– Да что вообще происходит? Вы кто, вообще? – девушка уже догадалась, что никакая это не кривляка Вика. Да и те двое пусть и в гриме, не очень-то походили ни на Саню, ни на Львовича – первый был гораздо шире в плечах, чем Санек, а коротышка в лохмотьях еще ниже их плюгавенького пенсионера-затейника. – Как я вообще здесь оказалась?

Старуха перестала стенать и пристально уставилась на девушку.

– Я заключила тебя, девочка, в эту плоть. Искала дух принцессы Марэны в потусторонней тьме, и вместо него нашла твой. В общем, оплошала я, старая никудышная наузница. Костра инквизиции мало мне за это!

– Постойте, о чем вы говорите? – девушка вышла из угла и присела на лежанку, возле ведьмы. – В какой потусторонней тьме вы меня нашли?

– В той самой! Неужто ничего не помнишь?

Марина напрягла память, но последнее, что смогла вспомнить были фары надвигавшегося автомобиля. То, что она видела в коротком промежутке между аварией и «пробуждением» в этом странном месте, в памяти не сохранилось.

– Помню, лишь как на перекресток вылетела какая-то машина, – после недолгого раздумья сказала девушка. – А потом уже очнулась здесь.

– Эта дьявольская повозка и выбила тебя из той бренной оболочки, что осталась в твоем мире, а дальше уже я подсуетилась, – пояснила Гонзанна, не договаривая что и «дьявольская повозка» её рук дело. – Ты перенеслась из своего мира сюда, в тело дочери нашего короля, принцессы Марэны, душа которой прошлой ночью безвременно покинула юную плоть.

В это трудно было поверить, и Марина понадеялась, что все происходящее ей снится. Просто очень реальный и очень жуткий сон. В надежде избавиться от наваждения, она ущипнула себя раз, другой, ударила по щеке, дернула за волосы.

– Ты чего это? – полюбопытствовала ведьма.

– Чего-чего, проснуться хочу.

– Не получится, – вздохнула старушка. – Теперь «проснуться» не получится, хоть щипай себя, хоть ножом нарезай. Теперича ты в полоне этой юной плоти.

– Обалдеть, не встать! – угрюмо проворчала девушка.

– Ась? Что говоришь? – не расслышала Гонзанна.

– Я говорю, выпить мне надо бы. Есть что выпить?

Старуха оглядела хижину и обнаружила ополовиненный бурдюк с вином, оставленный сэром Рогбиром.

– Вино есть. Будешь?

– Водку бы сейчас, ну давайте, что есть.

Взяв у ведьмы кожаный мешок с напитком, девушка выдохнула и сделала несколько больших глотков. Вино оказалось терпким и крепким. В животе сразу стало горячо, на душе чуть легче, а в голове проще и просторней. Мысли перестали хаотично прыгать. Марина сделала еще несколько контрольных глотков, для более спокойного осмысления происходящего и, чтобы не переборщить с хмельным, вернула бурдюк старухе.

– Ну как, полегчало? – осведомилась Гонзанна.

– Есть немного, – призналась девушка, чувствуя, как её отпускает страх. – Хоть руки дрожать перестали.

– Ну и мне не помешает, – ободряюще подмигнула ведьма своей гостье и тоже приложилась к сосуду с вином.

Острый кадык Гонзанны задергался в такт глоткам.

– Эх, хорошо пошла! – крякнула старушка, обтирая губы.

– Ну что там, Гонзанна, леди Марэна готова? – раздался с улицы голос Рогбира (никак почувствовал, что его вином угощаются).

– Жди! – крикнула ведьма и, всплеснув руками, обратилась с девушке. – Да, что же это я, в самом деле, бабка бестолковая, тут языком мелю. Надобно тебя, Ваше Высочество, в пристойный вид привести. Вставай-ка, принцесса, я тебя обмою, а опосля облачиться в одежды помогу.

– Хорошо!

Девушка встала, и пока старуха отходила за водой, более тщательно осмотрела свое тело. Увиденное немало её удивило. Высокая красивая грудь, округлые бёдра на длинных стройных ногах и, самое замечательное, плоский живот и тонкая «осиная» талия – её вожделенная мечта. И нет даже намека на предательские складки жировых отложений. Не меньше её порадовали и густая копна шелковистых вьющихся золотистых локонов.

– Вот, ключевая водица, – Гонзанна поставила перед девушкой кадушку с водой. – Умой лицо, принцесса, а я тебя дальше сама обмою.

Девушка склонилась над кадкой и… залюбовалась своим отражением. Из зеркала водной поверхности на ней смотрела писаная красавица: большие глаза, тонкие брови, точеный, слегка вздернутый носик, немного заостренный подбородок, строго очерченный изгиб припухлых губ и милые ямочки на щеках.

