- А много вас было? - Да человек семь-восемь. Вот это да! Сидеть и смотреть прямо рядом на восемь голых девчонок! Вот здорово! Павел вперился в Ирку. И она там прямо так ходила и валялась. Он словно забыл, что она и сейчас лежит голышом на глазах у него, парня.

- И вот выходят они и говорят, мы, говорят, тебе все отдадим, только ты нас немножко развлечешь. А я еще не понимаю, говорю, а как?

- А, - говорят, - посмотрим, пощупаем, и посуем тебе кое-что кое куда. Всего-то дел на полчаса. Видно, что им тоже не по себе, но одежда-то у них... Ну, я, в общем, к тому времени чего только себе не совала, не страшно, думаю. Заставили они меня голышом покрутиться, полапали, а потом и выебли каждый по разу. Вертели, как обезьяну. Павел снова поежился от матерного слова в устах девчонки, но на сей раз это его даже возбудило. Это здорово. Это классно. Это они вот эту самую Ирку, прямо в вот эту самую дырочку. Павел прямо завидовал тем парням. Вот так вот трахнуть, и уйти. Ой, как ему захотелось сделать с ней то же самое. Как они. И вертеть ее как обезьяну. А она чтобы все терпела, чтобы одежду вернуть.

- А ты не пожаловалась?

- Да ты что? Чтобы меня же потом и опозорили? Да я их и не знала. Может, это вообще местные были.

- А Ленка? - Что Ленка? - А она когда-нибудь... - Ха-ха! Знаешь, какая она стеснительная! Ветром на улице юбку задерет - уже трагедия! Павел удивился. Это после всего-то стеснительная?

- А как же... - начал он тупо и задумался.

- Как она тебе дала? - насмешливо спросила Ирка, - да она прямо вся потекла, когда ты приехал, у окна стояла и кончала! Вот оно как... Павлу это польстило, но и смутился он... Нужно ли ему теперь как-то по-другому себя вести с ней? Он краем глаза взглянул на Лену, и увидел, что она вся красная как помидор. Надо же... Ирка то-вроде совершенно бесстыдная...

- А тебе, - спросил он, - не стыдно было, когда они тебя?

- Еще как стыдно! А что сделаешь?.. Самому-то, когда пытали, не стыдно было? Павел смутился.

- А тебе, когда пытали? Ирка посмотрела на него испытующе.

- А ты не видел? Я еще думала, не послать ли все это... У Павла по груди пробежал холодок, это значит, он мог запросто лишиться всех своих недавних удач! И это значит, что пока он нагло лапал Ирку, она стояла и стеснялась... Ух!

- Сегодня-то играть будем? - спросила Ирка.

- Лень, - ответила Таня.

- А что будем делать? Павел подумал, а что, действительно делать? Тут присутствуют три голые девчонки, их надо трахать, главное, хочется... Он посмотрел на Ирку. Вот ее. Гладенькая, беленькая, голенькая, так и просится...

- Можно поиграть в оживление мертвеца, - сказала Таня. Надо же, запомнила, красивая! Ну уж Павел ее оживит... Правда, как-то странно, суть-то была в том, чтобы постепенно залезать девчонке в трусы, до тех пор, пока стыд не пересилит (а может и не пересилить) желание выиграть. А тут они все без трусов уже. А, впрочем.

- А что за игра? - спросила Ира. Таня довольно толково объяснила.

- Только, - добавил Павел, - нельзя делать больно и щекотать руками. Труп имеет право говорить, если ему что-то не так, на ногу там наступили или что, и переложить поудобнее руки, если это не мешает врачу.

- А кто будет первым трупом? - спросила Ирка. Постановили собрать четыре камешка в кепку, три белых и один черный, и кто вытянет черный, тот и будет мертвецом. Павлу очень хотелось, чтобы это была Ира, он надеялся, был почти уверен, что трахнет ее во время игры, только как это подстроить? Он нашел один лишний белый камень, незаметно бросил в кепку, а черный зажал сквозь ткань рукой. Лена и Таня вытянули, естественно, по белому. Затем Павел быстро, во избежание возражений, сунул руку в кепку сам, и вытащил, естественно, белый камень и одновременно поменял местами оставшиеся. Перевернув кепку, он демонстративно вытряхнул черный камушек на песок и посмотрел на Иру. Деланно вздохнув, она спросила:

- Ну как ложиться-то?

