Тсуна в отчаянии бросился к Бьянки, какой-то частью сознания отмечая детали, на которые он бы обычно не обратил внимания. В него попала пуля, и он стал заваливаться назад. Он удивленно распахнул глаза, когда голубое небо на миг отразилось в них.
« Если бы я только успел спасти Бьянки…» — настойчиво билась мысль в угасающем сознании.
— Реборн! — яростный крик едва не затерялся в гуле, создаваемом огромным шаром.
Тсуна почувствовал, как его с невероятной силой швырнуло назад, в тот момент когда он поймал шар, защищая Бьянки. Обычно в состоянии Посмертной Воли он, если и чувствовал боль, то лишь самую малость, однако сейчас его тело буквально разрывалось на части от нее. Шатену казалось, что каждая кость в его теле пошла трещинами и готова вот-вот сломаться. Гематома, оставленная матерью, заболела с удвоенной, если не утроенной силой. Сознание поплыло, перед глазами летали разноцветные искры. Но Тсуна будто не замечал этого, он посмотрел поверх шара на врага и едва не зарычал:
— Ради моих друзей, я уничтожу тебя!
Сзади порывисто выдохнула Бьянки, Реборн хмыкнул, сверкая своими чёрными глазами, Гокудера смог лишь поднять голову и устало улыбнуться при виде босса, живого и пока ещё не сильно раненного. Он хотел было встать, помочь, но со стоном боли опустился вновь на землю. Он все ещё не мог сражаться.
Тсуна нахмурился. Человек, стоящий перед ним — Рокудо Мукуро, подлец и негодяй, посмевший навредить его Семье. Он серьёзно ранил Ямамото, едва не убил Бьянки и именно он стоит за всеми нападениями на учеников Намимори, он держит в заложниках Фууту и Кею и он, несомненно, дорого заплатит за все, что сделал.
У Тсуны больше нет сомнений — он уничтожит врага!
Ярость поднималась внутри парня: пьянящее, клокочущее где-то внутри чувство заставляло его пламя плясать на лбу, постепенно охватывая все тело. Оно словно чувствовало настрой шатена и подбадривало его, обещая защитить и помочь в битве.
Яркий янтарь сменил теплую карамель. Жёсткий, цепкий взгляд холодных как лед глаз прожигал дыру в теле Мукуро, отвечающего не менее холодным взглядом. Напряжение и взаимную ненависть, казалось, можно было потрогать руками, оба противника готовы были сорваться с места и, наконец, атаковать друг друга, но выжидали, кто же из них сделает первый ход.
У Тсуны было ограниченно время, лишь пять минут, за которые он может победить. Шатен прекрасно понимал, что медлить нельзя, поэтому сжал покрепче шар, надеясь выкинуть его куда-нибудь подальше и помешать Мукуро вновь использовать его. Однако у мужчины были другие планы. Звякнув послушной цепью, он резко потянул ее на себя, вырывая шар из стальной хватки Тсуны. Все-таки сил у Рокудо было побольше, чем у шатена, даже находящегося в гипер-режиме. Тсуна по инерции сделал несколько шагов вперёд, тут же срываясь с места и сокращая дистанцию.
Если Мукуро использует оружие, значит он плох в ближнем бою, и этим нужно воспользоваться!
Навязать рукопашную оказалось на удивление легко, стоило лишь проскользнуть под атакой шара и крутануться в полуприсиде, делая подсечку. Мужчина тут же резко подкинул своё оружие вверх, пока шатен отскакивал на безопасное для него расстояние, и занял оборонительную стойку, вытянув одну руку вперёд и будто приглашая парня атаковать. Тсуна плавно ушёл влево, надеясь достать противника мощным ударом, но встретился с блоком. Отпрыгнув на пару шагов назад, парень вновь попытался атаковать, но снова потерпел неудачу. Все его удары уводились в стороны или натыкались на железные блоки, от которых болели руки и ноги.
— Этот шар мне не особо нужен. Он служит лишь для того, чтобы я лишний раз не пачкал руки о всякий сброд, — Мукуро перехватил руку шатена и, не отпуская ее, несколько раз ударил парня коленом в живот. Тсуна задохнулся от боли. Опять по той же гематоме! — На самом деле моя специализация… — не давая парню опомниться, мужчина швырнул его через себя на землю и добил его сокрушительным ударом в солнечное сплетение, — это сражения с людьми, использующими силу пуль Посмертной Воли!
