Уложив вещи в сумку, она села в машину и поехала в Бостон. Чем дальше она отъезжала от Вудфилда, тем сильнее утверждалась в мысли, что ей необходимо будет туда вернуться. Раньше, когда ей говорили, что кто-то внезапно услышал голос призвания, ей казалось, что это всего лишь романтичная метафора. Но теперь она поняла, что порыв может иметь такую силу, которой просто невозможно противостоять.

Даже лучше — то, что теперь занимало все ее мысли, имело прекрасный практический смысл для ее будущего.

У нее оставалось несколько дней отпуска. Она использовала их, чтобы составить список дел и разработать план.

Наконец она позвонила отцу и попросила его пообедать с ней.

12

Столкновение с законом

Р. Дж. конфликтовала с отцом, сколько себя помнила. Когда она стала взрослой, случилось что-то неожиданное и приятное, некое потепление в отношениях. У него возникла иная гордость ею, произошла определенная переоценка. Она поняла, что даже в те годы, когда она его терпеть не могла, он упорно поддерживал ее, несмотря ни на что.

Доктор Роберт Джеймсон Коул был профессором иммунологии в Бостонском медицинском университете. Пост, который он занимал, возник благодаря его далеким предкам. Р. Дж никогда не видела, чтобы он смущался, когда этот факт упоминали в его присутствии. Все это произошло очень давно. Профессор Коул был таким блестящим профессионалом в своей области, что никто не мог усомниться в том, что он получил эту должность исключительно благодаря собственным заслугам. Это был напористый человек с сильной волей.

Р. Дж. вспомнила, как однажды мать рассказывала своей подруге, что впервые их ребенок бросил вызов профессору Коулу, родившись девочкой. Отец ожидал мальчика. На протяжении столетий первенцев в семье Коулов называли Роберт, а их второе имя всегда начиналось на «Дж». Профессор подошел к этому вопросу со всей серьезностью и придумал сыну имя — Роберт Дженнер Коул. Второе имя было дано в честь Эдварда Дженнера, изобретателя вакцинации. Когда оказалось, что родилась девочка и что его жена Бернадетт Валери Коул больше не сможет иметь детей, доктор Коул настоял на том, чтобы девочку назвали Роберта Дженнер Коул, а в повседневной жизни звали Роб Джей. Это была еще одна семейная традиция Коулов. Если ребенка звали Роб Джей, это означало, что родился еще один Коул, которому суждено стать врачом.

Бернадетт Коул согласилась на все, кроме второго имени. У ее дочери не будет мужского имени! Она вспомнила о своих французских корнях, и девочку окрестили Робертой Жанной д’Арк Коул. В конце концов попытка доктора Коула называть дочку Роб Джей тоже провалилась. Для матери, а потом и для всех остальных она стала Р. Дж., хотя отец упрямо продолжал называть ее Роб Джей.

Р. Дж. выросла в квартире со всеми удобствами на третьем этаже перестроенного кирпичного дома на Бикон-стрит с палисадником, засаженным огромными кустами магнолии. Доктору Коулу нравился этот дом, потому что он находился неподалеку от особняка, где когда-то обитал доктор Оливер Уэнделл Холмс. Его жене дом нравился небольшой рентой, которую легко было платить с преподавательского жалования. Но, когда она умерла от пневмонии, через три дня после одиннадцатилетия Р. Дж., квартира стала казаться слишком большой.

Р. Дж. сменила несколько общеобразовательных школ, однако, когда матери не стало, отец решил, что ей требуется больше контроля и организованности, чем он может дать. Потому он отдал ее в дневную школу в Кембридже, куда она ездила на автобусе. С семи лет она занималась фортепиано, но в двенадцать лет начала брать уроки классической гитары. Спустя несколько лет она уже бродила по Гарвард-сквер, играя и распевая песни вместе с другими уличными музыкантами. Она играла очень хорошо. У нее был не безупречный, но хорошо поставленный голос. Когда Р. Дж. исполнилось пятнадцать, она соврала насчет своего возраста и устроилась поющей официанткой в том клубе, где начинала карьеру Джоан Баэс^[4], тоже дочь университетского профессора. Той осенью Р. Дж. лишилась девственности на чердаке лодочного сарая, принадлежавшего Массачусетскому технологическому институту. Партнер был неумелым, а секс — болезненным. Этот опыт заставил ее охладеть к нему, но не навсегда. И не надолго.

