«Мы пытались снять проклятье.»

Ты был проклят?

«Да.»

Ты сказал «мы», это твои друзья?

«Нет. Просто товарищи по несчастью, которым просто не повезло. Возможно, проклятье Аркобалено и получилось снять, но, видимо, и у сумасшедших гениев бывают осечки, раз меня закинуло сюда.»

Ты умер? – этот вопрос меня волновал больше всего.

«Нет, полагаю, я все еще жив, раз чувствую связь со своим телом.»

Ты думаешь, что тот гений вытащит тебя отсюда?

«Да. Верде что-нибудь придумает, вся эта ситуация для него сплошной вызов.»

- Не знаю, что у вас за проклятье, но как ощущения сейчас? – усмехнулась, прикрыв глаза.

«Любопытный опыт», - Фонг улыбнулся. – «Верде оценит, когда узнает во что вылился его провал.»

- Ха, он тебя точно вытащит, если я правильно поняла, то это дело принципа, он, наверное, не любит свои провалы?

«Да, не любит. Никто из нас их не любит.»

Странное ощущение, когда понимаешь, что надо просто помолчать. Сев ровно, я уставилась на свои руки, не решаясь задать вопрос и озвучить свои предположения с выводами, которые успела сделать.

«Что тебя беспокоит?»

- Фонг, скажи мне честно… ты не из этого мира, я права? На пальцах не может плясать красное пламя, которое способно превратить кирпич в пыль. Каким бы мастером Вы не были, но съездить по стене кулаком, в той стычке с гопотой, и даже не почувствовать боли, и обойтись без урона, оставив вмятину и мелкую крошку, не может ни один мастер, да еще и в моем теле. Я бы как минимум себе переломала все что можно. Так в этом мире не бывает, в моем мире так не бывает. Невозможно за три месяца укрепить свое тело до такого. Я конечно глупая и наивная, но даже мне понять и дойти до такого было не сложно. Ты не из этого мира, я права?

«Да.»

Вот как. Мои выводы оказались верны, что не удивительно. Я специально интересовалась этим, пока учитель познавал дзен. На такой прогресс человеческое тело не способно. Такой физической подготовки нельзя достичь за три месяца, даже с настоящим Маэстро. Просто невозможно.

- Хорошо, - я вздохнула, вставая со скамейки и забирая рюкзак. – Мастер, я бесконечно Вам благодарна за ваши уроки. Вы научили меня очень многому и моя благодарность не знает границ, но мне… мне надо подумать.

«Да, я понял тебя.»

Я должна была это принять и понять. Разложить по полочкам и сделать новые выводы. Между Мастером и Учеником должно быть доверие. Оно у нас было, пока мы оба пытались просто сотрудничать. Фонг научил меня многому, но перейти на новый уровень можно было, только доверившись своему учителю полностью. Пока я не способна на этот шаг, пока Фонг не был готов принять меня в свои ученики окончательно.

Подсознательно это чувствовалось. Понимали это и Фонг и я, но по какой-то причине Фонг ждал моего первого шага, не спеша делать его первым сам. Проверка? Возможно. Теперь я знаю, что Фонг жив там, и нужно к этому привыкнуть.

Между нами расползалась трещина. Связка учитель-ученик была прекрасной возможностью отвлечься и свыкнутся с мыслью, что нас спаяло вместе.

Узнав своего Мастера ближе и найдя подтверждение всей чертовщины и мистики, я не заметила, как отнеслась к этому довольно спокойно, когда раньше бы вокруг бушевал ураган.

***

На самом деле у Фонга было крайне мало учеников, но всех он учил основательно, подходя к обучению юного дарования серьезно и требуя отдачи. Всех своих учеников он готовил к жизни, понимая, что если они погибнут от его недочета, то вина ляжет на него. Возможно, он и не будет виноват, но осадок останется. Не уберег, не подготовил, как следует, не научил.

Все ученики для него были детьми, которых он направлял на путь и подталкивал, чтобы они шли по нему не сворачивая. Его ученики даже после выхода в свободное плавание оставались под наблюдением. Краем глаза он присматривал, наблюдал и его немногочисленные ученики, чувствуя невидимую поддержку, жили, выживали в жестоком мире и находили каждый свое место. Потом приходили и, за кружкой чая, рассказывали, смотря на него с благодарностью. Кто-то догадывался и благодарно прикрывал глаза, понимая, от кого они чувствовали поддержку, кто-то нет, но Фонгу это было не нужно.

