Тяжелые, медленные шаги…

У Барбары внезапно перехватило дыхание. Так мог шагать мужчина, не женщина! Конечно, это мог быть Дайблер, отец или Георг. Но, если ей не изменяла память, этим утром еще собирался Совет. А если это кто-то чужой, то почему он не постучался в переднюю дверь?

Тихо, насколько это возможно, Барбара вышла из комнаты и спустилась по лестнице в общую комнату. Сверху по-прежнему доносился смех мальчиков, увлеченных игрой. Молодая женщина спряталась за печью, не сводя глаз с кухонного окна. Снова послышались шаги, и за окном показалась тень.

Крупная тень.

Барбара вздрогнула. Ее охватил такой ужас, что пришлось зажать рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. И все-таки она не удержалась и пискнула, словно мышь в капкане.

За окном стоял мастер Ганс.

Он заглянул в комнату. Его красные глаза сверкали в лучах утреннего солнца. Барбару он пока не заметил. Она сидела за печью, зажмурившись, и боялась пошевелиться. Оставалось только надеяться, что Ганс не услышал ее вскрика. Господи, что здесь понадобилось этому чудовищу? Может, он пришел за ней? В отличие от других, Барбара чувствовала, что Ганс воспринимал ее совсем иначе, чем остальные. Так было и раньше, когда девятилетней девочкой она познакомилась с ним на Совете в Нюрнберге. Еще тогда глаза его сверкали жадностью, как будто он хотел владеть ею, поиграть с ней, как кошка с мышью. Два года назад, в тюрьме Шонгау, Ганс почти завладел ее телом. Но пытка не состоялась, и разочарованию его, казалось, не было предела. Может, он хотел теперь наверстать то, что не удалось ему тогда?

Снова послышались шаги по гравию. Барбара выглянула из-за печи и увидела, что Ганс направился к задней двери. Еще накануне она заметила, что Вальбурга надежно запирала обе двери. Главное, чтобы и в этот раз она поступила так же.

Барбара затаила дыхание и прислушалась.

И действительно, вскоре она услышала, как повернулась дверная ручка. Кто-то потянул ее и подергал, но дверь не поддалась.

Она была заперта.

Снова шаги. Должно быть, Ганс искал другой способ проникнуть в дом. Барбара понимала, что рано или поздно ему это удастся. Даже если придется выбить дверь. А может, он заберется на второй этаж, где играли мальчики…

«Мальчики!» – пронеслось в голове у Барбары.

Она стряхнула с себя оцепенение и прокралась по лестнице на второй этаж. Оказавшись наверху, бросилась в комнату ребят. Мальчики сидели в куче рваных костюмов. Пауль нацепил соломенно-желтый парик, вероятно принадлежавший когда-то проститутке. Петер играл с изъеденным молью веером и дразнил им маленького котенка, который игриво вцепился ему в палец. Мальчики хихикали, но, когда увидели бледное лицо Барбары, резко замолчали.

– Ребята, послушайте! – прошептала, задыхаясь, их тетя. – Там, на улице, бродит мастер Ганс! Я не знаю, что ему нужно, но рисковать не хочу. Кто-то должен привести отца!

– Я сбегаю, – тут же вызвался Пауль. Он сорвал парик и бросился к лестнице.

– Постой! – прошипела Барбара. – Если ты сейчас выбежишь из дома, то наверняка угодишь ему прямо в руки!

Пауль ухмыльнулся.

– Тут есть другой выход. Ганс точно про него не знает.

В следующий миг он скрылся за дверью. Барбара в недоумении посмотрела на Петера.

– Про какой это выход он говорит?

– Мы вчера нашли коридор; он ведет из дома к одной из башен в городской стене, прямо возле дома, – объяснил Петер. – Тетя Бурги говорит, что раньше оттуда стражники ходили к проституткам. Оттуда можно пробежать по всей стене до самых ворот. – Мальчик пожал плечами. – Попасться никому не хотелось.

– Понятно.

Барбара кивнула и выглянула на улицу из-за занавески. Но в саду никого не было. Она хотела уже отвернуться, но в этот момент у калитки показалась широкая фигура мастера Ганса. Палач оглянулся на дом и медленно двинулся в сторону Ангерских ворот.

Барбара облегченно вздохнула.

– Видимо, сдался, – шепнула она Петеру. – Зря мы отправили Пауля. Не стоило бы отвлекать…

Она вдруг замолчала и задумалась. Ведь в это время собирался Совет Двенадцати. И все-таки мастер Ганс явился в Агнерфиртель… Должно быть, что-то очень важное привело его к дому Дайблера, раз он пропустил собрание. Что, если Ганс пришел за чем-то другим, а вовсе не за ней? В последние дни он и так вел себя довольно странно…

Барбара чуть помедлила, а потом направилась к лестнице.

– Ты куда? – окликнул ее Петер.

– Прослежу за мерзавцем, – ответила она тихо. – Когда придет отец, Ганса уже и след простынет. А мы так и не узнаем, что ему здесь понадобилось.

Петер упрямо посмотрел на тетю.

– Тогда я с тобой. Одну я тебя не отпущу.

– Петер, послушай, это не занятная прогулка в резиденцию. На совести Ганса, возможно, десятки убийств…

– Я иду с тобой, – перебил ее мальчик и схватил маленький нож, оставленный Паулем. – Вы все думаете, что я не умею драться и все такое. Но что я точно сумею, так это защитить свою тетю.

Глаза его горели решимостью. Барбара невольно улыбнулась. Таким она своего племянника еще не видела.

– Ладно, мой маленький рыцарь. Давай поспешим, пока злодей не ушел от нас.

Когда Барбара с Петером выбежали на улицу, она решила уже, что мастер Ганс скрылся. Но потом увидела, как палач повернул в переулок и двинулся вдоль городского ручья. Он шел не спеша, но уверенно, как будто имел вполне конкретную цель.

Молодая женщина выждала немного и двинулась следом. Петер семенил рядом, как собачка, стиснув в руке маленький нож. На лице его, как и прежде, читалась твердая решимость. Барбару немного удивила эта до сих пор не известная ей сторона племянника. Для нее Петер всегда был умным и задумчивым мальчиком и этим отличался от своего драчливого брата. Но он, похоже, был настроен серьезно.

«Надеюсь, его защита мне не потребуется», – подумала Барбара.

Было позднее утро, и на улицах Мюнхена царило обычное оживление. Вдоль ручья ехали несколько ремесленников на своих повозках. На одном из многочисленных мостов пожилая женщина выливала ночной горшок. Мясник плеснул из ведра на залитую кровью брусчатку, и теперь в ручей стекала красная жижа. Среди множества людей нетрудно было идти за мастером Гансом и оставаться при этом незамеченными.

Все изменилось, когда палач неожиданно свернул в тесный переулок. Он пересек оживленную Зендлингскую улицу и вскоре затерялся в лабиринте Хакенфиртеля, примыкающего к Ангеру. Барбара подумала, что теперь-то они его точно потеряли. Но в следующую секунду у какой-то подворотни мелькнула его белая голова.

Многие фасады были украшены статуями Мадонны или святых, и они служили своеобразными ориентирами в хитросплетении улочек. Но через некоторое время Барбара уже не понимала, в каком направлении они движутся. Куда направлялся мастер Ганс? Может, он вообще бесцельно бродит по кварталу?

Барбара с Петером миновала статую Девы Марии, протиснулась мимо повозки, перегородившей проулок, и оказалась на широкой, но при этом безлюдной улице, идущей параллельно с городской стеной. В конце улицы располагалась высокая церковь с кладбищем. Барбара уже двинулась к церкви, но тут увидела, как мастер Ганс торопливо шагает к кладбищу. Он прошел через небольшую калитку и скоро скрылся среди надгробий. Колокола пробили десять часов.

– Что ему понадобилось на кладбище? – шепотом спросил Петер.

Барбара не ответила. Она спряталась в нише городской стены и задумалась. Мальчик прав. Что, ради всего святого, Гансу понадобилось на мюнхенском кладбище? Он был родом из Вайльхайма, и вряд ли здесь находились могилы его родственников. Но чтобы узнать наверняка, похоже, придется проследить за ним.

Барбара взяла Петера за руку и подошла к кладбищенской ограде. Но та оказалась слишком высокой, чтобы заглянуть через нее. Мимо прошла, перебирая четки, горбатая старуха. Других людей поблизости не было. Когда переулок совсем опустел, Барбара прислонилась к ограде и сложила перед собой руки в замок.