— Нет.
— Как ты можешь быть в этом уверена?
— Просто… у моего брата в Митике есть другие проблемы.
— Тот молодой человек, о котором он так заботится. Тот, что сейчас — просто тело для Родича Огня.
Нила изогнула брови, взяв с тарелки алый виноград, внимательно осмотрев на него и наконец-то бросив одну ягоду себе в рот.
— Ты будешь это отрицать?
Её наполнила неловкость. Бабушка ей не доверяла. Если б доверяла, то не было бы необходимости шпионить.
О, это был весьма хороший шпион.
— Я этого не отрицаю, — отталкивая прочь свою неуверенность, сказала Амара. — Я сделала то, что должна. Я пыталась отыскать способ управлять Родичами. Это было невозможно. Теперь… Да, я оставила по себе беспорядок, — её голос задрожал. — И он может разрушить мир, мадхоша. Это была моя ошибка.
Нила, всё такая же спокойная, покачала головой.
— Я научилась за свою долгую жизнь контролировать всё, что могла. Когда что-то не в моих силах, я отпускаю его. Что сделано, то сделано. Проблемы Митики — это только митиканские проблемы, не наши. Ты думаешь, что боги смогут победить волшебницу?
Амара сжала кубок.
— Не знаю.
— А можешь ли ты помочь ей?
— Только сделать хуже. Лучше мне быть тут.
— Тогда пусть так и будет, — Нила налила себе ещё вина. — Ты должна знать, что король Гай Дамора мёртв.
— Что? — Амара на миг потеряла дар речи. — Мёртв? Как?!
— Стрела в сердце. Посреди речи о том, как он хотел победить тебя и вернуть своё драгоценное крошечное королевство.
Амара позволила этой невообразимой новости сотрясти её.
Гай был мёртв.
Её враг. Её муж. Человек, что женился на ней, чтобы занять место рядом с её отцом. Человек, которого она считала достоянием, пока он не предал её при первой же возможнсти.
Она знала, что должна быть довольна. Если б она не боялась гнева Люции, она бы сама убила его.
Тем не менее, странно было, что такого безжалостного и могущественного человека, как Гай Дамора, могла убить простая стрела.
— Невероятно, — прошептала она.
— Я хорошо выбирала убийцу, дхоша, — промолвила Нила.
Амара оторвала взгляд от бокала, шокированная словами бабушки.
— Так это ты?!
Нила уверенно кивнула.
— Король Гай мог помешать тебе. Теперь ты вдова и можешь сочетаться браком с тем, с кем захочешь.
Амара покачала головой. Может быть, бабушка ожидала благодарности, а не удивления, но всё же…
Неужели она сделала такой выбор?
Гай был проблемой, но, как и всё, что она оставила, мог дождаться коронации, когда её сила станет абсолютной и непоколебимой.
— Да, ты права в том, что сделала это, — наконец-то сказала Амара, — но мне бы хотелось, чтобы ты советовалась со мной.
— Результат бы не изменился, а мы бы потеряли время. А некоторые проблемы необходимо решать быстро.
Амара встала и сделала несколько шатких шагов, крепко сжимая трость.
— Мне любопытно, кто именно из моих людей отправлял тебе сообщения с такими подробностями.
Улыбка коснулась губ Нилы.
— Тот, кто скоро придёт с особым даром, что я приготовила для тебя.
— Интригует. А ты не хочешь поделиться?
— Нет. Но полагаю, что этот подарок многие годы будет полезен для нас обеих. Больше не скажу, я хочу, чтобы это было для нас сюрпризом.
Амара заставила себя расслабиться. Вопреки известию об убийстве Гая, она знала, что должна быть благодарна бабушке за её ум, за умение предвидеть и решимость, а не задавать глупые вопросы.
— Джевел прекрасен и спокоен, — произнесла Амара, когда между ними воцарилось мирное молчание. Она обходила свой сад, касаясь любимых камней, и вспоминала о том, где прятала аквамариновую сферу, пока та принадлежала ей.
