– Ты поступила правильно. И тогда и сейчас. – сказал Альхор, поднимаясь и выключая свет. – Пойдем.

– Куда? – закрывая книгу, спросила Яна.

– На край света звать тебя бесполезно. Ты тогда отказалась, думаю откажешься и сейчас. – усмехнулся Альхор. – Пойдем к нам в комнату.

– Нам? Мне казалось, что это твоя комната. – улыбнулась Яна. Ему не нужно было смотреть, чтоб понять, когда она улыбается. Голос у нее становился мягче, появлялись бархатные нотки. – Ты это сразу дал понять.

– Я знаю, что ты хочешь услышать, но этих слов я тебе не скажу. – он закрыл дверь. Альхор видел как напряглась Яна, замерев посредине комнаты. – Я никогда не обманывал тебя и не собираюсь этого делать в дальнейшем. А ты этого хочешь. Я не знаю, что будет дальше. Ты сомневаешься. Это нормально. Тебе хочется уверенности в завтрашнем дне. Наверное, это просто в твоем характере. Я тебе не дам этой уверенности. Не будет никаких громких и фальшивых слов. Зачем они тебе? Ян, нам с тобой не по шестнадцать лет, когда веришь, что первый встреченный рассвет – это на всю жизнь. Так не бывает.

– Мне кажется, ты со мной играешь в какую-то жестокую игру.

– Нет, это просто жизнь. А жизнь – жестокая штука. У нее жестокие правила, которые мы стараемся смягчить словами и поступками. – он провел пальцами по ее спине.

– Альх...

– Мы с тобой слишком разные. Ты чувственная, отзывчивая, мягкая, а я холодный и скупой сухарь. Все время боюсь, что тебя заражу своей черствостью. Я все делаю по расчету. Даже сейчас. А ты живешь эмоциями. Пьянящими и дурманящими. – он скользнул поверх блузки от груди вниз, чувствуя, как Яна неосознанно прижимается к нему спиной. Он лишь дотронулся губами до ее щеки, с ее губ сорвался тяжелый вздох. – Отзывчивая, горячая, ласковая. У меня никогда не было такой щедрой и совсем не жадной на эмоции девочки. И вряд ли когда будет. Я ведь искал тебе замену, но не нашел. Может этим ты меня и привлекла.

Его ласки становились все более настойчивые. Пальцы уже расстёгивали пуговицы. Яна не понимала, почему так легко поддается страсти в его объятьях. Но мысли ушли, вместе с вопросами, сомнениями. Они вернутся позже. Сейчас же был лишь огонь, что разгорался внутри, искры пожара на губах, и безумие страсти, что отражалось в глазах. Каждый раз был как последний. Они полностью отдавались моменту, словно больше не смогут быть вмести, словно это их последняя встреча. Сладость поцелуев отдавала горькими нотками, от которых у Яны начинало щемить сердце, а в глазах появлялись слезы. Но слезы тут же высыхали, не выдержав накала страсти, чтоб потом появится вновь. Она понимала, что с каждым разом такой близости она теряла себя. Растворялась в этом человеке. Но этого нельзя было допускать. Что будет потом, когда она вновь останется одна? Как она сможет жить без него. А ведь он уйдет. И тогда будет больно. Обидно. И горько. Она делилась с ним этой горечью, своими переживаниями. Им не нужно было слов, чтоб понять друг друга. Только Альхор и не думал ее утешать. Он хотел слишком многого. Жить одним днем она не могла. Это для него было нормой. Но не для нее. Они были слишком разные. Но несмотря на все различия им было хорошо вместе и это нельзя было не признать.

Яна лежала на диване и смотрела на игру теней, которые затеяли ветви деревьев. Чувство опустошенности, что образовалось после эмоциональной бури, ее не пугало. Давало передышку. Иногда приятно лежать и ни о чем не думать. Когда все равно что было и что будет. Альхор загнал детей спать и вернулся к ней.

– Надо Родю проверить. – вздохнула Яна. Вставать не хотелось, но было нужно.

– Спит он. Нормально все. – Альхор сел рядом на пол. Странная привычка обитать на полу. Стянул с себя водолазку. Дохлый. В чем только душа держится. Провел рукой по ее щеке, откинул прядь волос, что выбилась из строго пучка. Сейчас утащит заколку.

– Опять? – Яна улыбнулась. – Ты у меня все заколки перетаскал.

– Тебе жалко?

– Если бы ты их еще возвращал. Куда тебе столько?

– На будущее. Они имеют свойство ломаться.

– Решил запастись моими заколками на всю оставшуюся жизнь?

– Хорошая идея. – он поднял на нее свои черные глаза. Яна почувствовала, как у нее невольно перехватило дыхание. – Не надо жалеть о произошедшем. Все случилось как случилось. Твой брак не из-за меня разрушился. Ты выбрала не того человека, который должен быть рядом с тобой.

– Порой мне кажется, что все мои мечты – это глупость. Наивная детская глупость. Представила себе сказку и всю жизнь к ней стремлюсь. Но сказок не бывает.

– Мечты не могут быть глупостью. Они часто сложны в исполнении подчас нереальны, но это не глупость. Это ведь самое ценное, что есть у человека. Тот стимул, который не дает человеку оставаться на месте. Пусть даже если человек хочет сбежать от своей мечты, перебить ее чем-то другим, ему все равно приходится двигаться и что-то для этого делать.

– А о чем мечтаешь ты? – тихо спросила Яна.

– О тебе. – простая фраза, но она заставляет вздрогнуть. Он же сидит и спокойно улыбается, как будто ничего такого не сказал.

День был неинтересный. Скучный. Работы много. Дела интересные, а все равно скучно. Альхор с тоской смотрел на пустое рабочее место Яны. Она сегодня дома, сидит с заболевшим Родей. Да он сам скоро заболеет, если так дальше пойдет.

Зашел Федор. Альхор пригласил к разговору Игоря. Пусть вливается в работу и хватается за голову от работы мэра. Он их столкнул лбами и два часа наслаждался как они спорили по поводу зданий, которые нужно было выделить для молодежи. Как организовать работу людей, как прописать все в законах. Обычный рабочий процесс. Этот спор немного развеял скуку, но потом и он надоел.

В итоге он быстро прекратил это спор, все решив. Даже выделил деньги от министерства, которые у него были в заначке на это дело. Остальные деньги он сказал, что найдет с помощью специалиста, который приедет по рекомендации Михаила. Время обеда. Надо решить вопрос с какими-то близнецами. Зачем ему это? Плевать он хотел на эту детвору. Но нужно переговорить с их матерью. Может удастся чего-то сделать.

Яна готовила обед, когда хлопнула дверь. Она подумала, что вернулись Алик и Даня, которые уходили по делам. Почти всю ночь она вытаскивала Родю, пыталась его лечить. Устала. Хотелось спать, но Родя почувствовал себя лучше и начал носиться по всему дому, не давая и минуты отдыха. Крик Роди и грохот в прихожей заставили ее бросить дела на кухне.