"Как это все-таки здорово! - подумал Волков. - Снова жить полной жизнью! Дышать полной грудью! Не чувствовать боли и слабости. Выходит, я не прогадал, согласившись покинуть Землю навсегда?". Сергей вспомнил свое первое утро в этом мире. Оно было ужасным! С вечера все воспринималось иначе. Стресс и адреналин приглушали эмоции. Позже к ним добавилось пиво. А тут еще и резкий переход, типа "с корабля на бал". Сознание Волкова просто не успело перестроиться и, отчасти, восприняло реальный бой, как продолжение учебных схваток в виртуальном мире. За ночь мозг отдохнул, разложил все "по полочкам", и утром наступила пронзительная ясность, сопровождаемая такой внутренней и совершенно иррациональной тревогой, что Сергей не знал, куда от нее деваться. А еще накатила какая-то непонятная тоска, от которой хотелось взвыть в полный голос.
Волков встряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминая, и сосредоточился на оконной раме. Насколько он помнил, на Земле в четырнадцатом - пятнадцатом веках круглые оконные стекла были размером с десертную тарелку или, даже, с блюдце и были практически непрозрачны. Свет-то они пропускали, но разглядеть сквозь мутное, неровное стекло, хоть что-либо, было решительно невозможно. Здесь же, Сергей видел вполне нормальные прозрачные стекла, к которым он привык дома. Разве что размер.... Частый оконный переплет напоминал решетку. Самое крупное стекло было размером с раскрытую книгу обычного формата. Это подтверждало догадку Волкова насчет того, что в производстве стекол гномы применяли магию. Чисто теоретически, он мог бы и сам проделать подобный фокус. Для этого надо было найти подходящий песок, отсыпать небольшую кучку и напитать ее Силой. Дальше следовало поднять песок в воздух и медленно, очень осторожно преобразовать Силу в тепло. "Главное, чтобы не всю! - подумал Сергей. - Надо будет как-то рассчитать усилия". На последнем этапе оставалось только придать расплаву нужную форму и подержать его на весу до полного остывания. С приданием формы, как понимал Волков, непременно возникнут проблемы. Сначала, надо будет потренироваться. Тут он припомнил, что кроме песка, вроде бы, нужно что-то еще, чтобы стекло получилось действительно качественным. Какой именно ингредиент добавляли в песок - Сергей не знал.
Из небольших размеров стекла сам собой напрашивался вывод, что маги у гномов слабые. Но с ним Волков решил повременить. Для однозначных заключений он знал еще недостаточно. К слову, пределы своих собственных возможностей Сергею тоже были неведомы. Не было у него возможности проверить их по максимуму.
Из лекций по теории магии Волков знал, что Силы в Магической Вселенной хватало. Она была разлита везде в виде различных полей и излучений. Океаны Силы! Казалось бы, какое раздолье для чародея: черпай из практически неисчерпаемого источника и пользуйся во благо человечества. Или во вред.
На практике все обстояло сложнее. Пронзавшая все Сущее Сила, была неуловима, как частицы нейтрино. Кванты магической энергии легко проникали сквозь любые материальные преграды, и здешние обитатели могли бы так никогда и не узнать, что живут в Магической Вселенной, если бы не колдуны и маги.
Строго говоря, наделенных "Искрой" уже нельзя было считать людьми. Прежде всего, потому, что "Искра" вместе отходящими от нее энергетическими каналами являлась органом, отсутствующим у большинства людей.
Состоявшая из нервной ткани и магических частиц "Искра", создавала небольшое локальное искажение в магическом поле Дессы, образуя настоящую "ловушку для Силы". "Искра" чародея стягивала и захватывала кванты Силы и преобразовывала магическую энергию в послушный магу концентрат. Могущество чародея определялось емкостью его "Искры", ну и знаниями, разумеется. То есть, чем сильнее был чародей, тем больший по объему предмет он мог "напитать" своей Силой. Кванты магической энергии заполняли пространство между атомами и перемещали их по воле чародея.
- Что такого вы там увидели, герр Ульрик? - лениво поинтересовался фон Хорст, оторвав Волкова от созерцания оконной рамы, а заодно и от размышлений.
