–Грайся? – Минга расслышала её слова.– Грайся её видел. Мы утром ходили к ней.

–Не грайся, а грайс. И вообще его зовут Гарлин.

–Ну да, грайся Гарлин, – простодушно сказала девчушка, но эльма успела заметить лукавый взгляд, искоса брошенный Мингой на неё.

–Ну, хорошо, грайся так грайся, – махнула рукой Юллин. – По крайней мере, звучит лучше, чем кошак.

–Фу, как некрасиво, – сморщила нос Минга.– Это его кто-то нехороший так назвал.

–Да нет, девочка! Вот здесь ты жестоко ошиблась! – Юллин показалось, что она начала понимать игру Минги.– Тот, кто так называл грайса, был Гарлину настоящим другом … и погиб, спасая его! Ты ошиблась, так же как и в случае с твоей мамой. Тебе, наверное, очень не хочется домой, вот ты и придумываешь…..

Минга вскочила и бросилась в сторону чаши. Кун шагнул было за ней, но Юллин удержала его.

–Сейчас поплачется Шиче, успокоится, а после завтрака отправим их домой. У нас и кроме них дел невпроворот. Если Лохмоть прав…

Она запнулась, увидев возвращавшуюся Мингу. Девочка тоже отмыла руки и, подойдя к Юллин, протянула ей ладонь.

–Пойдём. Я познакомлю вас с мамой. Ты ей понравишься.

–А можно Кун тоже пойдёт с нами?– спросила эльма, увидев, каким напряжённым стало лицо знахаря. – Только нам сначала надо перекинуться парой слов.

Она приблизилась к знахарю и вопросительно подняла брови. Взяв её под руку, маг отвёл эльму подальше от костра.

–Не хочу, чтобы она слышала, – тихо сказал он. – По-моему гибель Зубаря потрясла Мингу гораздо больше, чем мы думаем. Вот она и спряталась от всех в свой выдуманный мир. Ей так спокойнее…

–Хочешь сказать, что она больна?

–Нет. Пока нет. Но если она проведёт в этом своём мире достаточно долгое время, может уже и не вернуться к настоящей жизни. Так, что я думаю, надо мне пойти с вами. Прости, меня, Юллин, но порой ты говоришь, как кладнем своим рубишь. А с Мингой сейчас бережно надо.

–Хорошо, – кивнула Юллин и окликнула Мингу.– Ну что, пойдём?

Девочка тут же уцепилась за её руку. Они неспешно пошли в сторону леса. Кун шёл за ними, временами оглядываясь назад.

–Не переживай, – сказала Минга, заметив его постоянные оглядывания.– Я Шиче сказала, куда мы идём. И Лохмоть тоже слышал.

Зайдя под покров леса, Минга свернула на еле заметную тропинку. – Тут кроме меня никто не ходит, – огорчённо сообщила она.– Разве только Шича иногда. Он меня одну боится к маме отпускать, когда темнеет уже.

–Ты хочешь сказать, что Шича уже встречался с твоей мамой? И как я понимаю, задолго до нас? – эльма недоумевающе оглянулась на Куна, который ответил ей таким же, ничего не понимающим взглядом.

–Ха! – улыбнулась Минга.– Он же её ещё раньше знал. Даже когда у неё меня не было. Правда, это ещё там, в слободке.

–Ничего не понимаю! – пробормотала Юллин, но тут ей в голову пришла, как ей показалось, верная мысль – Ты случайно не считаешь себя Дочерью Леса? – спросила она Мингу.

–Кто?! Я?!!– Минга расхохоталась во всё горло. – Ты что, глупая совсем? Разве ж я на эльфийку похожа? – сквозь смех проговорила она. – Разве я смотрю на тебя вот так? – она задрала свою мордашку вверх и попыталась придать своему лицу брезгливо-высокомерное выражение. Мина на её лице получилась такой смешной, что Юллин тоже не выдержала и рассмеялась.

–Вот что, Минга, – раздался сзади голос Куна.– Может, ты объяснишь нам….

–Так мы уже почти пришли, – перебила его девчушка.– Чувствуете, какой запах? Это мама нас встречает…

Действительно уже некоторое время Юллин ощущала приятный бархатистый аромат. «Самея», – тут же определила она и не ошиблась, увидев место, куда привела их Минга. Небольшая полянка в лесу была вся усыпана цветущими кустиками. И если во дворе Троедомья самея цвела маленькими, какими-то ущербными соцветиями, то здесь в родной для себя стихии, она благоухала огромными, сине-белыми цветами, с красной оторочкой по краям лепестков. Несколько сотовиков не обращая внимания на пришедших, гудели между кустами, зависая в воздухе на своих крошечных крыльях и, время от времени забираясь в одну из подставленных светилу чашечек.