— Да, — согласилась Нила. — Большинство повстанцев казнили сразу же после того, как арестовали, но во дворце находится их лидер, что ждёт казни. Поскольку прежде он был тут слугой, мне показалось, что было бы прекрасно совместить его смерть с коронацией. Это будет очень символично, — она скинула подбородок. — Символ того, что мы выживем, вопреки всем угрозам законной власти…
Амара подняла нагретый солнцем обсидиан, осматривая отражающие солнце чёрные края.
— Ты говоришь, слуга? Я его знаю?
— О, да. Это Миках Касро.
Амара крепко сжала камень.
Миках был при дворе ещё с её детства… Их детства.
— Миках Касро — лидер революции? — повторила она, уверенная, что ошиблась.
Нила кивнула.
— По крайней мере, местной её части. Он устроил в тюрьме бунт, за которым последовала смерть двухсот стражников после твоего отъезда в Митику, — она скривилась от отвращения. — А после этого он покушался на мою жизнь, но потерпел неудачу.
— Я счастлива, что ему не удалось.
— Я тоже.
— Я хочу поговорить с ним, — Амара даже не поняла, о чём просила.
Нила вскинула брови.
— Зачем?
Амара попыталась продумать. Посетить узника, что хотел скинуть её правительство, это смешно.
— Я помню Микаха верным, добрым и честным… Я считала его таким и не понимаю его действий.
И он ей нравился — ей хотелось добавить это, но она не решилась.
В Митике было столько обманчивых людей, что воровали её жизнь, гордые глупцы.
Бабушка нахмурилась, с любопытством глядя на неё.
— Полагаю, это можно устроить, если ты настаиваешь.
Амара нуждалась в этом. Хотела поговорить с Микахом и понять, зачем он попытался восстать и уничтожить семейство Кортас, теперь, когда её ненавистный отец и все, кроме одного мужчины-наследника, умерли.
Амара взглянула на бабушку.
— Да, я настаиваю.
Амара уже угрожала стражнику в Пелсии, когда тот внезапно встал на сторону господина Курта, что превратит его камеру в комнату забвения. Микаха Касро закрыли в такой комнате в Изумрудном копье — и он провёл там несколько недель.
Амара с трудом опиралась о свою трость, когда вошла в комнату без окон, окружённая стражей, и увидела, что руки и ноги Микаха были закованы в кандалы. Он был в одних только оборванных чёрных штанах, на его лице теперь красовалась недельная борода.
На груди и на руках оказались глубокие порезы, левый глаз заплыл после удара. Длинные чёрные волосы были жирными, он сам казался измождённым…
Но его глаза…
Глаза Микаха горели, словно угли. Он был всего на пару лет старше Амары, но во взгляде его чувствовалась мудрость и бездонная сила, вопреки тому, что он пережил.
— Она вернулась, — голос Микаха был просто низким рычанием, — и благословила меня своим сиятельственным присутствием.
Он был так похож на Феликса, что она содрогнулась.
— Говори с императрицей с уважением! — приказал один из стражников.
— Всё в порядке, — сказала Амара. — Миках может говорить со мною, как пожелает. Я достаточно сильна для того, чтобы пообщаться со своим старым другом.
— Старым другом… — Миках тио фыркнул. — Весело… Когда-то я полагал возможной дружбу принцессы и простого слуги. Ты была ко мне добрей своего отца. Добрей своих братьев. Да я праздновал то, что ты их убила!
Амара сжала губы.
— Ты что, полагаешь, что это всё ещё секрет? — Миках изогнул тёмную бровь.
— Это ядовитая ложь.
— Ты убийца, как и твой отец, и однажды за всё ответишь.
Прежде чем Амара произнесла хотя бы слово, стражник ударил Микаха в лицо. Тот упал на спину, закашлялся и захрипел.
— Говори с императрицей, как подобает, или я отрежу тебе язык! — прорычал страж.
Амара бросила на него взгляд.
— Оставьте нас.
— Он был неуважителен к вам.
— Да. Но я не просила этого. Оставьте меня с Микахом наедине. Это приказ.
Стража подчинилась крайне неохотно. Когда они ушли и запели за собою дверь, Амара вновь повернулась к Микаху. Тот сидел, тонкими руками пряча израненные рёбра.
— Ты прав, — кивнула она. — Я убила отца и братьев. Убила, потому что они стояли на пути столь желанного для нас прогресса.
— Сомневаюсь, — отозвался он.
