Путники часто останавливались на привал, дабы дать себе и коням передохнуть в свободном да глотнуть тёплого воздуха ровным дыханием. Лошадей тоже лучше не загонять, ибо могут издохнуть на полпути, хотя до Московии осталось проехать два перехода. За стенами деревень можно дать лошадям овса, который в суммах уже на исходе. Повозка продолжала тянуть след на пыли, вздымающуюся под копытами лошадей. Туча не тронула этот участок дороги, что послужила лёгкой переправе по тракту. Лошади остановились в четвёртый раз у края леса, как будто, не решаясь туда въезжать.
Путники остановились на ночлег. Князь пронский остановил «картеж» с раненым, отсоединил телегу от лошадей, взял топорик и скрылся в чаще леса. Воин продолжает лежать на соломе и слушать тишину природной идиллии, но отдыхать пришлось недолго. До ушей донеслись звуки, сотрясающие страх и разум. В сторону телеги пробираются три существа.
Рука Керсана непроизвольно потянула за рукоять сабли. Угол зрения засёк движение тени, скользнувшей под телегу. Со стороны леса, прихрамывая на ноги, бредут два болотника. Керсан забыл про тень и сфокусировался на приближающуюся погибель. вытянул из ножен сабельку и пошёл навстречу судьбе.
Крик распугал всех птиц с деревьев. Воин подошёл ближе к врагу, взмахнул саблей над головой, присел на одно колено и повторил взмах ещё раз. Монстр, владеющий своей неуклюжестью, не может свалить противника с ног. Керсан пролез между ног болотника, развернулся, кувыркнулся и взмахнул саблей снизу-вверх влево. Половина правой ноги болотника отвалилась и растаяла. Монстр заревел, с грохотом падая на землю.
Воин переключился на второго болотника. В боку твари выросла стрела. Монстр заревел и посмотрел в ту сторону, откуда эта стрела прилетела. Он развернулся и шагнул навстречу к князю, вышедшему из леса. Керсан оставил вторую тварь и вернулся к первой, лишив её второй ноги. Воин подошёл к болотнику ближе, вынул из-за спины ятаган и одним ударом, словно топором, отрубил болотнику голову. В тридцати метрах от вина князь вёл свой поединок. Ещё одна голова полетела на траву. Куски, раскиданные по всему полю боя, испарились на глазах.
Тень скользнула из-под днища телеги и скрылась за обеспокоенными лошадьми. Воинам было заметно их нервное перешагивание на месте и частый всхрап. Когда неизвестный вышел из заслона тройки лошадей, воинам открылся чёткий образ девушки с чёрными по плечи волосами. Керсан узнал в этой девушке суженую и непроизвольно опустил ятаган лезвием вниз. Рукоять начала тяжелеть и покалывать в правую ладонь зимним предутренним морозцем, не смотря на приближение летнего тепла. Тварь обошла лошадей и присела на облучке телеги. Керсан бросил оружие на траву и медленным шагом направился в объятья смерти.
Он не видел мерзкой твари. В его глазах образ любимой женщины, от которой всегда готов ждать ребёнка. Его сознание окутано колдовским туманом. Он идёт к суженой, чтобы вновь приласкать её в своих объятьях после многих опасных переходов. Он так соскучился по женскому мягкому телу возлюбленной, что забыл о предостережении ворона. Тварь встала босыми ступнями на траву и пошла навстречу воинам, уверенная в прочности капкана, сотканного для жертвы. «Суженые» встретились взглядами. Зорген припал к ногам девушки на колени, обнял их обеими руками и протрезвел от колдовства, увидев почерневшую землю под её ногами.
Воин дождался момента, когда тварь наклонится к его плоти, сделал кувырок в сторону и пробил челюсть кистенем, вылетевшим из широкого рукава. Место удара открыло дыру в подбородке красавицы. Тварь дико завизжала, размахивая руками. Керсан, недолго думая, подхватил с земли бердыши, крутанул их рукояти и пронзил тварь насквозь. Но этого оказалось недостаточно для омертвления. Нашпигованная ятаганами, вервь попыталась дотянуться до воина когтями. Керсан взрезал лезвиями ятаганов брюхо, крутанул ими в разные стороны, выдернул из неживой плоти и одним взмахом снёс голову. Тело зашагало в другую сторону от мозгового центра. Разгребая землю, пытается руками найти неотъемлемую часть. Воин поставил ногу на голову, в случае чего сделать пас, словно нападающий на футбольном поле.
