Надо подумать, как сделать так, чтобы они ничего не поняли, или чтобы у них не хватило на это ума.

Я сдал документы в секретный отдел и запросил информацию у наших связистов. Они слушают эфир зарубежников и авиа-переговоры военных пилотов из авиакрыла НАТО, тот передатчик, который звучал из "Карской плеши" они не фиксировали. А жаль.

Давно я не спал всю ночь с чувством затаённого душевного подъёма. Мне казалось, что завтра я проснусь в той стране, в которой родился. И которой присягал. Чудно конечно помечтать старому больному капитану, но за сухими официальными строчками секретных документов нет-нет, да проглядывается какая-нибудь маленькая надежда. Хотя какая тут может быть надежда, если под прикрытием моего погранотряда в нашей приграничной зоне французские легионеры испытывают своё стрелковое оружие. Партнёры, блин!

Перед самолётом наш оперативник вручил мне служебную характеристику и выписку из служебной карточки старлея-оператора, спешно переправленную по спецзапросу из вышестоящего штаба управления окружной связи.

Уже в самолёте, при ознакомлении с этим "досье", я понял что парень этот непростой. Брал Грозный в 1995 году, будучи срочником. В 1996 году защищал Грозный, будучи "контрабасом", имеет "За отвагу" и ещё ккае-то "песочно-юбилейные" медали, которыми награждён после выпуска из военной академии связи. "По характеру скрытен, несдержан и любит выпить. Прославился неоднократными "залётами" по-пьяни. Неоднократно нарушал правила скрытого управления войсками во время радиобмена режимного характера." В общем, моё уважение старший лейтенант Буханцов заслужил. Осталось только ответить на вопрос "белка или нет", и дело будет закрыто. Не хотел я по-серьёзному копать под этого Буханцова. Дело молодое, контузия мол и первые наброски своего рапорта я уже сложил в своей голове. В служебной карточке я нашёл 10 взысканий и 9 поощрений. Все поощрения – это "снятие ранее наложенного взыскания". Почти как у меня в Таджикистане.

В канцелярию погранзаставы вошёл высокий кареглазый брюнет, который выглядел уставшим. Камуфляж новый, даже подшит подворотничком. Стрижка аккуратна, берцы начищены. Прям с плаката сошёл.

– Присаживайся, что стоишь-то. Я капитан Дуров, замначальника КРС погранотряда. Поговрим немного, да я улечу. Сам понимаешь, своими радиоиграми много народу всколыхнул.

Буханцов присел на стул и опустил голову.

– Ты с кем общался-то? Может тебе показалось, что ты с девушкой говоришь или на самом деле так попало?

– С девушкой. Сначала думал, что она с корабля какого-то, что по Северному морпути караваны водит. Потом вспомнил, что навигация вроде закрыта. Потому как зима, начал её на разговор вымогать. Вот и получилось, что она мне кое-что сказала, а я…

– Может развела она тебя? А ты как пацан купился.

– Капитан, здесь в Карской Плеши три сотни человек живёт с погранцами вашими. Голоса всех жителей этого посёлка я знаю. Дальность радиостанции 300 километров, здесь ближайший город как раз на этом расстоянии. Там наш штаб, но мощности станции уже не хватает, чтобы до штаба "добить". Старенькая она, но перекличку мы по прежнему проводим, чтобы убедиться в том, что уже известно. Наша радиостанция не добивает и до метеостанции, которая в сотне километров отсюда находится, на островах. А там автоматика работает круглый год, а люди прибывают туда летом для обслуживания. Со своей УКВ станцией. Этим летом мы на их волне не смогли связаться, и они на нашу переключались с тем же успехом. Мёртвая она. Радиостанция-то мёртвая у нас. Я доступно объяснил? И ещё – был трезвый. Голоса мне не чудились. Один голос молодой девушки звучал в радиоэфире. С разным качеством связи, то она пропадала, то приближалась. Так бывает, понимаете? Ну, почти… Бывает.. Может хватит меня мурыжить, мне мои командиры надоели уже. То я переворот готовлю, то бомба в Кремле им чудится. – Буханцов обхватил голову и вздохнул.