Тсуна все ещё был в сознании, хоть оно и норовило ускользнуть от него. Он лежал на земле, пытаясь справиться с адской болью. Дышать было тяжело, каждый вдох сопровождался кровавым кашлем, и Тсуна давился собственной кровью, не в силах перевернуться на бок. Грудная клетка сострясалась, тревожа пострадавшие ребра, все тело было тяжёлым и неповоротливым.
«Больно…» — думает шатен, часто моргая глазами, чтобы убрать надоедливые искры. — « Я должен встать… » — Тсуна морщится, поворачивая голову в сторону, и видит черные глаза Реборна, Гокудеру и Ямамото, Бьянки. Он переводит взгляд снова в небо и с ужасом понимает, что шар, подкинутый Мукуро, возвращается, набирая скорость. — «Должен сражаться…» — Тсуна со стоном пытается подняться, но тут же падает обратно на землю, придавленный тяжелой ногой Рокудо. — «Ради тех, кто мне дорог,» — шар все ближе, и Тсуна делает попытку вырваться, но безрезультатно. — «Ради тех, кто пострадал из-за меня,» — шар совсем близко. Шатен чувствует на себе испуганные взгляды дорогих ему людей. Тех, кого он хочет защитить. — «Ради моих друзей!»
Грохот металлического шара, соприкоснувшегося с землёй, смешивается с отчаянным криком Бьянки. Гокудера, не веря своим глазам, смотрит на руки и ноги Тсуны, что видны из-под шара. Его босс, его друг, его брат… Реборн нятягивает на глаза шляпу, судорожно пытаясь вспомнить, сколько ещё должна действовать пуля и действует ли она сейчас.
— Парень мёртв, — спокойно сообщает им Мукуро, открыв глаза. Он уверен, что победил. Ещё никому не удавалось выжить после такого. — Теперь вы отправитесь вслед за ним.
Это не угроза, а констатация факта. Мукуро надвигается на Бьянки, в чьих глазах плещутся слёзы. Да, они с Тсуной не были лучшими друзьями, но неплохо ладили, несмотря на весь тот холод, с которым впервые встретил её парень. Неужели он действительно погиб? Неужели все, что происходит — правда? Это просто невозможно. Он же не мог так умереть!
Мукуро неумолимо приближался, подхватив цепь. Он уже не обращал внимания на шар и парня, погребённого под ним. Он знал, что тот мёртв. По другому и быть не могло. Однако мужчина, сосредоточивший внимание на друзьях Тсуны, не увидел как шевельнулись его пальцы, как дернулась рука и неистово вцепилась в металл.
Сзади послышался грохот, на который тут же обернулся Мукуро да так и застыл, пораженный увиденным. Шар сиротливо лежал недалеко от шатена, что сидел в неглубокой яме, проделанной мощным ударом нескольких десятков килограмм металла. Сам же Тсуна, шатаясь, встал на ноги, небрежным жестом стер кровь, сочившуюся из разбитого носа и посмотрел на Мукуро.
В его взгляде больше не было той ярости, того холода, ненависти. Он смотрел на мужчину своими тёплыми карамельными глазами, сиявшими от доброты и наивности. Он больше не пытался атаковать, так и застыл на том месте, где его чуть не убило пару мгновений назад.
— Вы ведь вовсе не злой, — как-то даже по-детски сказал Тсуна, делая осторожный шаг к Мукуро и смущенно улыбаясь. Мужчина напрягся, словно кобра перед броском, и спустя миг стремительно налетел на шатена. В его взгляде читалась ярость, животная и необузданная. Но лишь Тсуна заметил в его глазах, движениях и действиях страх.
— Да что ты знаешь, пацан!
Тсуна поразительно ловко увернулся от удара, поднырнул под рукой Мукуро и, что есть силы, ударил мужчину в солнечное сплетение. Рокудо закашлялся и повалился на землю. Он пытался встать, сражаться, но не мог. Его тело будто сковали тысячи крепчайших цепей.
Почему? Почему этот парень смог победить? У него не было ни шанса! Шар должен был сломать каждую косточку в его теле, так почему он цел? Кто он, чёрт возьми, такой?
— Это из-за чувства вины в вашем сердце… Каждый раз перед тем, как нанести смертельный удар, вы закрывали глаза, — Тсуна склонился над поверженным врагом и присел рядом с ним. Пламя погасло, и теперь вместо боли ощущалась усталость и какая-то опустошенность. Он говорил мягко, спокойно, будто общался с ребенком. — Вы не можете смотреть, как умирают люди от вашей руки, закрывая глаза, вы даете им шанс спастись. Значит вы не такой уж и плохой человек, каким пытаетесь казаться. Знаете, вы очень похожи на малыша, живущего у меня дома. Я не чувствую от вас реальной опасности.