Она проворочалась до утра, раздумывая над свежеприобретенной романтической проблемой, и, конечно же, к тому времени, когда пора было в школу, с трудом могла двигаться.

Полуживая от усталости, Мари пошла через дорогу, не посмотрев по сторонам до того, как выйти на проезжую часть.

— Эй-эй, дорогуша! — Алья оттащила ее как раз вовремя — автомобиль проехал вплотную, едва не сбив Маринетт. — Смотри, куда идешь! Все твое живое обаяние не прокатит и не спасет, если тебя переедут насмерть.

— Прости, — зевнула Маринетт.

Алья обеспокоенно на нее посмотрела:

— Все в порядке? — спросила она. — Ты сама не своя.

— Всю ночь не спала, — призналась Маринетт, — некогда было, слишком распереживалась из-за вчерашнего. — Она не могла обо всем рассказать Алье, потому что… Ну, узнав о Коте Нуаре, она бы ни за что просто так не успокоилась, начала бы еще упорнее обо всем допытываться, в результате Маринетт могла бы проболтаться о том, что она — Ледибаг, и уж это бы точно ни к чему хорошему не привело! В общем, всем поделиться с Альей было нельзя, но кое-что рассказать ей она все-таки могла. — В голове не укладывается, я просто зашла в мужскую раздевалку и поцеловала его! — простонала она. — Не знаю, смогу ли я теперь ему хоть когда-нибудь в глаза посмотреть.

— Я бы не стала над этим заморачиваться, — сказала Алья, успокаивающе погладив подругу по руке, — потому что ты изначально не могла этого сделать.

Чуть не упав от такого заявления, Маринетт возмущенно вскинулась, но потом тяжело вздохнула, признавая поражение. Сказать ей было нечего… Гадство.

— Ладно, подруга, вчера было не до того, но мне нужны подробности. Как все прошло? Он поцеловал тебя в ответ? Было здорово?

Собираясь ответить, Маринетт уж было открыла рот, но тут же захлопнула его, когда на память пришел вчерашний вечер и Нуар, нарисовавшийся на ее балконе. Глубоко вздохнув, она потрясла головой, пытаясь избавиться от воспоминаний о том, какие мягкие у Кота губы, каким восхитительным был поцелуй — от него сносило крышу, в животе порхали бабочки, тамтамами громыхало сердце, и земля уходила из-под ног. Каково это — словно внутри тебя зажглись бенгальские огни, и насколько тепло, уютно и правильно было ощущать себя в его объятьях. Она пыталась заставить себя думать об Адриане, о том, как здорово — чувствовать его губы на своих губах, как нежно и феерично это было… Но воспоминания слились воедино, и она, усталая и сбитая с толку, едва ли могла отделить один поцелуй от другого.

— Поцелуй как поцелуй, — пожала плечами Маринетт, — а то сама не знаешь.

— Вообще-то нет, — смущенно призналась Алья, — никогда не целовалась.

Маринетт резко остановилась:

— Что? — завопила она. — Но ты же встречаешься с Нино!

— Ну, понимаешь, на самом деле все не так, — пробормотала Алья, — мы просто гуляем и болтаем обо всем подряд.

— Но вас же на несколько часов заперли вдвоем в клетке!

— И почти все это время мы проговорили о тебе! — раздраженно огрызнулась Алья. — Ну и о других вещах, нас это даже как-то сблизило, но мы не мутим друг с другом, ничего такого между нами нет! Черт, — закатила она глаза, — ты за кого меня принимаешь?

— Ну, я и не думала, что вы там прям мутите, — робко сказала Маринетт, — скорее, что обнимашки устраиваете.

— Боже, ты такая милая! — Алья притянула Маринетт ближе, обняла ее одной рукой и уткнулась носом в макушку.

Маринетт покраснела и приняла ласку, но тут в ее голове что-то щелкнуло и она отстранилась:

— Постой, — деланно спокойно сказала она, — ты никогда не целовалась сама, но все равно отправила меня в мужскую раздевалку целовать Адриана?!

— Эмм…

— Алья, вот клянусь, — грозно нахмурилась Маринетт, — я тебе отомщу.

— Пфф! — пренебрежительно фыркнула Алья. — Посмотрим, как это у тебя получится.

Маринетт, уже открыв рот, чтобы сказать что-то не менее остроумное и угрожающее, чуть не столкнулась с Адрианом, который выходил из своего лимузина. Пошатнувшись и рассыпавшись в извинениях, они внезапно повстречались взглядами и неуклюже отпрянули друг от друга. Маринетт, почувствовав, как вспыхнули щеки, промямлила что-то и бросилась в школу, прихватив Алью на буксир.

