— Прости, я не хотел.

— Всё нормально, это было давно, да и особой любви у нас не было. Он погиб в автокатастрофе вместе с родителями.

— Так ты тоже сирота? — восклицает Чимин.

— Тоже? — недоумевает Мин.

— Наши родители погибли, когда мы были маленькими. Меня Чонгук вырастил, ну и Риз.

— Мне жаль, я не знал, — Юнги искренне сожалеет и сразу меняет тему. — Риз — отличный парень.

— А как он трахается, — мечтательно закатывает глаза Чимин.

— Ты спишь с Ризом? — Юнги чуть не давится кофе.

— Сплю, — усмехается омега. — Но об этом никому, особенно Чонгуку.

— Я могила.

— Я сам не ожидал, что так выйдет. Я раньше с Техеном встречался. Это глава третьего Дома. Но у нас ничего не вышло, грустно получилось. А сейчас я даже рад, потому что Риз ахуенный. Техен и рядом не стоит.

Как это ни странно, но откровенность Чимина привлекает. Юнги не замечает, как пролетел час. Он вдруг понимает, что уже очень давно он просто нормально ни с кем не общался и оголодал по общению. Хорошо, что теперь у него есть Хосок, и кажется, у него будет еще и Чимин, потому что этот омега умеет заряжать и заставляет хоть на пару минут, забыть о своем положении.

Вчера Юнги всё-таки добрался до клиники, которую ему посоветовал Ян и узнал, что срок беременности восемь недель, и малыш хорошо развивается. Юнги нарочно не взял с собой даже Хоупа — хотел сам со всем справиться. Как это ни странно, но после больницы Юнги полегчало, и он уже чувствует, что готов говорить со своим альфой. Возможно, даже прямо сегодня. Именно с такими мыслями омега и возвращается в офис, где застает уходящего Чонгука.

— Меня сегодня не будет, твои бумаги я пересмотрел, ты абсолютно прав, так что поеду разбираться. Не скучай, — на ходу бросает ему альфа и скрывается в лифте. Юнги понимает, что разговор придется отложить и обреченно идет к своему столу.

***

Джин просыпается в хорошо знакомой ему спальне. Омега резко присаживается на постель, и пытается собрать воедино рассыпавшуюся на десятки осколков картину реальности. Осознание, что его ребенок жив, вызывает в Джине улыбку, которая сразу же меркнет, стоит подумать о последствиях всего того, что произошло в больнице.

Омега сползает с постели и прямо в пижаме, которую видимо на него надели, когда он был в отключке, идет на выход. Намджун сидит на диване в гостиной. Альфа о чем-то задумался, притом настолько, что даже не сразу замечает остановившегося рядом парня.

— Что-то случилось? Тебе что-то надо? — альфа подскакивает с места и подходит к омеге.

— Нет, — севшим после сна голосом отвечает Джин. — Мне надо поговорить с Советом, попробовать объясниться, — рассеянно произносит Джин.

— Не надо. Всё хорошо. Я сам всем займусь. Тебе надо следить за своим здоровьем. Я уже распорядился, и у тебя будет наблюдающий врач, ты не будешь ни о чём волноваться и переживать. Мне сейчас плевать на всех и на всё, кроме тебя и нашего малыша.

— Мне не плевать, — Джин опускается в кресло. — Мне надо начать со всем разбираться. Представляю, что сейчас творится в Совете, и что с моими родителями. Мне нужен интернет, — омега вновь подскакивает, но альфа давит на его плечи, заставляя сесть.

— Что случилось, то случилось. Теперь этого не поменять. Если ты будешь сейчас метаться, переживать, ты сделаешь хуже только себе. Я попробую минимизировать ущерб, который будет нанесен твоей семье, обещаю. А ты, думай только о себе.

— Но Намджун, — тянет омега.

— Никаких «но Намджун», один раз я тебя послушался и чуть не потерял своего ребенка. Достаточно, — отрезает альфа и распоряжается, чтобы накрыли ужин.

На самом деле Намджун с утра четыре раза был в Совете, там были и все главы Домов. Весь город стоит на ушах. Отца Джина вызвали на допрос, и скорее всего его дело пойдет в суд. Он фактически одурачил высший орган страны, выставил идиотами глав Домов, все журналисты в подробностях смакуют детали скандала, рыщут по городу и ищут Джина. Намджуну пришлось усилить охрану особняка, чтобы никто не пробрался даже во двор. Но все это и рядом не стоит с тем абсолютным счастьем, которое поселилось внутри альфы еще в больнице. Крохотная жизнь, зародившаяся в Джине — это надежда. Одна мысль, что через несколько месяцев он сможет подержать в руках того, кого уже безумно любит, наполняет внутренности альфы приятной истомой. Намджун никогда не думал о семье и детях. Никогда до Джина. Любовь к этому омеге перевернула всю жизнь Кима, дала ему смысл. Намджун будет благодарен Джину до гроба, потому что это единственный человек в мире, делающий его счастливым. А сейчас он удвоил это счастье тем, что подарит ему сына. Альфа со всем разберется и со всем справится, потому что теперь он не один, потому что теперь он ответственен за две жизни, дороже которых у него ничего нет. Намджун разрулит ситуацию и всё уладит. Должен.

***

— Я поверить в это не могу, — Риз сидит за большим прямоугольным столом в переговорной и пьёт кофе. Чонгук стоит, прислонившись к креслу и рассказывает альфе последние новости из Совета. Юнги раскладывает по всему столу папки, бутылки с водой и готовит переговорную к приходу гостей.

— