- Это я сдал многих Дамблдору, - тихо говорю я. – Повелитель, ведь я думал, что Вы убьете и ребенка и Лили. Вы тогда так резко отреагировали, что я заступаюсь за маглорожденную. Я кинулся к директору и на коленях просил спасти их. Он спросил, что я готов сделать для него…

- Ладно, Северус, хватит винить себя, - спокойно говорит Лорд. – Надо думать, что делать теперь.

Люциус слушает и молчит. Вид у него какой-то странный. Как будто хочет что-то сказать и не решается.

- Ну-ка, ну-ка, Люциус, посмотри мне в глаза, - внезапно Лорд встает, подходит к моему другу и берет его за подбородок. – Смотри на меня. Да не бойся ты, Круциатосы остались в прошлом. А теперь расскажи всем то, о чем молчал столько лет.

- Ну да, да, мы с Эйвери и Макнейром раза три подшутили над грязнокровками, подвесили их Левикорпусом, отобрали палочки и запустили в небо Морсмордре, - признается мой друг. – Но больше ничего, клянусь. А как начались эти статьи в «Пророке», мы испугались и прекратили баловство. Повелитель, мы выбрали слабых магов, они в школе еле тянулись на троечки. Сев, ты помнишь, на Гриффиндоре был такой грязнокровка Тикки Брассет? Он же еле-еле переползал с курса на курс. И на Хаффлпаффе было двое таких же. Профессор Стебль их чуть на второй год не оставила. Повелитель, мы были молодыми идиотами!

Тикки Брассета я помню. Нелепый мальчишка, боялся наших привидений до дрожи. На зельеварении вечно норовил сесть со мной рядом, всё пытался сварить хоть что-нибудь правильно. Хуже Лонгботтома. И видно было, что не нравится ему в школе, не его это.

- Да уж, Люциус, много ума не надо, чтобы поиздеваться над людьми, особенно, если тебе не могут ответить, - усмехается Лорд. – И это мой лучший ученик! Правильно тебя Барти Крауч тогда Ступефаем с Круциатосом приложил и палочку отнял.

- Вы и это знаете, - Люц смущен.

- Долохов мне рассказал.

Забавный видок сейчас у Люца, и виноватый и надменный одновременно. Я замечаю, что Гермиона кусает губы, с трудом сдерживаясь от смеха.

- Люциус, а почему вы именно этих грязнокровок выбрали, чтобы поиздеваться? – интересуюсь я.

- Так я и говорю, они были слабыми волшебниками. Ты же помнишь, наша партия и тогда протестовала против прихода в магический мир слабых магов из грязнокровок. И еще, я случайно запомнил их адреса. МакКошка, когда рассылала списки учебников, которые понадобятся в новом учебном году, про этих троих забыла. А потом вспомнила, а свободных сов в совятне не было. А я тогда только стал членом попечительского совета и пришел в школу, чтобы представиться Дамблдору. Так она меня увидела и попросила отправить письма из Малфой-мэнора с моим соколом. Они тогда еле переползли на седьмой курс. И жили они недалеко друг от друга. Вот через год мы на них и напали. Тикки мы подвесили Левикорпусом и штаны с него стащили, а у этих двоих только палочки сломали.

- Да вы ничем не отличаетесь от Мародеров! – зло шиплю я.

- Получается, вы своими глупыми выходками подали Ордену Феникса идею, как дискредитировать нашу партию, - качает головой Лорд. – Что взять с охламонов!

- Ну и что мне теперь делать? – в отчаянии задает Люц риторический вопрос. Вид у него несчастный.

- Понимаете, издевались над теми грязнокровками, чьи адреса знали, - говорит Гермиона. – А все адреса есть у директора, он же сов рассылает, когда приглашает в школу в первый раз. Надо у Петтигрю спросить, как они выбирали грязнокровок?

Наш пленник от скуки охотно рассказывает, что нападали они с Сириусом на тех, чьи адреса передавала им МакГонагалл.

- Это на маглов можно было на любых нападать. Скрытно аппарируй в любой магловский район и развлекайся, - вспоминает он. – А на грязнокровок только из МакКошкиного списка.

- И тогда нападали только на взрослых, а теперь уже нападают и на маглорожденных детей, - с тревогой говорит Лорд. – Сейчас январь, выборы у нас в апреле. В дальнейшем запугивание общественности должно усилиться.

Из кармана мантии Люциуса звучит слабый звук колокольчика. Он достает зеркальце связи.

- Это Рита, - говорит он.

- Мистер Малфой, вашего сына избили, он сейчас в Мунго, - звучит тревожный голос нашей купленной журналистки.

Люциус бледнеет, срывается с места и исчезает в камине. Гермиона вскакивает, порываясь последовать за ним, но внезапно бледнеет и падает без чувств на руки подскочившего к ней Лорда.

- Северус, ступай в Мунго, - распоряжается Лорд. – Я тут сам справлюсь.

Он осторожно кладет девушку на диван и начинает водить над ней руками. Вокруг Гермионы образуется светящийся кокон.

- Это просто обморок. Выкидыш ей не угрожает, - успокаивающе говорит Повелитель. – Иди Северус, ты нужен Малфоям.

В палате у Драко нервный Люциус, белая, как мел Нарцисса, два Аврора, возле двери на стуле тихонько примостился Лари Скиттер, который что-то диктует шепотом прыткопишущему перу.

У Драко сломана левая рука и несколько ребер, под глазом фонарь, разбита губа, нос распух, но вроде не сломан. Медсестры успели раздеть его. На груди у него алая надпись: «Изменик чистой крови». Сознание у него спутано. Он бормочет, что не отдал им палочку, что Гарри не виноват. Я перемещаюсь в Хогвартс, чтобы взять несколько своих зелий. В лаборатории котлы валяются на полу, столы перевернуты, несколько пустых пробирок разбито. Слава Мерлину, шкафы не трогали. Я хватаю собственного изобретения успокоительное средство, костерост, укрепляющее и обезболивающее и прыгаю в камин. Мои зелья лучше, чем готовят в Мунго.

Драко немного пришел в себя. Увидев меня, он шепотом спрашивает, пострадала ли лаборатория.

- Там просто перевернули столы, - мягко говорю я ему, вливая в рот обезболивающее. – Пей, давай.

Я выпаиваю крестнику костерост и успокоительное. Он морщится, глотает и одновременно рассказывает, что произошло. Постепенно картина проясняется. Когда я утром отбыл к Лорду, Драко сварил антимигренин для МакГонагалл, мазь от ревматизма для Филча, прибрал в лаборатории и пораньше собрался домой. В кабинет постучали, голос Гарри позвал Драко. Он открыл. На пороге стоял Гарри Поттер в темно-серой мантии с эмблемой «У&С» и двое незнакомых парней, одетых также. Они вдруг схватили моего ученика и начали избивать. Пытались сильным Экспелиармусом выхватить палочку, но она была в специальной держалке, пристегнутой к левой руке. Они сломали ему руку. Драко вырвался от них и, сам не зная как, умудрился поставить щит с помощью безпалочковой магии. Они пробили его сильным «Депримо», Драко отлетел в лабораторию. Они кинулись за ним, схватили, разодрали на нем одежду и что-то написали на груди, избили. Дальше он плохо помнит. Вроде воспользовались портключом и переместились в Лондон. Возле редакции «Ежедневного Пророка» его швырнули на землю, нацепив на шею табличку «Он женат на грязнакровке» и бросив рядом с телом несколько цветков лотоса. Потом нападавшие исчезли.

- Драко, но если бы Поттер хотел тебя увидеть, он бы воспользовался камином в Редмар-мэноре, – говорю я.

- Я как-то не подумал. Вроде, Поттер в Хогвартсе – это так обычно… - Драко уже почти засыпает от моего успокоительного.

Авроры, записав показания Драко, собираются в Редмар-мэнор. Я тоже хочу предупредить Лорда. Ко мне подходит застенчивый Лари Скиттер и, покраснев, шепчет: «А нападавшие не в ладах с грамотностью». Действительно, ошибки в словах «изменник» и «грязнокровка». Гарри Поттер пишет грамотно, уж мне ли не знать. По-моему, у него врожденная грамотность, как и у Лили. Да и не мог он совершить нападение. Я, сидя у Лорда в кабинете, видел в окно, как Гарри на заснеженной лужайке занимался с пятью ребятами из клуба, отрабатывая старинное заклинание зеркальной защиты. А потом они начали играть в снежки. Да и как Гарри смог проникнуть в Хогвартс? Он уже не является учеником школы. Значит, кто-то выпил оборотное зелье внутри школы. Всё это я выкладываю Аврорам. Тем не менее, Поттер – первый подозреваемый. Я собираюсь через камин переместиться к Лорду. Авроры требуют, чтобы я взял их с собой. Я отказываюсь, советую им аппарировать к ограде поместья. Координаты всех поместий регистрируются в Аврорате, а уж координаты поместья бывшего Упивающегося Грантье они должны помнить наизусть.