– А ты напомни, – предложил Стальевич.

– Придется, – в голосе Абрамсона послышалась явная угроза. – Мне тут шепнули, что Кульман с Поганкой какую-то пакость замыслили.

– А именно?

– Определенности еще нет. Но я на всякий случай ребят настрополил. Если чо с поставками случится, в Москве людишек Джабраилова враз положат.

– РУБОП или как? – сонно поинтересовался Волокушин.

– Или как…

– Зря.

– Почему это?

– С мусорами отмазка хорошая, – изрек Железяка. – Гонят план по задержаниям, вот и прихватят горбоносых. А ты в стороне. Организуй подставу с наркотой или, лучше, со взрывчаткой. Сейчас это в тему. Мурыжить будут год, если не больше. Никакой суд под подписку не выпустит…

– Откупятся, – Абрамсон сморщил нос.

– От областного РУБОПа – нет. Они своих клиентов сразу по камерам пакуют и прокурорских зовут, чтоб аресты оформляли. И не на патрончиках ловят, а посолиднее. Судьи тоже их, местные…

Со стороны разговор крупного коммерсанта и Главы президентской Администрации напоминал беседу двух рыночных ларечников, замышляющих устранение конкурента по капустно-свекольному бизнесу.

Никаких сложных комбинаций и прочей ерунды.

Все примитивно.

Именно эта простота исполнения и гарантировала успех. А также то, что в этой комбинации вряд ли заподозрят сговор столь высоких персон. «Акулы пера и телеобъектива» обычно подозревали многоходовой заговор с привлечением современной техники, первых лиц Генеральной прокуратуры и сложными передвижениями финансовых потоков, обеспечивающими материал для многомесячного журналистского расследования.

На самом же деле прорвавшиеся во власть фарцовщики, бывшие торговцы цветами и мелкое ворье не утруждали себя слишком запутанными построениями: хапали все, до чего дотягивались их загребущие ручонки, время от времени возбуждая средства массовой информации заманчивым компроматом на конкурентов. Те отвечали аналогичными ведрами грязи, и спустя месяц-другой всё возвращалось на круги своя. Неудачников хоронили или сажали. А оставшиеся у кормушки продолжали с энтузиазмом разворовывать бесхозное добро. Нефть, электричество, газ, руду, уголь, новые технологии или бюджетные трансферты. Госаппарат не только не препятствовал грабежу, но сам в нем участвовал, являя собой органичную. составляющую выстроенной пирамиды новых взаимоотношений.

Без чиновника не обходилось ни одно приносящее прибыль мероприятие.

На низовом уровне шакалили инспектора местных администраций, распределяющие площади в аренду, на среднем мышковали начальники департаментов, от которых зависели квоты и лицензии, в верхних эшелонах власти тон задавали министры со своим окружением, ворочающие целыми отраслями промышленности.

Общей стратегии, должной не дать народу обнищать до предела, никто не выработал. Каждый хватал по максимуму, совершенно не заботясь о том, чтобы продумать перспективу хотя бы на несколько лет вперед. Столь отдаленный период времени, когда за день можно получить миллион долларов, бизнесмена и чиновника не интересует. Важно ухватить сейчас, а дальше хоть трава не расти.

С приходом к власти нового Главы Государства, выпестованного в спецслужбах, все немного притихли. Но, подметив слабость свежеиспеченной власти и преемственность «курса реформ», быстро оправились и продолжили действовать по давно отработанным схемам, не забывая, правда, лишний раз продемонстрировать лояльность «Любимому Руководителю», восхваляя его мудрость и проницательность.

– У Березы скоро начнутся проблемы, – вскользь заметил Волокушин.

– Почему? – напрягся Абрамсон.

– Не по чину берет. Штази недоволен.

– Надо с Дедом поговорить, – бывший Президент еще сохранял определенное влияние на своего преемника. – Пусть разъяснит молодому…

– Не спеши. Посмотрим, как Береза сам выкрутится.

– Если что, он молчать не будет, – серьезно сказал Роман.

– Его базар никого не интересует. У Штази пока слишком высокий рейтинг…

– Стоит опустить? – хмыкнул Абрамсон.

