Спускаясь по лестнице на кухню, Тсуна мечтал свиснуть кружку чая и еще что-нибудь, что бы потом можно было съесть в комнате. При матери кусок в горло не лез, и шатен вечно оставался голодным, потому что боялся сделать что-нибудь не так и разозлить Нану. Было ужасно сидеть за столом, вдыхая приятный аромат, но не иметь возможности съесть блюдо.

Тсуна остановился, как в копаный. Вот оно что! Запах! В доме пахнет так, будто Нана решила принять участие в конкурсе, кто больше наготовит. А это могло значить только одно: сегодня лучше не показываться ей на глаза. А еще лучше на время переселиться к Кее или Гокудере. Тсуна резко развернулся и буквально взлетел в свою комнату. Быстро заперев дверь, парень начал лихорадочно искать свою школьную форму и конспекты.

Через пять минут он уже был готов и открывал окно. Счастье, что рядом росло дерево, не раз его спасавшее от разъяренной матери, а одна из его веток была расположена аккурат около его комнаты. Подхватив рюкзак, Тсуна стал осторожно вылезать, стараясь быть максимально тихим и незаметным. Лучше ускользнуть сразу, чем потом ловить на себе испепеляющие взгляды или что-нибудь похуже…

Тсуна едва заметно выдохнул: на самом деле он не любил сбегать, но это было необходимо. Сегодня приедет Иемитсу, а это значит мать не потерпит присутствия нелюбимого сына рядом с мужем. Отец, конечно, расстроится, да и Тсуна будет потом полночи реветь в подушку, но испытывать терпение Наны он больше не рискнет. Хватило и того дня рождения, после которого шатен впервые убежал из дома. До сих пор мурашки пробирают.

— Теперь ты решил полетать с дерева? — насмешливый голос, донесшийся откуда-то с земли, сбил концентрацию парня, заставляя его вздрогнуть и потерять равновесие. Тсуна беспомощно взмахнул руками и полетел вниз, предчувствуя не самое приятное приземление, однако… — Оп, поймал! — Тсуна лишь спустя долгих несколько секунд осмелился открыть глаза, и тут же увидел довольную донельзя ухмылку Реборна. Он держал парня, как принцессу, и, кажется, не собирался отпускать. — Ну, и что ты там делал? — Тсуна тут же вспыхнул, как спичка, краснея до кончиков ушей. Вот это неловкая ситуация!

— О-отпусти, мне надо в школу, — заикаясь от смущения, попросил шатен.

— Уроки начнутся только через час, — Реборн шире ухмыльнулся и прижал Тсуну к себе покрепче. — Но если ты так хочешь, мы можем пойти прямо сейчас.

С этими словами киллер со своей ношей уверенно зашагал к калитке. Пару мгновений Тсуна пробыл в ступоре, но потом начал неистово вырываться и шипеть не хуже кобры, требуя, чтобы Реборн опустил его на землю. Репетитор только легко рассмеялся и выскользнул на улицу. Хорошо еще, что было рано, и людей не было. Хотя нет, из дома напротив выглядывало два слишком знакомых лица, которые весело хихикали и явно наслаждались данной картиной.

— Кен, Чикуса, что вы там застыли? — Мукуро в забавном фартушке в горошек подошел сзади к парням и, проследив за их взглядом, широко ухмыльнулся. — Ну, ну, не смущайте голубков, — пропел иллюзионист, а Тсуна покраснел еще сильнее и спрятал пылающее лицо в ладонях. — Завтрак на столе, — подмигнув Реборну, Мукуро скрылся в доме, за руки уводя друзей, решивших как можно дольше наслаждаться смущением Тсуны.

— Ну, что? — киллер несильно подкинул шатена, перехватывая поудобнее и заставляя парня коротко вскрикнуть от неожиданности. — В путь!

***

Тсуна вот уже четверть часа прожигал стену испепеляющим взглядом. Реборн донес его не просто до школы, но еще и до кабинета Кеи. Во время пути Тсуна всерьез пытался овладеть навыком невидимости ну или телепортации, потому что просто-таки изумленные взгляды прохожих, казалось, до сих пор прожигают в его теле дыры. А еще он очень завидовал рядовым членам ДК, они прекрасно умели контролировать свои эмоции. Увидев друга Хибари-сана в столь необычном положении, они лишь переглянулись и на этом закончили обмен мнениями.

Но Кея! Кея поразил Тсуну! Когда Реборн торжественно внес пунцового от смущения шатена в кабинет, ГДК сперва выгнул бровь, а затем с улыбкой поздравил их. После он даже пожал киллеру руку и взял с него обещание всегда заботиться и защищать Тсунаеши.

