– Что, Колян, рецидив любви, – по-прежнему меланхолично разглядывая потолок, сказал Шпала, – беги, Колян, от этих пошлых мыслей. Оно изобилует множеством негативных побочных эффектов. Таковых как дети, празднично-выходные поездки к теще на блины и вечно-недостроенная дача с непрополотыми грядками, домашние тапочки и наваристые борщи служат малым утешением и компенсацией за моральные и физические страдания, как следствие большой, неповторимой и пылкой. Ты наверно искренне считаешь, что халявных секс все сгладит и преобразит будни семейной жизни в ежедневный праздник, позволь с тобой не согласиться, через несколько лет он превратится сначала в работу, без видимых доходов, потом в неприятную обязанность, закончится все обузой, при одной только мысли о которой у тебя будет все опадать, а сам ты станешь во сне наблюдать толстозадую и желанную соседку Вальку, но в реале бояться с ней каких-либо сношений, поскольку законом прописан негласный брачный договор при разделе имущества в связи с разводом, а за ипотеку тебе еще платить и платить. Нет, Колян, эти ноги дурно пахнут…
– Слышь, оставь свои педиковские мысли при себе, – Колян усек, в его понимании, главное в монологе словоохотливого товарища, – если ты баб не любишь, сшей себе килт и хреначь на гей-парад.
– Да, какой же ты все-таки трудный, – Шпала даже повеселел от возможности продолжения развития темы. – Я, Колян, к геям отношусь инфантильно, а не как ты фанатично-нетерпимо, что видимо говорит о том, что из нас двоих латентным гомосексуалистом являешься именно ты. А коль удосужился выучить загадочное слово килт, с гипотетически-отдаленным представлением о нем, то знай, гордые горцы, во главе с Дунканом Маклаутом, никогда тебе не простят грязных намеков на их сексуальную ориентацию.
– Я те щас за педика пальцы сломаю, – Смола резво повернулся к напарнику и злобно уставился на довольное, ухмыляющееся лицо Шпалы, – не гипотетически, а реально.
– Ну, ну, Колян, успокойся, про педика не я, а ты начал, – Шпала вновь струхнул, не выдержав жесткого пронизывающего взгляда, – ты не понял сути моих слов про любовь…
– И понимать не хочу, – фыркнул Колян. – Да и кто тебе сказал, что я в какую-то любовь играть собрался. У меня разговор короткий, как говорит Клизма – увидел тело, действуй смело, трахни его всеми доступными способами.
– Ну, считай, что я тоже о непорочном зачатии, – явно не для Колянова понимания, а может, наоборот, как раз для него, съязвил Шпала.
– Умный да. Телки сами просятся, чтоб их станцевали, и больше чем уверен, никто о скором замужестве во время секса из них не думает. Бабам кайф нужен, а не дети и борщи.
– Как говаривал небезызвестный классик одного из революционных движений – сексуальная революция, о необходимости которой так много говорили в последнее время, свершилась. В умах и поступках освобожденного пролетариата. Тут можно вернуться к предыдущему разговору о ломке моральных устоев. Ура, товарищи, пролетариат теперь свободен, абсолютно свободен от догм и навязанных норм поведения и мыслей. Не дрефь, Колян, я с тобой. Дети все равно в пробирках теперь рождаются. Не..по..ро..чно… А порок теперь не более чем спорт – баб-слей к примеру.
Чиркнула зажигалка и в воздух взвился синевато-серый дымок сигареты. Окончательно пришедший в себя в ходе занимательной беседы сотоварищей Була глубоко затянулся и сказал:
– Не, а я понял Шпалу. У меня двоюродный брательник в деревне вот так танцевал, танцевал и дотанцевался до двойни в одном месте и до тройни в другом. Сейчас в одном месте борщи и теща, в другом алименты.
– О как, отец героин получается. А еще говорят низкая рождаемость у нас, и заметь Колян, без всяких пробирок, прокатился, так сказать, обдуваемый ветрами кайфа на бобе, – усмехнулся Шпала.
– В деревне понятное дело, – возразил Колян, – они ж трахаются без разбору и меры что кролики. Без
предохранительных гандонов. Отвечаю, братана сразу новая родня на стволы и ножи поставила, тут хочешь не хочешь женишься.