– Я читал раскладку твоих диалогов. Твоих. Твою девушку не засёк ни один из всех постов прослушивания ГРУ и ФСБ. Ты мог бы и сам с собой поговорить, может быть хотелось тебе понт навести на командиров своих, мало ли. Да радиостанция твоя работает вроде, раз мы тебя слышали.

– Да она на передачу только работает, там блок приёма выгорел почти весь! – Буханцов вскочил.– Когда не работает один из блоков, станция не работает вся. Так она была настроена, чтобы от дополнительной перегрузки всё остальное не погорело. А в ту неделю почему-то всё по другому было, но радиообмен с Лидой прекратился внезапно. Так же, как и начался. Слава Богу, хоть я успел…

– Успел или нет?

– Успел. Лида радистом была, в посёлке Карская плешь. В 1942 году. Она про Сталинград от меня узнала, а здесь они давали метео нашим самолётам, которые караваны прикрывали. Корабельные, которые нам америкосы с англичанами отправляли. В войну здесь человек 50 жило в двух бараках и особист у них был даже. Голодали, потому что корабль с продовольствием не пришёл к ним в навигацию.

– Охотой чтоли жили?

– Ну да… Как могли выкручивались, дрова хорошо хоть были. И батареи на радиостанцию им с самолётов сбрасывали, оружие там и продуктов тоже… Да мало.

– Фамилия какая у неё?

– Богомаз.

– Как???

– Богомаз, можете проверить. Фамилию особиста сказать?

– Ну скажи. Ты ему фамилии наших… Кремлинов передавал?

– Ну так кому же! Именно ему. Под запись. Чтобы он всё это дело до Сталина довёл. Кречетов!

Я вызвал дежурного и дал ему текст запроса, который набросал в своё управление. Попросил ещё принести чай с печеньем, а то бы и покрепче чего.

– Я знаю, что ты говорил в эфир, наверно такой же текст выдал бы и я. При определённых обстоятельствах. Всё чётко, подробно, чтобы сталинский каток истребил всех этих правителей в материнском чреве, или не дал им жизни до самой смерти. То, что этого не произошло – тебя не удивляет?

– Нет. Ничуть. Сталину рожки-то рисуют те, кто оскал дьявольский под ботоксом своим прячет. Главное для меня было – довести информацию.А там уж как Сталин решит.

Дежурный вошёл и дал мне записку из радиорубки.

1. Богомаз (Дурова) Лидия Николаевна. 1922-2001

2. Кречетов Сергей Иванович. 1900-1977. Полковник КГБ. Последняя должность – заместитель начальника 9-го управления КГБ.

– Вот тут мне ответ на запрос мой пришёл. Не было, понимаешь тут никаких метеорологов в войну. И особистов тоже не было. Сам понимаешь, нестыковка какая-то. Так что давай, пиши объяснение. Согласно которому ты пребывал в состоянии депрессии, произошёл душевный надрыв и твоя девушка тебе изменила к тому же. Пиши что-нибудь, но одно укажи чётко: сам с собой говорил, чтобы всем завидно было.

– Какая девушка изменила? Да её тут полпосёлка того… А я для неё такой же как и она для меня. Нет у меня девушек, блин.

– Пиши, бля! – я почувствовал, что если у меня в жизни произойдёт нервный срыв – то момент выбран самый подходящий. – Пиши, Ваня!

Я вышел на улицу. Морозная свежесть ворвалась в мои лёгкие, и мне хотелось впитать её всем телом. Да что же это за хрень такая. Ну почему? Начальник заставы вышел следом и что-то спросил.

– Что?

– Говорю, что с этим Буханцовым делать?

– Пусть пишет. Не мешать. Потом бутылку с закуской туда. Борт когда к полёту будет готов?

– Теперь завтра, погода плохая.