— Так, — чуть запыхалась Алья, — теперь я понимаю, почему вызов был не лучшим решением.

— Месть! — зарычала Маринетт. — Я отомщу!

В ответ Алья только усмехнулась.

Все утро Маринетт провела в попытках не думать об Адриане, Коте и поцелуях. Она старалась сосредоточиться на учебе и составляла план мести Алье. Затея оказалась провальной, в голову все время лезли мысли об Адриане или Нуаре, а с ними — и о том, как губы парней прижимались к ее губам. Масла в огонь подливало и то, что, каждый раз, поднимая взгляд, она видела, как Адриан, обернувшись через плечо, пристально на нее смотрит. Щеки Маринетт, наверно, стали красными, как костюм Ледибаг — она чуть не сломала карандаш пополам, когда в ее воображении сильные стройные руки Кота прижали Мари к его телу, а его узкие чувственные губы были все ближе к ее…

«Отомстить!»

Она собиралась жестоко наказать Нуара сразу же, как только его увидит. Раздраженная, запутавшаяся (потому что, ну правда, на каком именно уроке ей надо было сосредоточиться? Маринетт могла поклясться, что сейчас шла литература, но для нее все постепенно превращалось в формулы по физике), она была готова свернуть Коту шею.

Встречи не пришлось долго ждать.

Хлоя, действуя в своем репертуаре, ехидно выплюнула жвачку и втоптала ее в землю — все это на глазах у чересчур ответственного дежурного, который отнесся к ее демонстративному хулиганству очень серьезно. Потом, ляпнув что-то одновременно грубое и обидное, она отбросила волосы за спину и легкомысленно продефилировала прочь.

Так что никто не удивился, когда сразу же после звонка на урок появился новый акума, решивший навести порядок и уничтожить Хлою.

— Я — Мусорщик! — акума ничем не отличался от других злодеев, встречавшихся героям раньше: такой же аляпистый и поехавший крышей. А вот громадный жуткий мусорный бак у него за спиной — это было что-то новенькое. — Весь мусор нужно подбирать с земли, кругом должно быть чисто!

А потом Мусорщик щелкнул пальцами, и гигантский бак сожрал Хлою… Маринетт. Не должна. Была. Смеяться. Маринетт. Не должна. Была. Смеяться. Маринетт. Не должна. Была. Смеяться… Укрывшись за колонной, Маринетт изо всех сил кусала щеку. Убегая, она отчаянно старалась не расхохотаться. Посмеяться над самой ситуацией (скорее уж истерически проржаться, едва не описавшись), можно будет и позже, когда опасность больше не будет ей угрожать.

Наскоро трансформировавшись, она бросилась в бой, в этот же момент явился и Кот Нуар.

— Что ж, моя Леди, — мурлыкнул он, радостно сверкнув глазами, — пора разобраться с этими отбросами? *

— Боже мой! — застонала Ледибаг. — Ты ведь брякнул, даже не подумав?

— А мне и не надо было!

Хищная Моль не особо надрывался, создавая этого акуму — Ледибаг и Кот Нуар очистили несчастного дежурного и восстановили все повреждения, уложившись в пятнадцать минут.

Они стукнулись кулаками:

— Хорошая работа! — прозвучало на два голоса.

Затем Кот взял Леди за руку и притянул ее к себе для традиционного поцелуя:

— Как бы мне ни хотелось остаться и котолтать, — промурчал он (в ответ на очередной каламбур Ледибаг закатила глаза), — но я должен бежать, задравши хвост. — Нуар запечатлел на ее руке очередной поцелуй. — Счастливо, моя Ле…

Не мешкая, Ледибаг выдернула руку, чтобы не дать Коту так своевременно улизнуть:

— Постой, Котенок, — строго сказала она, — на пару слов.

Он склонил голову в молчаливом недоумении:

— Моя Леди?

Сейчас или никогда.

Либо она скажет что-нибудь о вчерашнем поцелуе, устроив Коту головомойку, либо навсегда закроет эту тему. Но стоило ей открыть рот, до нее вдруг дошло, что она не может ничего сказать о поцелуе, потому что это значит, что Нуар узнает о том, что она — Маринетт, чего нельзя допустить ни в коем случае, так как все выльется в такие проблемы и неприятности, и…