Да что за цирк они устроили?!

— Ну, зверек, не злись. Мы всего лишь пошутили, — перед шатеном опустилась кружка ароматного чая. С бергамотом, как он любит. Но Тсуна в ответ только фыркнул и отвернулся, сложив руки на груди.

— Ты выглядел подавленным, и я решил устроить тебе тренировку смущением. Настоящий босс не смущается, запомни это, — с другой стороны появилась пиала с печеньем и конфетками. Рот моментально наполнился слюной, а живот издал звук погибающего кита, напоминая, что шатен сегодня не завтракал. А вчера почти не ужинал.

Тсуна хотел было и дальше мучить Реборна и Кею, посмевших разыграть его, но голод оказался сильнее обиды, поэтому шатен цапнул с пиалы печенье и схватил кружку. Лица киллера и друга детства просияли, и они одновременно, словно заранее договорившись, улыбнулись.

Тсуна вообще удивлялся, как эти двое так спелись. Они проявляли удивительное единодушие во многих вопросах, особенно тех, что касались самого шатена. Кто бы мог подумать, что так будет! А уж как рад был Тсуна, когда узнал, что Кея неплохо ладит и с остальными. Друг детства всегда был необщительным, даже замкнутым, но сейчас он спокойно разговаривал с Гокудерой и Ямамото, изредка отчитывая их за несоблюдение дисциплины. С Реехеем они вместе иногда тренируются, хотя боксер знает, что не затянет ГДК в свой клуб. С Мукуро они не дерутся, и то хорошо. А к Ламбо Кея относится с несвойственным ему снисхождением, даже конфеты для теленка носит.

Тсуна, заметив это, был так рад, что едва не задушил Хибари в объятиях. А уж когда Кея легко засмеялся, шатен подумал, что расплачется от счастья. Его друг — нет, брат — наконец, начинал оттаивать и подпускать к себе людей помимо самого Тсуны.

— Так и быть, прощаю, — царственно кивнув, сказал шатен и опустил пустую кружку на стол.

— Премного благодарим Вас, Ваша Светлость! — склонив голову в шутливом поклоне, ответил ему Кея. — Через двадцать минут у тебя начнется урок, посидишь еще немного или пойдешь в класс? — уже в своем обычном стиле спросил парень, начиная убирать со стола. Тсуна хотел помочь ему, но под недовольным взглядом стальных глаз, послушно сел на место.

— Пойду, наверное, — вздохнул парень и тут же скривился. — Будет физика, лучше прийти пораньше и подготовиться. Ты же знаешь, как меня любит Ичия-сенсей.

— Да, уж, — хмыкнув, протянул парень, вспоминая сварливого преподавателя, вечно цепляющегося к ученикам и по какой-то причине недолюбливающего Тсуну. — Тогда жду тебя на обеденном перерыве, — потрепав шатена по волосам, сказал Кея и двинулся к своему столу, заставленному аккуратными стопочками различных бумаг.

Тсуна еще раз тяжело вздохнул и поплелся в нужный кабинет, мысленно проклиная и физику, и гадкого препода. Шатену никак не давалась эта наука, как бы долго и кропотливо он на ней бы ни сидел. У него просто не получалось понять, что происходит в задаче и как ее, собственно, решать. Поэтому на каждый урок шел, как на плаху. Кому вообще нужен этот предмет? Лучше бы на литературу сходил, почитал, проанализировал пару произведений великих людей. Но нет же, он должен целых сорок пять минут сидеть, слушая насмешки учителя и одноклассников! Хотя теперь это не самое страшное…

Папа в городе. Так хочется его увидеть, обнять, поговорить, а не прятаться и дрожать от страха. Но мать не позволит провести с ним больше нескольких минут, а если это все же случится, то можно будет ждать скорой расправы. У Наны рука тяжелая и бьет она сильно, хотя это и удивительно для ее комплекции. Синяки от ее ударов долго не сходят и болят гораздо сильнее тех, что оставляют тренировки Реборна. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот! Но, так или иначе, домой пока лучше не возвращаться.

У дверей класса Тсуна возвел глаза к потолку и взмолился всем известным ему богам, чтобы Ичия-сенсей сегодня не зверствовал и оставил его в покое. Шатен незаметно проскользнул к своей парте, сел и достал учебник. Вчитываясь в непонятный текст, где местами проскальзывали знакомые слова, преимущественно междометия, Тсуна едва не проморгал тот момент, когда кабинет заполнился одноклассниками, а у его парты разгорелся спор. Конечно же, это были Гокудера и Ямамото, слишком рьяно обсуждающие бейсбол и, почему в него стоит/не стоит играть.