– Ну что ж! Пришельцы надолго запомнят эту ночь.

– Вижу, предстоящая битва уже горячит тебе голову…

– А как же иначе? Я ведь тоже часть этого народа, в моих жилах течёт и его кровь…

Издалека послышался лошадиный топот, и ломкий мальчишеский голос прокричал:

– Они идут!

– Пора…

Дети Луны преклонили колени, прощаясь с павшим предводителем, потом крепко обнялись.

– На всякий случай? – спросил один.

– А вдруг потом для этого не будет времени, – с улыбкой ответил его товарищ и резко свистнул.

Из всё более сгущающейся темноты появились два коня – высокие, статные, совсем не похожие на приземистых лошадок степи. Дети Луны взметнулись в сёдла, один из них пронзительно гикнул, и всадники канули в ночи…

Похоже, историки, увлечённые спором, и не заметили недолгого «выпадения» журналиста из реальности. Поймав его недоуменный взгляд, Ярков истолковал его по-своему и объяснил:

– Лежал здесь этот мужик, рядом с ним сломанный меч, совсем уж проржавевший, а больше ничего.

– Я ж и говорю, нетипично всё это! – горячился Маслов.

– Мечтаешь новое племя отыскать? – усмехнулся в бороду археолог. – Достойная цель. Многих она привлекала, но далеко не всем удалось это сделать. То, что скифы не были единым этносом, известно давно, но основные племена, входившие в их союз, уже неплохо изучены.

– Но подобного никто ещё не находил!

– Хорошо, – терпеливо вздохнул Евгений. – Излагай свои доводы.

– Говорю же, могила совсем нетипичная!

– И тем не менее весьма и весьма напоминает скифскую. Да, необычайно мелкая, да покойного не сопроводили в дорогу, как полагается, да отсутствуют следы хоть какой-то прощальной трапезы, но общие принципы соблюдены.

– Может, лежащий здесь погиб в походе, – вмешался Алексеев, – и у его соратников просто не было времени, чтобы похоронить его по всем правилам.

– А что? Вполне правдоподобная версия, – согласился археолог. – Мужика этого явно уважали, а увезти тело с собой по какой-то причине не смогли. Захоронили наскоро в надежде вернуться и сделать всё по-человечески, но что-то не сложилось.

– Меч, лежавший рядом с ним совсем не похож на скифский акинак[8], – привёл очередной довод Маслов. – Вы же сами нам рассказывали, что у знаменитого келермесского меча[9] клинок был сантиметров в сорок пять, но этот-то куда длиннее, и форма у него другая.

– С этим спорить не буду, – одобрил вывод своего ученика Ярков. – Но сначала нужно поискать аналоги. И хорошо поискать. Может, выкован этот меч далеко от Сибири и сюда попал неведомыми путями. Сама находка нам с тобой, боюсь, не поможет – очень уж всё проржавело.

– Бляшки странные, – не сдавался студент.

– Малоубедительно, – покачал головой Евгений. – Да, просматриваются в них какие-то восточные мотивы, но ведь и сами скифы вышли, как считают многие исследователи, откуда-то из глубин Азии. Зато в художественной манере, на мой взгляд, проявляются явные элементы сибирского звериного стиля.

– А подвеска? – спросил студент.

– Какая подвеска? – выдавил Олег и поразился тому, как хрипло прозвучал его голос.

Но Евгений этого не заметил и коротко пояснил:

– Была на шее у скелета подвеска из какого-то странного сплава. Я в металловедении не знаток, нужно будет её специалистам показать… – и, уже обращаясь к Маслову: – А что подвеска? Семейный или родовой амулет. Лунный серп, какие-то знаки… Самое обидное, видел я уже что-то подобное. Вот только где? Вроде бы не в книгах и не в журналах. Хоть убей, не могу вспомнить…

– Вы уж постарайтесь, Евгений Васильевич, – с мольбой в голосе попросил студент.

– Что ты меня словно девушку уговариваешь? – рассердился археолог. – Сам над этим голову уже сломал.

«А видел ты, друже, подобную вещь у Ленки, – подумал журналист. – Потому и вспомнить не можешь, что никак не думал, что имеет девчачья безделушка отношение к истории. Вот только я тебе это рассказывать не буду, прости уж».

– Мне-то эту штуковину дашь в руках подержать? – как можно равнодушнее спросил он.