– Ты думай, когда говоришь! – прошипел Волокушин.

– А чо?

– Ничего! Нас не трогают, и нам не следует нарываться.

Бизнесмен отстранение посмотрел в окно. Приняв участие в финансировании избрания нового Президента, Роман посчитал, что застрахован от всех неприятностей. В случае чего доказать банковские переводы будет легко.

– Ты изречения Мао Цзэдуна хорошо помнишь? – неожиданно осведомился образованный Волокушин.

– Это тут при чем? – удивился Абрамсон.

– А при том! «Пусть цветут тысячи цветков…»

– Я не ботаник! – хохотнул коммерсант.

– Это к ботанике никакого отношения не имеет. Ты не смотри, что Штази вроде ничего не делает. Мао тоже поначалу вел себя спокойно…

– Ты объясни проще. А то цитаты какие-то, – обиделся Роман.

– Проще некуда. Мао сказал про цветки, в Китае народ начал претворять этот принцип в жизнь. Бизнес развился, пресса, студенты головы подняли. А потом – р-раз! И всех, кто проявился, на плаху. Легко и непринужденно… Как сейчас у нас. Все языки распустили, крылышки порасправляли. А Штази сидит себе и ждет удобного момента.

– Ты серьезно?

– А ты как думаешь? Абрамсон потеребил нос.

– Ментовка с ФСБ слабоваты для такого дела.

– Их усилить – не проблема, – Стальевич пожал худыми плечами. – Молодняк из «Русского возрождения» подключить можно, типа штурмовых отрядов…

– Безрадостная картина…

– А ты нос по ветру держи, – посоветовал многоопытный Волокушин. – За Березу не вступайся, и все будет правильно.

Слова Главы Администрации насторожили хитрого коммерсанта.

Что-то тут не то…

Если бы новый Президент действительно занял выжидательную позицию, то источники Абрамсона в Совете Безопасности и правительстве намекнули бы Роману о готовящихся чистках. И он бы успел встать под нужные знамена.

Волокушин ведет себя подозрительно.

Ничего впрямую не говорит, отделывается намеками.

Опять выстроил многоуровневую схему, в которой Абрамсону с Березинским отводилась не самая главная клеточка. Пользуется своим высоким положением и намеками старается принудить Романа пойти по намеченному маршруту. Не объявляя конечной цели.

Что ж, подыграть бородатому математику не сложно…

– Я понял, – со значением сказал бизнесмен. – За меня можешь не беспокоиться. Но все же… Что с Поганкой-то делать?

– Это элементарно, – улыбнулся Волоку -шин. – Поступим следующим образом…

Веселовский в два прыжка преодолел расстояние от забора до старого тополя, росшего в углу двора, и прижался боком к бугристому стволу. По дереву толщиной в два обхвата можно было бить прямой наводкой хоть из десятка автоматов – спрятавшемуся за ним Алексею ничего не грозило.

Пока ситуация развивалась так, как и предусматривал Рокотов.

Чеченцы были ошеломлены внезапным нападением и бились каждый за свой дом, не концентрируясь на одном направлении прорыва. К тому же бесшумное оружие казаков играло немаловажную роль. Вайнахи не видели и не слышали противника, получая пулю за пулей со сравнительно безопасного для атакующих расстояния.

Привыкшие к безнаказанности и численному превосходству боевики растерялись. Но долго так продолжаться не могло. Рано или поздно жители аула поймут, что столкнулись не с сотенным отрядом конкурирующей группировки и не с ротой спецназа, а с небольшим мобильным подразделением, и постараются переломить ход поединка.

Поэтому первейшей задачей казаков была деморализация противника, расстрел максимально возможного количества людей в сжатые до предела сроки…

Вдоль дома побежала фигурка в развевающемся халате с каким-то свертком в руках.

Веселовский раздвинул глушителем «Грозы» молодые побеги, торчащие на уровне груди, и короткой очередью срезал двадцатилетнюю чеченку. Женщина покатилась кувырком, стукнулась головой о фундамент дома, сложенный из неотесанных камней, и остановилась, нелепо изогнув вывернутые ноги. Сверток рассыпался, усеяв землю матовыми кругляшами ручных гранат со вставленными в них запалами.