Высокие стройные березы о чем-то шептались, купаясь в ярко-бирюзовом небе. Писатель снял кеды, чтобы пройтись по сочной зеленой траве. Утренняя роса приятно холодила ноги. Выйдя из березовой рощи, он спустился в небольшой овраг, где протекал прозрачный холодный ручей. Писатель испил воды. По-прежнему не помня, как его зовут, он точно знал, что ничего вкуснее еще не пробовал. Птицы пели песни, купаясь в прохладном воздухе. Он шел по зеленому лугу, наслаждаясь природой и покоем, когда его окрикнули. Обернувшись, Писатель увидел человека. Его одежда ослепляла своей белизной. Волосы золотились, словно нимб. Человек улыбался. Было ощущение, что он не касался травы, плыл над ней.
– Здравствуй! Я провожу тебя! – мягкий голос звучал легко и спокойно.
– Куда?
– Туда, куда ты идешь.
– Но я не знаю, куда иду.
– Это неважно. Нам с тобой по пути.
– Кто ты?
– Я – Ангел.
Он взял Писателя за руку. И они поплыли над лугом, вдыхая сладостный запах цветов. Они миновали луг, который кончался утесом. Вид, открывшийся с него, поразил Писателя. Он увидел золотой город, окруженный морем цветов. В городе были люди, одетые во все белое. Они смеялись. Ангел снова вел Писателя, погружая в пеструю скатерть цветущего луга. Чарующая музыка звучала над этим оазисом. Солнца не было, свет исходил от трав, цветов, одежд и стен. Писатель шел за Ангелом по золотой лестнице, ведущей вверх. Им улыбались люди. Музыка становилась все громче. Лестница закончилась большой круглой площадью с фонтаном в центре. Розовые струи насыщали воздух приятным ароматом. Ангел наполнил золотой кубок, украшенный драгоценными камнями, и протянул Писателю.
– Выпей!
– Что это?
– Вино.
– А вино разве не грех?
– Здесь нет греха! Это же Рай! Раз есть, значит можно! – посмеялся Ангел. Писатель сделал глоток. Приятное тепло разлилось по телу, и они пошли дальше.
Вся площадь была заполнена людьми. Они уважительно расступались перед Ангелом и его спутником. Над площадью высился огромный замок. Как и все в этом городе, он сиял золотом. К замку вела длинная лестница. Тяжелые двери замка распахнулись. Широкий просторный коридор был разделен двумя рядами круглых колонн, поддерживающих высокий потолок. Своды потолка были украшены фресками, на которых изображены белокрылые ангелы в окружении святых. Они смотрели сверху вниз живыми глазами. Писатель даже как-то вжался, ощущая на себе тяжесть взгляда. Ноги его утопали в мягком ковре с таинственной мозаикой узора. Коридор заканчивался аркой, занавешенной нитями с хрустальными шариками. Ангел развел сверкающие струи, и приятная мелодия разлилась по коридору. Огромный сверкающий зал открылся взору Писателя. Стены, пол и потолок были украшены золотом и драгоценными камнями. Богатство туманило рассудок. В центре находился трон с распростёртыми ангельскими крыльями, на котором восседал крупный мужчина в белом одеянии, расшитом золотыми нитями. Корона, словно нимб, светилась над его головой. Вокруг трона было много женщин. Писатель не мог их посчитать. Запахи духов пьянили его. Их было очень много. Каждая держала в руках либо подносы с едой, либо с выпивкой. Мужчина нежился на троне, купаясь в любви и внимании прелестных женщин. Заметив гостей, мужчина сошел с трона. Ангел склонил голову, встав на одно колено. Мужчина поспешил поднять его, при этом уронив корону. Не заметив потери, он направился к Писателю, протянув большую, крепкую руку. Писатель заметил, что, несмотря на свой вид и положение, мужчина был добр и весел. Лысая голова смешно бликовала в золотистых лучах.
– Привет! Ты кто? – голос мужчины звучал одновременно громко и спокойно.
– Писатель.
– Настоящий? – удивился он.
– Ну, наверное.
– Класс! А я… – мужчина обернулся, взглянув на женщин, и понизил голос до шепота. – Они зовут меня Хозяин, но, по-видимому, с кем-то путают. Я сижу и боюсь, что придет настоящий Хозяин, а тут я на его месте. Ужас!
Писатель понимающе кивнул.
– Да ты проходи, не стесняйся! Угощайся! Ешь, пей, жуй… – Хозяин громко засмеялся. Он уже не казался таким большим и серьезным. Теперь это был обычный мужчина средних лет. Его серые глаза напоминали две маленькие пуговицы. Мужчина поднял корону и осторожно надел на голову. Писателя окружили девушки. Брюнетки, блондинки, рыжие, русые, каждая из которых хотела угодить гостю. Писатель принимал дары, расплываясь в сладкой истоме. Он тонул в этом океане запахов, вкусов и женских тел. Очередной сорт вина искрился в золотом кубке Писателя, когда над его ухом раздался вкрадчивый голос Хозяина.
– А может, он все-таки не придет?