– Фотографию покажу, – пообещал археолог. – В палатке лежит. А саму подвеску я вчера в город переправил.

– К-как?

– Чего это ты? – удивился Ярков и скороговоркой пояснил: – Парнишка у нас один подпростыть умудрился, ну а палатка не лучшее место для лечения. Отправили мы его в общежитие, поближе к врачам. И некоторые находки с ним. Его, кстати, придурошный бизнесмен-оленевод, о котором я тебе рассказывал, увёз. Расщедрился, даже за дорогу не взял… Ну а тебе, мой уважаемый оппонент, – он опять повернулся к Маслову, – я вот что скажу: убедительностью приведённые тобой аргументы, увы, не отличаются. Непоняток это захоронение преподнесло много, согласен, но чтобы на все вопросы ответить, придётся основательно потрудиться. Боюсь только, что украшением экспозиции какого-нибудь знаменитого музея наши находки не станут, в лучшем случае перейдут в разряд артефактов…

Археологи бережно укрывали захоронение брезентом, а Олег невидяще смотрел на них и удручённо размышлял: «Чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! Надо же, как неудачно всё сложилось. И что теперь делать? Срываться в город с утра пораньше – Женька обидится. Стоп! А что это ты, дорогой друг, дёргаешься? Конечно, хочется воочию увидеть-таки Ключ Умирающей Луны – а это почти наверняка он, – но один день погоды не сделает. И так невероятно, можно сказать, сказочно повезло! А вот Виктору рассказать о новостях нужно…»

– Как отсюда позвонить? – спросил он.

– Ну, брат, и мечты у тебя! – откликнулся Евгений. – Тут и в лучшие времена приходилось часа по полтора на почте торчать, а уж теперь… – и он безнадежно махнул рукой. – А по кому это ты так соскучился?

– Сестру не предупредил, что уезжаю, – нашёлся журналист.

– Боишься, что волноваться станет? – хмыкнул Ярков. – Сомневаюсь. Да ты не переживай, я тебя послезавтра к первой электричке доставлю.

– А рыбу ловить мы будем? – бесцеремонно перебил старших неугомонный Маслов.

– Обязательно, – пообещал Евгений. – Прямо сейчас этим и займёмся. Ты, главное, не забывай каждый пойманный экземпляр записывать и обмеривать, чтобы учёт свой соблюсти.

– Это ещё зачем? – спросил Алексеев.

– Да бзик у него такой, – ухмыльнулся Ярков. – Безобидный.

Маслов тем временем уже сбегал вниз по откосу, рискованно тормозя на самых крутых местах. Взрослые степенно последовали за ним.

Студент устроился между растущими на берегу корявыми ивами, Олег, внимательно осмотревшись, облюбовал местечко, где, по его прикидкам, имелся глубокий омуток. Евгений забросил свою удочку неподалеку от гостя.

– Странное всё-таки для этой могилы место выбрано, – задумчиво произнёс журналист.

– Почему странное? – не согласился Ярков. – Здесь, брат, в те времена всё совсем не так было. Это сейчас нашу речушку камнем перебросить можно, а тогда она ого-го какой была! Захоронение располагалось на её берегу, на приподнятом, издалека видном месте. А противоположный берег, он во-он аж где был. Судя по всему, глубокая была река, полноводная.

– И рыба здесь водилась отличная! – Оказывается, Маслов прислушивался к их разговору. – Мы при раскопках нашли чешую, не поверите, осетровых. Здоровенную, больше, чем металлический советский рубль. Это не та мелочь, которую сейчас тягать приходится.

– Уж больно ты привередлив, – осуждающе покачал головой Ярков. – Окуньки здесь хорошие водятся, сорожка приличная, голавлики, даже карпы иногда попадаются.

– Эти-то откуда взялись? – полюбопытствовал журналист.

– Да раньше рыбоводное хозяйство неподалеку было, – пояснил Евгений. – Обанкротилось, а часть рыбы в речку ушла. М-да… Так о чём я?

– О временах былых, – напомнил Олег.

– Точно, – археолог придвинулся поближе, подобрал тонкий прутик, начертил на влажном песке длинную петлю, поставил два крестика, указал на один: – Захоронение находится примерно здесь, а тут располагалось городище, могильник которого мы копаем. Река извивалась, вот в этом месте берега её почти сходились, а вот здесь, километрах в пятнадцати от нас, дно повышалось, получался перекат, по которому можно было переправиться на противоположный берег…