Около демона образовалась новая тень, обретя плоть из грязи и сухой листвы.

- Говорил же, что ты озабоченно вдарил этому мужчине, - костлявые пальцы сжались в кулаки.

- А мне кажется, именно таким образом, чтобы полностью отключилось сознание, - голоса собеседников приобрели громкое эхо.

- Ладно. Давай будить, - торопливо попросил рыжеволосый собеседник, поправляя шляпу с красным пером, образ которого стал расплываться невообразимо быстро. Белые перчатки ухватились за деревянную рукоять ведра.

Земля постепенно лишилась красок, превратившись в абсолютную темноту. Уже ничего не осталось, кроме разозленного ветра и мутных образов демонов.

Иешуа несколько раз моргнул, желая избавиться от подступающего волнения и неконтролируемого страха. Глянув под ноги, он заметил сырую каменную кладку, вокруг находились унылые стены с трещинами и выщерблинами. Наверху разрасталась плесень с мхом. Воздух наполнился вонью, влагой и запахом горелого.

Поток ледяной воды ударил в лицо, попав в рот, нос и глаза. Длинные волосы намокли, упав черными прядями на грудь. Иешуа громко вздохнул, округлив глаза. Он мгновенно ощутил зудящую боль в запястьях. Ржавые кандалы приковали руки к холодной стене.

Стражники расхохотались так, будто смешнее момента в жизни не видывали.

- Все же ты сильно тогда вдарил ему, - солдат смахнул слезинки, никак не желая забыть удачную драку вчерашнего дня.

- Как спалось, ваше превосходительство? Вы забыли, что сегодня день вашей казни? - поторопился узнать другой служащий, готовясь дать оплеуху преступнику.

***

Иешуа жмурился от зудящей боли по всему телу, бросив на стражников злой взгляд. Его вели быстро, почти волокли, как мешок, привлекая внимания горожан. Играющие дети разбежались с визгом, распугав гуляющих кур и гусей. Старая женщина нахмурила брови, недовольно цикнув языком. Косынка прятала седую голову, морщинистые руки развешивали выстиранную одежду.

- Бабушка, бабушка! Почему казнят этого дядю? - девочка вцепилась в хлопковую юбку старушки. Парочка мальчишек прибежала к подружке с испуганными глазами.

- Я не знаю, Мелони, - успокоил хриплый голос. - Видимо, он кого-то обидел.

- Но он такой добрый. Вчера я с ребятами и с ним кормили голубей, а потом играли, - Иешуа уже не было видно на переулке. Дети толпились возле пожилой дамы, перешептываясь о своих догадках.

- Если боги милостивы, они его спасут, - выцветшие глаза устало глянули на ребятню. Женщина не хотела обсуждать человека, которого впервые видела здесь. Ей казалось, что с каждым днем светлый город начал приобретать гнилую репутацию. Здесь процветало законное насилие. Люди перестали радоваться жизни, и стремится к знаниям. Великий государь был уверен, что книги и любое другое письмо только смущают послушный народ, следовательно, одаренные умы прятали в темницах или высылали за границу. Видимо, этот мужчина был один из них, - Хорошо, что вы с ним успели повеселиться..

Дальше она говорить не стала. Сердце пронзило глубокое горе.

***

Кобра лениво подняла голову, услышав приятную мелодию флейты. Ее язык стремительно выскакивал, изучаю обстановку с запахами. Хозяин попрежнему был в красном одеянии и привлекал горожан. Это было одно из редких развлечений, которое отвлекало от внутреннего террора в стране.

Жители пугливо обернулись к преступникам, сопровождаемыми стражей. Некоторые с облегчением вздыхали, думая, что самое страшное позади и нетерпеливо вскрикивали о справедливой каре.

Оказавшись на мостовой, Иешуа взглянул усталыми глазами на толпу зевак. Он не ощущал позора или страха перед смертью, как в тюрьме. Пара мужчин и женщин, обвиняемые в насилии и кражах, озадаченно смотрели на смиренного Иешуа. Неужели он позволит себя казнить и даже не постарается сбежать? Или не скажет, что не считает себя виновным?

Людей расталкивал судья, одетый в узорчатый халат, штаны и белый тюрбан. Смуглые руки тащили золотой сборник наказаний и повиновений. Многие были уверены, что страницы книги исписаны кровью ягнят - чистейших животных, а переплет сделан из кожи алигатора и игуан, наоборот, низших созданий - рептилий.