Рыцарь сидел в кресле, вытянув ноги, спиной к закопченному зеву громадного камина, занимавшего чуть ли не треть боковой стены.
- Меня интересует гномье стекло, - честно признался фон Холлинген, - подозреваю, что гномы изготавливают его не без помощи магии.
В этот момент распахнулась дверь, и на пороге появился слуга с разложенными на медном подносе бритвенными принадлежностями. Стучаться, прежде чем войти, здесь было не принято. Поклонившись высокородным господам, вошедший прикрыл за собой дверь и почтительно поинтересовался, кого он должен выбрить.
- Обоих, я полагаю, - ответил Холлинген и вопросительно посмотрел на Хорста, который тут же подтвердил его слова легким кивком.
В просторной оконной нише имелись две скамьи, стоявшие вдоль боковых стен. Ульрик уселся на одну их них, а подошедший следом слуга поставил свои принадлежности на широкий подоконник и принялся взбивать помазком мыльную пену в начищенной до зеркального блеска медной чашке.
Прежний владелец тела очень не любил бриться и отчасти поэтому хорошо помнил, как "орудия пыток", так и саму процедуру. К тому же, за время пути паломники трижды останавливались в тавернах, где Волков пользовался услугами брадобреев. Поэтому он не удивился некоторым несоответствиям здешнего Средневековья тому, что было на Земле. К примеру, имевшемуся здесь пахучему мылу. Даже деревенский дурачок знал, что мыло варили гномы. Сергей добавил к этим знаниям эльфов и людей, живших в Землях Доброй Богини. Эльфийское мыло пахло цветами, а гномы использовали душистую хвою горной сосны. Но действительно удивительным было то, что "гель после бритья" рос здесь прямо в огородах. Назывался он Лассэ ан анта - лист для лица. Это по-эльфийски. Люди по своему обыкновению название сократили и обзывали это полезное растение Ласанта. Волков полагал, что это какой-то вид алоэ или что-то подобное. Потому что толстые круглые листья Лассэ имели такую же гелеподобную мякоть, как и алоэ. Брадобреи срезали с одной стороны листа жесткую кожицу и протирали ею лицо после бритья. Ласанту применяли женщины в качестве лосьона, а лекари прикладывали ее к мелким ранкам и ссадинам.
Побрив благородных господ, этот слуга удалился и тут же в комнате появился другой, пригласивший их на обед.
Замок барона Арнхольда был похож на Лондонский Тауэр. Тот же прямоугольный донжон с квадратными башнями по углам, возвышавшийся посреди двора окруженного крепостной стеной. Баронесса разместила своих гостей на четвертом этаже.
Следуя за слугой, молодые дворяне прошли по мрачноватому коридору, освещенному только двумя окнами, свернули за угол, миновали коридор покороче и оказались у входа в угловую башню, в которой находились связывавшие этажи лестницы. Здесь окон не было вообще, только узкие бойницы, и паломникам приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не скатиться по крутым каменным ступеням.
Обеденный зал располагался на втором этаже прямо над кухней. Спустившись на нужный уровень, Хорст с Холлингеном прошли через еще одну дверь и оказались в самом конце просторного прямоугольного зала с высокими готическими окнами и рядом граненых колон по центру. Справа и слева вдоль стен тянулись длинные пустые столы, а напротив, у противоположной стены на небольшом возвышении стоял стол поменьше. За ним в креслах с высокими резными спинками расположились: баронесса Росвитта фон Арнхольд и две женщины, которых Ульрик уже видел в ее ландо. В тот раз он так и не узнал их имен. Флориан так же был в неведении, но в разговоре мимоходом заметил, что белые просторные одежды носят жрицы богини Лейи. Сопровождавший дворян слуга довел их до кресла баронессы и отступил с поклоном.
- Господа, - обратилась к молодым людям фрау Росвитта, - позвольте вам представить госпожу Лисэль и госпожу Элфи. Госпожа Лисэль хранительница городской рощи Доброй Богини, а госпожа Элфи хранительница рощи растущей в замке.