Он своих учеников не бросал и заботился о них. Не так, как Реборн, который мог притащиться за глупым учеником на край света и настучать в бубен, как говорит Елена, и устроить разбор полетов на месте, грубо и жестко поясняя, в чем его ученик не прав и какие у него ошибки. Забота у итальянца была своеобразная, из-за чего и прослыл садистом и чуть ли не маньяком, но, встречаясь с Фонгом, прятал глаза за полями шляпы и растягивал губы в улыбке.

Пусть они считают меня садистом, маньяком и ужасом, но так они усвоят науку на всю жизнь, и эта наука спасет их.

Реборн был своеобразным учителем, но как бы он не одобрял его методов, не признавать он их не мог. Каждый из них терял учеников, и Реборн не исключение.

Они не были друзьями, просто знакомые, но понимали друг друга гораздо больше, чем мог их понять кто-либо другой. Проклятье объединило, а желание его снять заставило еще и сплотиться, но даже Верде не смог провести все без косяков. Фонг был уверен, что рано или поздно его вытащат отсюда, но пока надо было разобраться в той ситуации, в которую он попал.

Елена была обычной девушкой. Эмоциональной, вспыльчивой, душа нараспашку. Читать ее было легко, но иногда буря ее чувств, от которых было сложно отгородиться, выбивала из колеи. С каким-то странным интересом он наблюдал, как на глубинном уровне их все же связывает. Ничего плохого в том, чтобы девочка стала более уравновешенной, и спокойной он не видел, а вот потерять в один из прекрасных дней контроль над собой он очень не хотел. Фонг долго искал ту самую золотую середину, в которую вцепился как утопающий за соломинку. Потеря контроля, да к тому же в такой ситуации, была крайне не желательна, если не катастрофична.

Ее же эмоции били по больному. Искренняя радость, разочарование, злость, досада. Своими эмоциями она подкупала. Ее неиссякаемый интерес, с которым она слушала его истории и уроки, упертость в изучении преподаваемым им азов. Глубокое уважение и вроде бы доверие, но настолько хрупкое, на грани развала, что Фонг иногда чувствовал досаду из-за этого. Он учил ее защищать себя, но полностью брать ее в ученики не хотел. Потому что, взяв ее в ученики, он должен был передать все свои знания, обучить ее с нуля. Он этого не хотел, он сам не желал сближаться со своей временной ученицей.

И он был удивлен, что пламя перенеслось вместе с ним. Те, кто обладают пламенем, так или иначе выносливей и сильнее обычных людей. Их так просто не убить, иначе Акробалено перебили бы давно, но даже в детских телах их сила была, как у взрослых. Атрибут был завязан на ментальное и духовное развитие, контроль только увеличивал влияние пламени, а попав в это тело, Мастер боевых искусств, принес свое пламя, которое мигом взяло в оборот временный сосуд. Даже если он покинет тело девочки, вероятность того, что она будет гораздо сильней, выносливее и гибче обычных людей, что ее окружают очень велика.

Проблема может и не так катастрофична, но все же, под пламя попадет и ее психика.

Пламя Урагана было со своими нюансами. Оно было не стабильно, и, без должного контроля, разнести все по камушку, было раз плюнуть. Только пробудивших свое пламя Ураганов отсылали в уединенные места, где они могли рушить без вреда для остальных, учась контролировать его. Взять Ураган под контроль полностью могли не многие, поэтому Ураганы чаще всего стремились примкнуть к семье, быть рядом с Небом, чтобы было гораздо легче его контролировать.

Вспыльчивые, резкие, неугомонные, бешеные, очень часто пламя Урагана делало из своих носителей если не маньяков, то неуравновешенных личностей, которые для своего же спокойствия ставили перед собой один единственный ориентир и держались за него зубами, чтобы их не унесло окончательно. В основном это было Небо, а в другом они осознанно цеплялись за человека, который мог их вернуть в случае помешательства.