Когда судья поднялся на деревянный помост, то подарил приговоренным к казни язвительную усмешку. Собрание законов плюхнулось на высокий стол, накрытый бархатной красной тканью с бубенцами и росписью цветов.

- Данной мне властью самих богов и короля, я, Джабал, сын первосвященника, призываю этих грешников раскаяться и принять с чистым сердцем заслуженную смерть. Придти к своим богам! - мужчина артистически поднял руки вверх, словно готовился поймать что-то. Толпа взволнованно заверещала.

Судья благодарно ухмыльнулся и притронулся к черной бородке.

- Итак, дети мои, начнем слушать исповедь и судить, как позволили нам боги.

***

После каждого раскаяния, вешали, закрывая глаза на искренность. Некоторые истории довели пару людей до слез и возгласов о помиловании, но ничего подобного не приняли к делу.

Когда очередь подошла к Иешуа, судья потер мокрые ладони и заскрежетал зубами.

- Объясни всем, почему ты здесь, - приказал нетерпеливый голос. Однако, Иешуа даже глаз не поднял. Тогда судья вцепился в заросшую, седую че-люсть и подтянул к себе.

- Когда я разговариваю с тобой, ты должен смотреть на меня! - взревел белый тюрбан и вдарил пленнику между ребрами.

Змея ползла настолько ловко, что люли не ощущали ее тела по своим ногам. Наверное, она смогла улизнуть от хозяина, соблазнившись ароматом крови.

- Если бы не ты, наша цель была бы достигнута раньше, - люди жмурились, не разбирая приглушенного рычания судьи. - Ты и на этот раз ошибся. Здесь нет твоей Звезды, так что умри с миром.

Иешуа подумал, что над ним продолжают издеваться. Опухшие, окровавленные очи поднялись к ухоженному, молодому лицу.

- Я.. не понимаю.., - сдавленно замычал мужчина, ощущая сломанные ребра.

- О, ты все понимаешь, но не хочешь признаться в преступлениях против нашего владыки.

Черная змея аккуратно скользнула в штанину судьи и поползла вверх по телу. Джаббал испуганно отскочил, встретившись со столом. Деревянные ножки треснули, книга съехала с дорогим покрывалом и упала в гору пыльного песка.

Судья извивался, кричал, звал стражу. Нечто черное и сильное сдавливало его грудь и глотку. Руки в украшениях не могли отбросить змею. Некоторые с воплями стали разбегаться, думая, что происходит нашествие рептилий. Даже солдаты не стали скрывать испуга.

Судья хватался ртом за воздух, наливаясь кровью.

***

Площадь опустела. Дневное солнце продолжало обжигать. Горячий ветер игрался волосами единственного не повешенного человека.

Сочувствие не нашлось даже у стражником. Они могли бы отпустить мужчину, согласно их религиозному учению о небесных знаках - тот, кого миновала смерть, не виновен. Впрочем, трусость была сильнее их воли, и загорелые ноги несли их к стенам дворца.

Иешуа подумал, что лучшей для него участью была бы милосердная быстрая смерть. Потрескавшиеся губы с дрожащим стоном вбирал горячий воздух. Ноги непослушно сгибались, позволяя петле давить на горло.

Сначала он пережил смерть духовную, потеряв важные воспоминания и смысл своей жизни, и сейчас принимает физические мучения, однозначно ведущих к другой смерти.

И только тишина была ему и собеседником и слушателем. И чтобы покон-чить с этим, он закрыл глаза.

***

Дорон усмехнулся. Именно так заканчивалась история родителей. Его наивный брат полагал, что рассказ бабушки - это правда, и к тому же незаконченная. Каждое слово на пожелтевшей странице было написано с аккуратностью летописца. Ни одной помарки или случайной чернильной капли. Аккуратный переплет из коровьей кожи все же потрескался спустя несколько лет, но сохранял правильную форму и объем. Конечно, дневник Йегуды содержал не только эту вымышленную историю, но и другие рассказы, которые он придумывал на ходу. Но именно тайна прошлого, истинного происхождения, не позволяла ему жить спокойно. Уже миновал год, как он не появлялся на пороге собственного дома. Видимо, его путешествие неожиданно затянулось.