Р. Дж. всегда считала, что второе имя сильно повлияло на ее жизнь. С самого детства она всегда была готова к любому вызову. И хотя она очень любила отца, часто именно доктор Коул становился ее противником. Его желание сделать Роб Дж. своей последовательницей на медицинском поприще держало дочь в постоянном напряжении. Возможно, если бы не он, ее судьба сложилась бы иначе. Днем, вернувшись в тихую квартиру на Бикон-стрит, она иногда шла в его кабинет и снимала с полок книги. В них она с интересом разглядывала картинки с половыми органами мужчин и женщин, изучая то, по поводу чего ее одногодки любили похихикать. Она привыкла бесстрастно относиться к анатомии и физиологии. В то время как некоторые сверстники запоминали виды динозавров, она зубрила названия человеческих костей. На рабочем столе в кабинете отца в небольшой деревянной шкатулке со стеклянной крышкой лежал старый хирургический скальпель из узорчатой стали. Семейная легенда гласила, что много веков назад этот скальпель принадлежал одному из ее предков, выдающемуся хирургу. Иногда ей казалось, что помогать людям в качестве врача — неплохой жизненный выбор. Однако отец был непреклонен и, когда пришло время, заставил ее пообещать, что она займется юриспруденцией. Как дочь профессора она могла посещать Бостонский университет бесплатно. Вместо этого она прервала длинную цепочку врачей Коулов, выиграв стипендию с семидесятипроцентной скидкой на обучение в университете Тафта. Стала работать в студенческой столовой и в клубе на Гарвард-сквер. Она все-таки поступила в юридический институт Бостонского университета. К тому времени у нее уже была своя квартира на Бикон-стрит за зданием законодательного органа штата. Она регулярно виделась с отцом, но у нее уже была своя жизнь.

Она училась на третьем курсе, когда познакомилась с Чарли Хэррисом. Чарльз X. Хэррис, доктор медицины, был худым высоким юношей. Очки в роговой оправе то и дело норовили сползти по длинному веснушчатому носу, что придавало его янтарным глазам удивленное выражение. Он только-только начинал хирургическую практику.

Она никогда не встречала никого настолько смешного и серьезного одновременно. Они много веселились, но он был истово предан работе. Он завидовал ее стипендии и тому, что ей нравились экзамены, которые она неизменно сдавала на отлично. Он был умен и обладал необходимой для хирурга выдержкой, однако учеба давалась ему нелегко. Он всего добивался тяжелым трудом.

— Надо заняться делом, Р. Дж.

Она занималась обзором судебной практики, а он выезжал на вызовы. Они постоянно уставали и недосыпали. Графики учебы и работы мешали им нормально общаться. Спустя несколько месяцев она переехала с Джой-стрит в его квартиру с улучшенной планировкой, которая стоила дешевле, чем ее хоромы.

За три месяца до окончания юридического института Р. Дж. узнала, что беременна. Сначала они с Чарли испугались, однако очень скоро обрадовались, что станут родителями, и решили пожениться сразу же после рождения ребенка. Однако несколько дней спустя, когда Чарли направлялся в операционную, он неожиданно согнулся пополам от резкой боли в левой нижней части живота. При осмотре в его почках обнаружили камни, такие крупные, что они не могли выйти естественным путем. Спустя двадцать четыре часа он стал пациентом собственной больницы. Тед Форестер, лучший хирург в отделении, провел операцию. Казалось, что Чарли удачно пережил послеоперационный период, однако он не мог мочиться. Когда прошло сорок восемь часов, доктор Форестер распорядился вставить ему катетер. Интерн вставил ему катетер, и Чарли смог облегчиться. Спустя двое суток одна из почек Чарли была поражена инфекцией. Несмотря на антибиотики, инфекция стафилококка распространилась по кровеносной системе и поразила сердечный клапан.