— Тихий мирный городок?

— Глушь бандитская, а не мирный город. — хмыкнул Михаил. — Ладно, раз так дело повернулось, и ты все равно туда поедешь... Полгода назад, в преддверии круглой даты, проводилась работа с молодежью. Воспитание патриотизма, права выбора и толерантности между чистыми, теми на кого сыворотка не подействовала, и грязными. Собрали отличников и отправили их в лагерь. И вот эти “счастливчики” вынуждены были слушать мою речь о том, что будущее за ними. И так далее.

— Слушали?

— Кто-то слушал. Кто-то в носу ковырял. Как всегда. А потом мы сфоткались. Полистай погляди на подрастающее поколение. — Михаил протянул Альхору планшет. Фотография человек двести детворы. Впереди чиновники. Мальчишку он заметил сразу. Тот стоял в последнем ряду. Высокий, угловатый. Узкое лицо со впалыми щеками, длинный плоский крючковатый нос. Довершали образ зеленые глаза с редкой мутацией, когда зрачок и белок почти не были видны из-за расплывшейся и занявшей почти все пространство радужки. Это было характерно у иров.

— У него ее глаза.

— И упрямство. А вот проницательность и физиономия твои.

— Насчет последнего я заметил. — ответил Альхор, рассматривая фотографию на которой мальчишка стоял уже рядом с Михаилом.

— Я его немного порасспрашивал. Но особо лезть не стал. Зовут парня Алик. Живет в Карпске. Семья полная. Есть младший брат. Родителей зовут Яна и Павел Незевухины.

— Имена те же. А фамилия не та.

— Тут я копать не стал. — Михаил пожал плечами.

— Сам узнаю. Надо билеты заказать до этого Карпийска. Я так понимаю прямой дороге до него нет.

— Нет. Неделю по окружной ехать. Или день на вертолетах с тремя пересадками.

— Не люблю летать. Но неделю тратить тоже не хочу.

— Поедешь к ней?

— Почему бы и нет? Посмотрю, что за милый городок должен быть для семейной жизни.

Альхор ушел в кабинет Быка, чтоб заказать билеты. Даже если у нее все хорошо, можно не вмешиваться. Приглядеть издали. Может тогда он наконец успокоиться и начнет спать? Альхор хотел достать заколку, но не нашел ее в кармане. Наверное оставил в гостиной. На его месте сидела трехлетняя дочь Быка и выдирала спутанные кудри у куклы с помощью заколки.

— Отдай дяде Альхору его игрушку. У тебя ведь интереснее есть. — Он сел напротив нее и протянул ладонь.

— Держи. Она все равно сломалась. Но это не я. Она сама. — Девочка протянула все, что осталось от заколки. Гребень был расколот на три части. Несколько зубьев были выдернуты с корнем.

— Спасибо. — Альхор давно не чувствовал такой растерянности. Последняя ниточка, что оставалась от его связи с Яной была разломана. Он забрал у нее эту заколку, когда пришел прощаться. Должно же было хоть что-то напоминать о том, что зеленоглазка и вправду была. Тогда он не думал, что мимолетное увлечение превратится в наваждение.

— Альхор!

— М?

— Я тебя пять минут уже зову, а ты молчишь! — пробасил Бык.

— Ты куда ушел? — с тревогой спросил Михаил.

— Задумался. Знаешь, Бык, твоя Ева в тебя пошла. — он разжал ладонь, на которой лежали остатки заколки.

— Ты, это, извини. Малышка не специально. — Бык побледнел. Да, они были друзьями, но Бык знал на что способен был Альхор и знал что он помешан на этом гребне.

— Чего с нее взять. Ребенок и есть ребенок. Сам виноват, что оставил. — отмахнулся Альхор.

— Может склеить? — предложил Михаил.

— Не то будет. Да тут качественно поработали ее ломая. Меня одно удивляет, десять лет она болталась у меня в кармане. Мы огонь и воду прошли. Этому гребню сносу не было. Но пять минут в руках трехлетнего ребенка и теперь это груда мусора. Бык, я начинаю побаиваться твою дочь. — покачал головой Альхор.

— И что теперь будешь делать? — спросил Бык.

— Надо придумать чего еще можно в руках крутить. А то привычка выработалась за десять лет. — ответил Альхор. В его глазах появились хитрые огоньки. — Пока я новую заколку у Яны не возьму. Теперь уж точно ехать надо. Поводов накопилось предостаточно.

Глава 7.

Альхор думал полететь после праздников, но вначале возникли неотложные дела, потом испортилась погода. В итоге он смог вылететь лишь спустя неделю. Такая задержка его сильно злила. Ему не нравились вертолеты. Он не любил быть в подвешенном состоянии и не ощущать землю. Поэтому предпочитал жить на первых этажах, а новомодные машины с гравитационной подушкой, что в последнее время появились на рынке, обошли его стороной. Тут же пришлось провести в воздухе почти весь день. В дребезжащей машине, которая то и дело ловила воздушные ямы. Настроения не прибавляла сломанная заколка. Он уже неделю мучился без нее. Привычка крутить заколку между пальцами была такой сильной, что он чувствовал себя наркоманом, который не получил очередную дозу. Альхор чем только не пытался ее заменить. В ход шли ручки, карандаши, какие-то фантики, соломинки. Он зашел в магазин бижутерии и купил десяток разных заколок и гребней. Но все было не то. Заколка помогала ему сосредоточиться, приносила внутренний покой. Все потому, что это была ее заколка.

Другие же были подделкой. Чем-то ненастоящим. Не ее. В итоге он подарил заколки первой встречной девчушки. Ему нужна была только заколка Яны и больше ничья. Прощальный подарок, который он забрал на память. Прошло столько времени, а Альхор все еще видел, как наяву ее зеленые глаза, распухшие губы и растрепанные светлые волосы. Он должен был забыть после того прощального раза. Все было закончено. Любопытство удовлетворенно. Она была в безопасности и вернулась к своей жизни, своему мужу. Пусть после той ночи остался ребенок. Ну и что такого? Да, неожиданно. Но в его жизни нет места семье. Он живет как ветер. Долго не задерживается на одном месте. А Яна сразу дала понять, что ее это не устраивает. Ей нужна другая жизнь. Так зачем же он летит к ней в этом драндулете, через полстраны? Ну, ворвется он вихрем в их жизнь. А дальше? Чего ему от нее нужно? Допустим, познакомится с сыном. Проведет еще одну ночь с Яной, может две. А дальше? Опять уедет? Ведь знает, что он не сможет ее забыть. Опять мысли о ней? Опять бессонные ночи? Надоело.