– Обязательно, – снайпер погремел кандалами. – Никуда не денется…
***
Павел Лазарев завинтил шурупы по углам изогнутой металлической пластины, скрывавшей вентиль третьего баллона высокого давления носовой балластной цистерны, и промакнул рукавом куртки выступивший на лбу пот.
– Нормально? – обеспокоился Ваха Ахмедханов, по своему обыкновению крутившийся возле подводного аппарата.
– Профилактика, – буркнул Лазарев, собирая инструмент.
– Завтра особые люди поедут, – напомнил Ахмедханов.
– Мне что за разница? – Павел встал и мрачно уперся взглядом в переносицу суетливого чеченца. – Я тонуть и в одиночестве не собираюсь.
– Это я так сказал… – смутился Ваха.
– Твое дело – аккумуляторы проверить, – отрубил Лазарев. – А в мои дела не лезь.
Ахмедханов надулся и отошел в конец пирса. Павел забросил в брезентовую сумку портативный манометр, которым измерял давление в трубопроводе, и залез через верхний люк во второй отсек лодки.
– Тип-топ? – Степановых оторвался от платы основной гидроакустической станции.
– Угу, – Лазарев бросил на скамью сумку и уселся, вытянув уставшие ноги. – Ваха опять нос сует не туда, куда следует.
– Да не обращай ты внимание на этого придурка! – Александр поставил электронный блок на место и вытянул из гнезда следующий. – И вообще… Скажи старшим, пусть заменят мудака.
– А кого вместо него поставят такого же, если не хуже…
– Это точно.
– Завтра какая-то особая компания поедет.
– Откуда знаешь?
– Ваха сказал, – Павел отвинтил крышку на бутылке «спрайта».
– А-а, у него все компании – особые…
– Может, и так, – легко согласился Лазарев.
– Главное, чтобы у этих «особых» башню не снесло, как у предыдущих, – хохотнул Степановых. – Герои, блин…
Месяц назад лодка перевозила полтора десятка очень важных гостей, прибывших с Ближнего Востока. Саудовские эмиссары грозно бря-цали оружием, сверху вниз поглядывали на «неверных», управлявших субмариной, и всячески демонстрировали собственные крутость.
Однако сие продолжалось недолго.
Как только лодка опустилась на расчетную глубину и вошла в подземный тоннель, у половины «дорогих гостей» сдали нервы. Они начали что-то лопотать на своем языке, кидаться в борт и пытаться открыть выходной люк. К счастью для экипажа, система блокировалась из отсека управления и у арабов ничего не вышло.
Тогда перевозбужденные «воины ислама» принялись биться в переборку, отделяющую их от командного поста. Слава Аллаху, что у них хватило мозгов не стрелять внутри замкнутого помещения. Лазарев со Степановых переходной люк не открыли и все шесть часов вынуждены были слушать приглушенные двухсантиметровой сталью вопли, а потом отчищать салон от рвотных масс, извергнувшихся из трусливых боевиков.
После того случая русская половина экипажа с подозрением относилась к любому упоминанию о «высоком статусе» пассажиров субмарины.
– Ваха в штабе ихнем крутится, – Павел допил газировку и бросил пустую бутылку в мешок для мусора. – Может быть в курсе…
– Надоели они мне, – признался Александр. – Хуже горькой редьки… Мозгов – ноль, а гонору хоть отбавляй. Если б не деньги…
Платили русским подводникам хорошо. Две тысячи долларов в месяц плюс по тысяче за каждый рейс из Грузии в Чечню и обратно. А по маршруту лодка ходила минимум раз в неделю. Шесть часов туда и шесть обратно. Кроме того, в самом начале, когда их нанимали, дали по шестьдесят тысяч зеленых подъемных, которые Лазарев и Степановых оставили семьям. О подобных фантастических деньгах бывшие офицеры российского флота и не мечтали. Останься они на службе, получали бы по сотне у. е., да еще и с полугодовой задержкой, жили бы в холодных малосемейках и жрали бы пустые щи и перловую кашу с твердым как камень хлебом. А адмиралы строили бы себе трехэтажные дачи из импортного кирпича и проносились бы мимо бредущих к кораблям офицеров на сверкающих служебных «вольво» и «ауди».