– Кто?
– Ну, Хозяин. Тот, что настоящий!
– Конечно, не придет! Это же твой сон! Ты и есть Хозяин.
Мужчина несколько секунд удивленно смотрел на собеседника.
– Сон?
– Ага, – вино пришлось по вкусу Писателю.
– Что же мне делать?
– Да делай что хочешь! Только не просыпайся…
Сон 6. Клуб
Тысячи лет
Он готовил свой сет,
И сейчас он сверяет свой микс
По движенью планет.
(с) Mordor – DJ Voorda
Стоя на слабо освещенной улице, он словно чего-то ждал. «Все, что должно произойти, случится само собой. Без моего участия», – Писатель встал под желтый свет фонаря и достал тетрадь. От нее еще пахло духами и вином. Что-то было не так.
«Меня тревожит некое чувство вины, и я никак не могу понять, почему. Ведь сон был чужой, а, значит, я не виноват. Мало ли кому что снится, так что ж теперь, каждый раз себя за это осуждать?» – писатель задумался. Наверное, недавно прошел дождь, на тетрадь упало несколько капель воды, да и асфальт был мокрым. Но думал он не о дожде, а о том месте, где был совсем недавно. Мысли текли одна за другой, увязываясь в общий поток размышлений, пока не появилась мысль, нашедшая отклик в сердце.
«Меня обманули! Это был не Рай! Алкоголь и женщины, мыслимо ли такое в святая святых? И я поверил! Повелся на грамотно придуманную уловку. Теперь я понимаю, почему меня мучает чувство вины. Я виноват, потому что верил. Конечно, я далеко не образец для подражания в плане Веры. Я не верил и не верю в искренность церкви. Но помню, как много лет назад один старик сказал, что Бог должен быть в душе.
– Чтобы верить, зданий не нужно! – тогда я не понял, что это значит. А теперь, теперь я не понимаю, что со мной происходит. Да, я знаю, что лежу в больнице на грани жизни и смерти. Интересно, чья возьмет и когда это случится? Это я еще ада не видел, если в раю такое творится, что же там? Но, скорее всего, этот рай принадлежит только своему Хозяину. Ведь это был всего лишь его сон».
Размышление прервал скрип железной двери здания напротив, выпустив наружу звуки клубной музыки. В дверном проеме стоял человек.
– Ну вот, кажется, началось, – подумал Писатель и направился в сторону человека.
Им оказался охранник. Он как раз прикуривал сигарету, когда подошел Писатель.
– Здравствуйте! Сигареткой не угостите?
Охранник молча протянул пачку и зажигалку. Сигареты были отвратительны. Горькие, с непонятным запахом. Он закашлялся. Охранник улыбнулся, выпустив струю белого дыма.
– Можно войти?
– Валяй.
– Только у меня денег нет.
Охранник небрежно махнул рукой.
Вспышки цветомузыки слепили глаза. Тяжелый бас давил на уши. Но это нисколько не смущало танцующих людей. Бармен не успевал готовить разноцветные коктейли.
Писатель шел через танцпол, стараясь никого не задеть. Некто, похожий на официанта, держал в руках блестящий металлический поднос, на котором стоял всего один стакан, наполненный светло-желтой жидкостью. Человек любезно предложил ему выпить.
Напиток оказался одновременно кислым, сладким и слегка с горчинкой. Писатель сделал всего пару глотков, когда мир начал плыть. Люди двигались то медленно, то убыстрялись до невероятных скоростей.
– Твою – то мать! Что они туда добавляют? – подумал Писатель, и в этот момент сознание снова изменилось. Казалось, где-то взорвалась бомба и по телу пробежала ударная волна. Воздух стал тягучим, словно гель. Музыка звучала глухо, словно весь зал был заполнен водой. Было ощущение, что если вдохнуть посильнее, можно захлебнуться. Прикладывалось немало усилий, чтобы пересечь танцпол. Очень хотелось пить. Он спросил у проходящего мимо парня, где находится туалет, не узнав при этом собственный голос. Высокий бледнолицый юноша со стеклянными глазами указал на дверь в конце зала. Писатель плыл по заданному курсу, пытаясь думать о чем-то конкретном, но мысли текли сами по себе, подобно воздуху вокруг него. С трудом он все-таки добрался до заветной двери. Яркий свет больно резал глаза. Кафельная белизна пола и стен ослепляла. Касаясь холодной стены, он на ощупь отыскал раковину, жадно всасывая пересохшим ртом живительную влагу. Сердце, до этого готовое выпрыгнуть из груди, стало постепенно успокаиваться. Начали возвращаться привычные ощущения. Он смотрел на свое отражение, слушая стоны, доносящиеся из соседней кабинки. Судя по сладости, это было не изнасилование, поэтому Писатель решил не вмешиваться. Он уже собирался покинуть уборную, когда дверь туалета распахнулась, и внутрь вбежал парень. Его испуганные глаза казались стеклянными шарами, вставленными в белое как воск лицо. Синие губы изогнулись в подобии улыбки, обнажив изъеденные кариесом зубы.