Павел хотел сказать на спину, но поправился:

- Как трупы лежат. Он почему-то смотрел на голых девчонок почти спокойно, хотя и с удовольствием, член едва поднимал голову, но при мысли о том, что вот сейчас он будет оживлять голую Ирку, ему вновь захотелось трахаться, а член несколько обеспокоился. Ирка улеглась действительно как труп, с прямыми вытянутыми ногами, руки вдоль тела, и закрыла глаза. Павел присел на песок рядом с ней, а девчонки сели, с другой стороны. Он оглядел ее всю с ног до головы, с торчащими грудками, нежными и трогательными. Павел потрогал. Он уже забыл, какова Иркина грудь на ощупь, она оказалась тверже, чем ему помнилось, а соски были мягче. Он провел несколько раз пальцем вокруг сосков и с удивлением почувствовал, что они становятся тверже, как-то съеживаются прямо под его пальцами, он понял, что ему вовсе не казалось, когда он на чердаке держал Таню за грудь. Это было что-то вроде эрекции, хотя он не знал, как это такое может быть. Он погладил Иру по животу, по бедрам, по пипке, лицо ее расслабилось, появилось отсутствующее выражение, которое он уже видел, когда Ирка стояла у столба. Дыхание участилось, пальцы сжались в кулачки... Она ждала, когда Павел схватит ее за пипку, и будет... Черт его знает, как это назвать. Пусть так и будет это. Ясно было, что смысл должен быть тот же, что и у разбойничьей пытки, только она (Ирка) должна сама позаботиться, чтобы не шевелиться. Павел делал вид, поглаживая Ирку по животику и слегка проводя по пипке, что вот сейчас он это сделает, но не делал. Ирке уже было невтерпеж, и когда Павел провел обеими руками по нежной Иркиной груди и по твердым соскам, Таня неожиданно взяла и слегка ткнула пальцем Ирке прямо туда! Ирка от неожиданности задохнулась, а Таня, спокойно и озорно усмехаясь, убрала руку. Ленка смотрела на все это так же озорно и вдобавок любопытно. Через некоторое время Таня опять потрогала Ирку там, и опять с тем же эффектом, Павел тоже стал так делать, заражаясь Иркиным настроением, но постепенно эта процедура потеряла эффективность. Тогда Таня, а вслед за ней и Павел стали тереть Ирку между складками письки, а Ленка пощипывала и поглаживала Иркины соски. Та заводилась все больше и больше, но мужественно не двигалась, хотя временами по ее телу проходила дрожь. Павел наконец сообразил, что между ног у девчонок увлажняется от возбуждения. Таня опять, так же как тогда, у столба, просунула палец, а потом сразу два Ирке в пипку, Павел мог рассмотреть это в подробностях. Выглядело это, конечно, странно, но Павел уже приобрел некоторый опыт. Он отвел Танину руку, и просунул (со второй попытки) свой палец. Внутри было тепло, влажно, и неожиданно тесно. И как, интересно, туда должен пролезать Павлов член? Интересно было бы попробовать пальцем Таню или Лену. Павел решился. Он взял одну Иркину ногу за колено, и отвел ее далеко в сторону. Затем другую. Таня смотрела на него испытующе. Ирка лежала, закрыв глаза, с далеко раздвинутыми ногами и тяжело дышала. Павел смотрел на нее. Иркиной пипки в этом ракурсе он еще не видел. Член его больше не мог, однако, ждать. Павел страшно боялся, что вдруг Ирка не захочет, и встанет, и скажет, что, мол, фиг... Он не стал на нее ложиться, а опираясь на руку, встал на колени между Иркиными ногами, и, уже зная, где у Ирки дырочка (Ирка-дырка!), почти сразу пропихнул головку внутрь. Ура! Ирка не протестовала, она протяжно вдохнула и явно затащилась. А уж что было с Павлом! Он так же, как делал с Таней, взял Ирку за попу, она была побольше и помягче, и, если честно, поприятнее на ощупь, писька внутри оказалась все же не такой тугой, как у Лены, но как-то более... чувствительной, что ли. Если бы он сегодня трахал Ирку первой, то кончил бы сразу. Каждое движение вызывало такой прилив чувств, что Павел даже не пытался представлять себе, как собирался, что трахает ее в обмен на одежду. Он бы е еще покрутил, как обезьяну , да только не знал, как это делается, и несколько позиций сношения были известны ему только теоретически.

- Только кончать в меня нельзя! - сказала вдруг Ирка. Павел от неожиданности остановился, а член мгновенно стал поникать.