– Чем дольше будет этот бардак, тем нам же лучше, – спокойно констатировал Лазарев. – Мы, конечно, сошки мелкие, не чета генералитету, но копеечку свою имеем…
– Могли бы и набросить за вредность, – проворчал Степановых.
– От добра добра не ищут. Бабки день в день выдают, жрачка халявная, так что не ной. Через месячишко у нас с тобой по стольнику наберется…
Суммы по сто тысяч долларов были для Павла и Александра неким рубежом, после которого они договорились исчезнуть из поля зрения своих нынешних хозяев. Имитировать гибель лодки вместе с экипажем и испариться на просторах Центральной России. Их жены и родители уже переехали из Североморска в один из старинных городов, изрядно запутав следы переезда оформленными прописками совершенно в других местах.
Субмарина, конечно же, должна была погибнуть совершенно натурально, утонув в одном из глубоких подземных озер немного в стороне от обычного пути следования. Карстовых полостей под Кавказским хребтом столько, что лодку и за сто лет не обнаружат.
– Ты сказал чучмекам, что требуется капремонт?
– Пока нет, – Лазарев задумчиво пожевал фильтр сигареты. – Повод нужен. Небольшая. но очень зрелищная авария…
– Давай организуем, – предложил Степановых. – На всплытии, к примеру…
– В этот раз?
– А чо тянуть?
– Тоже верно. И особые гости очень кстати.
– Во-во! Сыграем в отказ продувки, – Александр попробовал крепление проводов, и титаническими усилиями спасем лодку… Они ж так и так сразу ее на ремонт не поставят. Потянут месяц-другой. А нам больше и не надо… – Лады, – кивнул Павел. – Так и сделаем…
***
Рокотов уселся верхом на стул и закурил.
– Ну, и что ты мне хотел сообщить? Лёма Беноев вытянул вперед связанные руки.
– Вэревку сними, да?
– Обойдешься. – Влад демонстративно посмотрел на часы. – У тебя ровно десять минут. Если за это время я не услышу ничего интересного, тебе кранты. Понял?
– У мэня харошие друзья, – с угрозой в голосе заявил боевик.
– Мне без разницы, какие у тебя друзья.
– Нэ надо так гаварить…
– Ага, ты меня еще поучи! – осклабился биолог. – Давай, базлай, а то время идет.
– Тэбэ твой командыr шею намылит за мэня, – бухнул Беноев.
– Что ты говоришь? – издевательски протянул Рокотов. – А я, представь себе, не боюсь. Дальше.
– Обратысь в штаб, и тэбэ там все скажут. Еще извыняться придешь…
– Во козел! – не выдержал Веселовский и смазал Лёму кулаком по шее. – Дай я ему что-нибудь отрежу!
– Это успеется. – Владислав движением руки остановил разъяренного казака. – Наш чуркообразный друг, видимо, не понимает, в чьих руках находится. Это минус. Но мы можем его просветить…
– И это плюс, – поддержал Рудометов.
– Ну, попытка номер два. Разевай хлебало и проблей что-нибудь, как любит говорить мой друг Гоги.
Беноев затравленно посмотрел на переквалифицировавшихся в следователи бойцов неизвестной группы.
– Не молчи, – посоветовал Игорь. – Не поможет. Твое спасение – в обильном блеянии по сути задаваемых вопросов. Ферштейн?
– У мэня есть бумаги… – решился Лёма.
– Какие? – уточнил Влад.
– По нэфти. Кто сколько лавэ[30] имэл…
– Это нас не интересует, – Рокотов покачал головой. – Блеяние на эту тему считаем закрытым. Обратись в «Комсомолец Москвы» или в «Невское пламя». Там, я уверен, тебя выслушают с большим вниманием, чем мы. Ежели, конечно, выживешь…
– Я… – Беноев осекся и тоскливо взглянул в окно.
Минута прошла в полном молчании.
– Видимо, это все, что данный экземпляр млекопитающего мог бы нам поведать, – Владислав встал со стула и направился к выходу. – Кончайте с ним и выходите.
– Нэт!!! – возопил Лёма. – Еще есть!
– Он мне надоел, – сказал Веселовский, поглаживая приклад ОЦ-14.
– Нэт!!! – Беноев затрясся. – Нэ надо!!!
– Просто какой-то каскад эмоций, – биолог наклонился к Лёме. – Ну, что у тебя?