Его интересовали лишь собственное благополучие и близость к общегосударственной кормушке. Ради пачки зеленых бумажек он был готов предать кого угодно, включая Главкома, но только при условии, что потом за это не придется отвечать. А таких гарантий ему никто не давал. Потому капитан второго ранга пока что стоял на защите интересов Адмиралтейства и не пытался продавать налево известные ему сведения об истинных причинах гибели «Мценска».
Еще не время...
Тележурналист кивнул в ответ на отмашку оператора и поднес микрофон Дрыгало.
— Здравствуйте, Игорь Анатольевич!
— Добрый вечер.
— Первый и, пожалуй, самый главный вопрос: сохраняются ли еще шансы на спасение членов экипажа «Мценска»?
— Безусловно, — капитан второго ранга изобразил на своем крысином личике усталость, в должной мере разбавленную озабоченностью за жизни терпящих бедствие моряков. — Сегодня только двенадцатое августа. Запаса воздуха хватит минимум до четырнадцатого пятнадцатого, — Дрыгало уже забыл, что корреспонденту НТВ он назвал иное число, но это было в порядке вещей. Когда начинаешь вдохновенно врать, трудно удержать в голове все подробности лжи. — Мы уверены, что спасательная операция увенчается успехом. Об этом неоднократно докладывали и адмирал Самохвалов, м министр обороны, и командующий Северным флотом адмирал Зотов.
— Как продвигаются работы в настоящий момент?
— К спасательным аппаратам присоединился еще один, более совершенный. С его помощью мы надеемся в самое ближайшее время вскрыть аварийный люк и начать эвакуацию экипажа.
— В прессе появляются статьи о причинах аварии. Называются столкновения с гражданским судном ледокольного типа и айсбергом, — журналист переступил с ноги на ногу. — Как вы можете прокомментировать данные версии?
— Ведется работа по проверке всех версий, — важно заявил Дрыгало. — Но наибольшее доверие все же вызывают предположения о внутрилодочной аварии и о таране «Мценска» субмариной НАТО. Президент назначил госкомиссию, которая в ближайшие дни сообщит предварительные результаты...
— Есть ли реакция со стороны стран Запада?
— Что вы имеете в виду?
— Ответ на наши обращения за помощью.
— Это непростой вопрос, — начальник пресс службы ВМФ шаркнул ножкой. — Вы же понимаете, что «Мценск» — секретная лодка. И допускать на нее иностранных специалистов мы можем только в самом крайнем случае. Естественно, что тема иностранной помощи рассматривалась. Даже более того... Специальная группа уже вылетела в Брюссель для технических консультаций и координации совместных действий. Но западные эксперты еще не дали своего заключения относительно совместимости переходных люков их спасательных средств с аварийным люком «Мценска». Подготовка крепежа может занять слишком много времени. А рисковать мы не имеем права...
«Сволочь ты, — подумал корреспондент, сохраняя на лице маску отстраненности. — Тебя бы сейчас на лодку, в полузатопленные отсеки. Посмотрели бы, как запел! И как порассуждал бы о необходимости приема иностранной помощи... Хватит с меня этого позора. Следующий репортаж пусть кто нибудь другой делает. Сил больше нет с этими уродами общаться.»
— Здесь необходимо учесть несколько факторов, — продолжал выкручиваться Дрыгало. — Совместимость спасательных средств, разрушения корпуса лодки, возможности вскрытия люка и пристыковки к нему эвакуационных модулей. Один пример. Английская лодка «эл эр пять» может взять на борт только шесть моряков, а наш «Бестор» — шестнадцать. Вот и считайте. А ведь каждый раз придется снова задраивать люк, поднимать спасенных на поверхность, снова спускаться к «Мценску» и опять открывать люк. Можем ли мы подвергать находящихся в лодке людей такому испытанию?
Оператору захотелось бросить камеру и дать капитану второго ранга в рыло.