- Огонь, княже! Нужен огонь. Оси вновь собираются по частям. Их можно только сжечь. Тогда колдовство рассеется. – прокричал Керсан в сторону князя и вдавил голову верви глубже в грязь.
Князь засуетился с хворостом, который принёс ранее из лесной чащи. Воины перетаскали все обрубки тел на одну полянку и подожгли большой спичей. Крики и стоны, похожие на визг, раздались по округе. Это сгорали оскорблённые временем. Керсан достал свой котелок из походной суммы, влил в него воды и повесил на острог, который связал князь. Пока вода кипела, воины прикорнули вокруг костра.
Сон о доме рассеялся, не успев начаться. Вода в котелке за ночь выкипела. Костёр погасил последние искры угольков. Первые лучи Солнца росяным морозцем коснулись лиц воинов. Природа оживает. Скворцы поют трели, изливаются. Кони всхрапывают от удовольствия. Между копытами проскользнула маленькая ящерка. Рядом, по душистой травушке, прыгает саранча.
Керсан открыл глаза и втянул в ноздри свежий майский воздух. Спустя некоторое время, воин поднялся на ноги, встряхнул головой и осмотрелся вокруг. Из походной сумы взял флягу с водой и окатил буйную голову, подставляя лицо под льющиеся струи. Остудившись, воин закупорил флягу и вернул суму на место.
На плечо колдуна легла лёгкая мягкая девичья ладонь. Воин обернулся и увидел знакомый образ божества. Широко распахнув серо-зелёные глаза, Лада улыбнулась путнику и прикоснулась к груди правой рукой. Из ладони вышел яркий свет. Он вошёл в мужчину, обжигая своим теплом. Керсан почувствовал – как пульсирует кровь в венах; как учащённо бьётся сердце; как наполняются кислородом лёгкие. До него постепенно стала доходить мысль, что богиня вливает ему жизнь. Сила божества затянула глубокий порез в боку, словно нитками его зашивали первоклассные хирурги. Только затягивалась сама кожа. Не выдержав адскую боль, Керсан закричал. На крик проснулся князь пронский, подскочил, схватился за саблю и оторопел. В округе не было никого кроме них. Зорген продолжал видеть Ладу, от чего ему становилось свободнее на душе. Девушка сунула руку под рубаху и одним движением совала присохшие к ране лопухи. Керсан не выдержал очередного приступа боли и рухнул на колени. Князь подбежал к побратиму, присел и подхватил его на руки. Богиня взлетела на высоту птичьего полёта, рванула вниз и врезалась в грудь воина. Керсан открыл глаза. На них легла белёсая пелена. Губы его содрогнулись:
- Увези воина домой, к семье. Его душа отныне привязана к душе суженой. Чем дальше души друг от друга, тем ближе гибель их в один день. – сказал Керсан голосом девушки и затих. Богиня вылетела из тела воина, поцеловала его в губы и исчезла.
Почувствовав хрусталики прохлады и медовый вкус губ Лады, Зорген сделал глубокий выдох и закашлялся. Князь помог воину встать на ноги и сделать несколько шагов, прежде чем выпустить из мужских объятий. Керсан походил по кругу, встряхнул головой, помарался и устремил взор на рубаху. Воин более не чувствовал внешней боли. Он задрал к верху рубаху и не поверил своим глазам – на месте глубокого пореза, как ни в чём не бывало затянута кожа. Князь Иван пожал плечами, не найдя произошедшему объяснений, но не ответил. Он не знал, как объяснить необъяснимое, поэтому просто молчал.
- Что со мной произошло? Где порез? Ему же затягиваться ещё месяц?! Скажи мне! – в недоумении засыпал вопросами князя Зорген.
- Не знаю, что произошло. Я проснулся от твоего крика. Думал, на нас напали. От уст твоих говорило нечто девичьим гласом, якобы тебе нужно вертаться к суженой. Бо вы с ней привязаны душами и доколи сгинет один, в сей же миг падёт и другой, да не от сабли вострой али хворы глупой, а невесть от чего.
- От проклятия! – догадался Керсан. – Мы и вправду должны вертаться скорым временем. Это Лада с тобой говорила и излечила меня она.
- Сама богиня?! – князь прикрыл рот от удивления.