– А ты че, Колян, думаешь в городе все на халявку прокатит, бабы щас умные и меркантильные, – сказал Шпала. – Вот что с тебя взять? На секс-монстра ты явно не тянешь, тут еще двояко, получишь с тобой кайф или одни мучения. Посему, танцовщица сразу в уме имеет две вещи – единовременную мзду, за зря потраченное время, либо вечный оброк, который клиент будет отрабатывать всю оставшуюся жизнь. Небольшую мзду ей гордость не позволяет брать, она ж не проститутка, а бриллиантами осыпать ты не в состоянии, поэтому вывод, ноги, которые согласятся лечь с тобой в постель, скорее всего в отдаленной перспективе имеют ввиду замужество с непременным участием твоей персоны.
– Ага, разбежался, пинок под зад и алфидерзейн, – глумливо показал зубы Колян. – Ног много, я один. В пинок я от всей души вложу и мзду, и перспективы…
– Колян, я смотрю ты вообще скоро спать перестанешь, ты ж в школу даж из сексуальной тяги к одноклассницам не ходил. А тут целый алфидерзейн, давича килт…
– Не глупей тебя, улица многому учит. Хошь скажу, как по-даговски пальцы сломаю будет.
– Кто о чем, а Колян о ракетах… Не, реально, Смола, может ты втихушку под одеялом "Что?Где?Когда?" смотришь.
– Блин, ну все достал…
Смола всем телом уже было развернулся к навязчивому подельнику, собираясь не на словах, а на деле объяснить Шпале, как будет по-даговски сломанные пальцы, но в это время Була выпрямился как штык, насколько это было возможно при его габаритах в просторах малолитражки, поднял согнутую в локте руку, дабы привлечь внимание товарищей и тихо, словно боясь посторонних ушей, сказал:
– Моменто море, господа, кажись она тяпает…
Шпала, не сразу въехавший в суть, хотел было развить понимание не совсем в тему сказанного словосочетания "момент аморе", на сей раз глумясь над Булой, но вмиг успокойлся под прицелом пронзительно-уничтожающего взгляда Смолы.
О девушке из высшего общества можно только сказать, что она девушка из высшего общества. Все наше представление о ней исчерпывается сводками светских новостей, глянцевыми журналами и мыльной литературой, зачастую написанной ей же самой либо страдающими катаклизмами души домохозяйками. Известно, что она богата, окружена толпами альфа-самцов либо наоборот, печально одинока. Она является непременной посетительницей презентаций, показов мод, выставок современного искусства, элитных ночных клубов и прочих культурных мероприятий топ-уровня. Ее интересы в нашем представлении лежат в области бриллиантов, яхт и дорогих машин. А ее голубая мечта – получить приглашение на закрытую вечеринку по поводу рождения британского наследного принца – зачастую так и остающаяся голубой мечтой, поскольку наследные принцы рождаются не часто, а девушек из высшего общества много. Еще известно, что она пинками открывает любые двери, даже самые могучие и неприступные, по крайней мере она сама так о себе думает и говорит. А простой обыватель зачастую не видит разницы между девушкой из высшего общества, светской дамой и элитной проституткой. И это пожалуй все, что мы знаем о девушках из высшего общества (ну если, конечно, не считать собственных локальных домыслов), впрочем не более нам известно и о самом высшем обществе.
Лиза была той самой девушкой из высшего общества. Исходя из всего вышесказанного, я не стану описывать, какой она была на самом деле, дабы не вносить сумятицу в умы читателей и не разрушать устойчивые радующие душу мифы, о жизни девушек из высшего общества. Скажу только то, что отец ее был местного уровня промышленным магнатом, а сама она в данный момент спешила на встречу с тем самым альфа-самцом, невзрачным парнишкой из паралельного курса университета, чья принадлежность к высшим социальным слоям была очень и очень условна. Да, да, вы не ослышались, Лиза училась в провинциальном университете, а альфа-самец не был даже перспективным ботаником, не говоря уже о богатстве и положении в обществе. Ну не станем на этом зацикливаться, развивать тему противоположностей, да и вообще отклоняться от заданного повествования, к тому же ни парнишка, ни университет больше нам не встретятся. Лизе было 18 лет, она была стройна, красива и блондинка (вот ржать только не надо, на моем жизненном пути встречалась блондинка, за пару секунд складывавшая в уме десятизначные цифры, другое дело, что они по обыкновению назывались суммами денежных единиц, но суть-то от этого не меняется, сами попробуйте, не уверен, что у вас даже с денежными единицами получится).