В журналистской среде официальным объяснениям штабов Северного флота и ВМФ не верили с самого начала. Слишком много лгали все последние годы. И по поводу радиационной опасности списанных лодок, и по поводу инцидентов с матросами, и насчет честности и неподкупности военно морского начальства.
Оператор сам год назад проводил съемки дачки за миллион долларов, выстроенной по заказу Самохвалова на Рублевском шоссе, и хорошо знал цену словам пресс секретаря. Тогда съемочной группе даже пришлось вступить в драку с охранниками адмиральских владений, вознамерившимися отнять кассету и хорошенько проучить зарвавшихся, по их мнению, корреспондентов ОРТ.
Но бить Дрыгало было опасно.
Слишком высокопоставленных людей тот прикрывал. Несдержанность телеоператора могла бы обернуться не просто увольнением с работы, а возбуждением уголовного дела и отправкой буяна на годик в Бутырку. Когда речь заходит о подобных персоналиях, журналисты вынуждены терпеть.
Оператор сжал зубы и заставил себя успокоиться.
— К тому же у нас есть ряд вопросов и к норвежским водолазам, — пресс секретарь ВМФ подвигал бровками и скривился. — Ведь одно дело — работать на нефтепромыслах, и совсем другое — помогать вскрывать люк подводной лодки.
— Им можно показать аналогичный люк, — пожал плечами интервьюер.
— Не все так просто, — Дрыгало решил уйти от прямого ответа. — Но это уже детали. Главное в том, что спасательная операция не прекращается ни на минуту...
* * *
Верховный комиссар Организации Объединенных Наций по правам человека Мэри Робертсон была вызвана к Госсекретарю США сразу после возвращения последней из турне по европейским странам.
Практика прямого давления на сотрудников ООН со стороны Госдепартамента была делом обычным и уходила своими корнями далеко в прошлое.
США являлись крупнейшим кредитором ООН и считали возможным получать соответствующие услуги в обмен на свои взносы. Правда, благами от такого сотрудничества пользовались не простые налогоплательщики, а руководители транснациональных корпораций, решавшие, куда и под каким предлогом направлять батальоны «голубых касок» и на какие страны накладывать удушающее эмбарго. Но это уже нюансы. Во всех странах мира девяносто пять процентов населения не получают ничего взамен тех денег, что ежегодно расходуются бюджетами на поддержание достойного образа жизни сонма международных бюрократов.
— Что по переговорам с Драшковичем? — Мадлен Олбрайт даже не удосужилась поздороваться.
Проблема Югославии спустя год после бомбардировок снова вышла на первое место. Через какой то месяц в Сербии и Черногории должны состояться выборы Президента республики. А проамериканская часть оппозиции продолжала делить полученные гранты и вяло реагировала на агрессивную политику заокеанского «партнера», настаивавшего на проведении предвыборных забастовок и акций неповиновения.
— Опять обещания, — Робертсон уместила свой костлявый зад на краешке кресла. — Драшкович напуган последним покушением и просит денег на оплату дополнительной охраны.
— Сколько ему нужно?
— Три миллиона...
— Он что, собирается нанимать танковую дивизию? — неприязненно поинтересовалась Олбрайт, облокотившись на край антикварного стола, поставленного в ее кабинете две недели назад взамен современной офисной мебели.
Комиссар по правам человека выпятила подбородок.
Псевдодемократические течения в югославской оппозиции были головной болью не только для самих сербов, но и для всего мирового сообщества, ввязавшегося в балканскую авантюру под чутким руководством Администрации Соединенных Штатов. Противники Милошевича грызлись между собой, вечно были недовольны оказываемой денежной помощью и с завидной регулярностью втягивались в самые разнообразные скандалы: то командировочные уходили на амстердамских проституток, то видного оппозиционера задерживали с полными карманами наркотиков, то полиции приходилось усмирять перепивших ракии демонстрантов.
Всего не упомнишь.
А тут еще ежеквартальные покушения на лидеров карликовых партий. Причем почти все покушения почему то развивались по одному сценарию — в мишень неприцельно палили из автомата с расстояния в несколько сотен метров и не попадали.