– Что, нравиться?

– Ага! – зачарованно прошептала девушка. – Она (или я?!) прекрасна!

– То ли еще будет, когда умоешься, принцесса Марэна, и облачишься в прекрасные одежды.

– Ну, какая я вам принцесса? – уже немного освоившись, хмыкнула захмелевшая девушка. – Я обычная девушка. Зовите меня Марина.

– Никак нельзя. Ты у нас принцесса, понятно? Если они, – Гонзанна кивнула на дверь, – узнают, что ты не ты, плохо будет и тебе, и мне, и всем. Король от нас с тобой точно мокрого места не оставит. Так что давай, умывайся, затем оденем тебя, а потом я скажу как нам быть.

Приведя девушку в порядок, ведьма умело заплела ей волосы в тугую золотую косу. Оглядев свою «работу» Гонзанна удовлетворенно поцокала языком о пару-тройку оставшихся зубов и проинструктировала восторженно оглядывавшую себя девушку:

– Значит так, моя девочка. Слушай меня внимательно. Ровно через месяц, в следующее полнолуние, и никак не раньше, я смогу тебя вернуть в твой мир, так как золотая нить, связывающая тебя с той плотью, еще не порвана. Но чтобы прожить этот месяц, тебе придется сыграть роль принцессы, да так чтобы никто не усомнился в том, что ты это она. Сыграешь эту самую роль, о которой ты, насколько я могла разглядеть, мечтала, – при этих словах девушка вздрогнула (как глубоко ведьма заглянула в её душу?), – С этой минуты ты леди Марэна, дочь короля Арлинга Великодушного. Единственный шанс остаться неузнанной, как бы это не странно звучало, никого не узнавать. Тем паче, что ты и так никого не знаешь. Делай вид, что память отшибло, а я, если что, заверю, якобы так оно и есть, тем кто интересоваться будет. Но, думаю это излишне. Еще раз напоминаю: в следующее полнолуние ты должна быть здесь. Но до этого – запомни! – веди себя тихо, сказывайся хворой, избегай общества и старайся меньше бывать с королем. Король Арлинг не только Великодушный, но еще проницательный и порой гневный до ужаса. Коли он разведает нашу тайну, то мы с тобой будем завидовать мертвым. Ты все поняла, леди Марэна?

– А может, я у вас тут перекантуюсь? Страшно мне что-то ехать в королевский замок.

– Да ты что, шутишь? Страшно ей! – ухмыльнулась ведьма. – Глянь какой у мен тут раздрай. А знаешь ли ты, милая, какие «незванцы» ко мне по ночам в гости иной раз наведываются?

– Нет.

– Вот лучше тебе и не знать. И даже если бы мне взбрело в голову оставить тебя здесь, голубушка, сюда уже к вечеру пожаловала бы вся королевская рать во главе с сиром Арлингом. А оно нам надо?

– Не-е… не знаю. Наверное, нет!

– И я о том же? Лучше давай-ка не будем привлекать излишнего любопытства, а сделаем, как я говорю. Ладно?

– Давайте, попробуем, – вздохнула новоявленная принцесса и посетовала на выпавшую ей «нелегкую» долю. – Лучше бы мне переждать этот месяц простой крестьянкой, и почему подобное происходит именно с принцессами?

– Скажешь тоже. Кто же с простолюдинкой связываться захочет? Никто. Померла и померла. Закопали, оплакали и забыли. А с особой королевских кровей и супротив желания заставят повозиться.

– Что верно, то верно, – безнадежно вздохнула девушка. Ведьма была права.

– Ну не раскисай, не раскисай, – попробовала взбодрить её Гонзанна. – Итак, веди себя смиренно, но достойно, как подобает принцессе. И таким как эта парочка, что привезла тебя ко мне, сэр Рогбир и его дружок Эйсфо, спуску не давай. Безродный, а потому дикий рыцарь Рогбир, хоть и беспородный, но верный цепной пес короля, его левая рука. Карлик Эйсфо, мелкая, но кусачая, вольная дворняга. Раньше вообще был бродячей «псиной», но потом связался с Рогбиром и обосновался в нашем королевстве. Есть у короля и благородные «псы», вассалы, имеющие свои владения: маркизы, графы, бароны. С виду они все важные и церемонные, но нутро почти у всех их прелое. Даже первый из благородных рыцарей, герцог Сигфусс, советник и правая рука короля, остерегался твоего крутого нрава. Прежняя ты, гоняла их брата как пастушка тех ягнят. Вот и нынешняя ты держи с ними ухо востро и особо не церемонься.