–Вот! – Минга обвела рукой полянку. – Здесь я развеяла мамин прах, и теперь она тут живёт. Правда, у неё красиво?

Эльма была готова к чему угодно, но то, что она услышала, оказалось выше её сил. Упав перед Мингой на колени, она обхватила её руками и прижала к себе.

–Ты чего? – прошептала девчушка, а Юллин сама того не замечая, как заведённая твердила сквозь слёзы:– Прости меня! Если сможешь, прости!!!

Шича с остальными пришёл, когда первое потрясение у Юллин уже прошло. Молча встав сзади, они, уже посвящённые Шичей, смотрели как Минга напевая, ходит между цветами самеи. Странно, но сотовики не жалили её, наоборот, когда она трогала ту или другую чашечку, просто отлетали в сторону, ожидая пока дочь той, кто была и этими цветами и этой травой, перейдёт к соседнему кусту. Юллин стояла вместе со всеми и говорила сквозь зубы, еле сдерживая себя: – Она ж мне всё время давала понять. Она ж про мать говорила так, как говорят о тех, кто в прошлом остался. И про клеймо. «Я видела, как оно сходило…» От огня оно сходило! На погребальном костре! Великая Рыбина, какая же я дура!!! Ещё и во вранье её обвинила…

–Так ты ж не знала ничего – удивлялся Шича.– Чего ж теперь убиваться-то? Минга же на вас не сердиться…

–А ты вообще заткнись! – вдруг рявкнул огр. – Раньше надо было пасть открывать. Глядишь, и не было бы этого. Как хоть её звали?

– Рини. Она из племени алтево была, что у подножья громадских гор живёт.… Да когда было рассказывать-то? – как мог, защищался Шича.– То вы нас на острове мутузите, то в укромном месте вас спрятать надо и быстро, причём: разве ж здесь поговоришь? Да ну вас, пойду еду готовить.

Раздвинув плечами стоящих, он быстро ушёл по тропинке и поэтому не увидел, как Минга, наконец– то заметила, что у края поляны собрались её спутники.

–Ой!– она всплеснула руками. – Смотри мама, все мои друзья пришли.

Девчушка торопливо подбежала к краю полянки и стала по очереди перечислять их:

–Это, мама, Лохмоть. Зубарь просил его обо мне заботиться. Он добрый, мама.

–Это Олбиран. Знаешь, мама, какой сильный?! Защитник.

–А это Кун. Он убил чудовище, которое слопало Зубаря. А ещё он знахарь. Он мудрый.

–Вот ещё Грошик. Он смешной и немного настырный. Но он всегда подаст руку, если упадёшь. Он помощник.

А теперь, Юллин, мама. Она строгая и честная. И ещё ласковая. Она – как старшая сестра, мама.

Спутники смущённо переглядывались, слушая восхваления в свою честь.

– Как-то однобоко, тебе не кажется? – шепнул Куну Охотник. – Я добрый, ты – мудрый…

–Она называет то, что видит в каждом из нас, – шепнул в ответ Кун. – Знаешь, она ведь права. У каждого из нас всё это есть. Но что-то в каждом развито гораздо больше чем остальное. Ты же не будешь отрицать, что огр среди нас самый сильный? Или, что тяга Юллин к справедливости, порой мешает ей жить?

–Так, что, я получается добрее всех? – изумился Лохмоть. – Я?!! Бывший доверенный самой большой сволочи в Заводи?!!

–Она зрит в корень. Доверенный ты бывший, а вот Охотник – настоящий. Скажи, ты мог сам, лично, приговорить Рыжеблуда?

–Само собой, – пожал плечами Лохмоть.

–А Крючка? А Шкипера? Того же Детинушку, храни его небеса? Они ведь тоже в твоих глазах бандиты и тоже заслужили кару. Так как, смог бы?

–Ну, это вряд ли, – немного помявшись, ответил Лохмоть.– Сдал бы властям, а кое-кого, Детинушку, к примеру, вообще бы отпустил…

–Во-от! – Кун даже хотел, по привычке, поднять палец, но вовремя спохватился.– Она это сразу заприметила. Ещё на острове. Так и сказала: «Лохмоть сильный и добрый!»

–Так уж и сказала? – недоверчиво покосился на него Лохмоть.

–Там ещё Юллин была, – невозмутимо ответил знахарь. – Хочешь спросить у неё?

Лохмоть помотал головой и посмотрел вперёд. Минга опять гуляла по полянке. На этот раз с ней ходил Грошик. С небольшим сомнением он выслушал Мингу, которая ему что-то втолковывала и всё же согласившись, протянул вперёд слегка дрожащую руку. Некоторое время ничего не происходило, и раздосадованный Грошик хотел уже её убрать, когда один из сотовиков, загудев, опустился прямо на его ладонь. Немного поползав, он замер, прибирая задними лапками крылья, а затем поднялся и закружился над головами детишек.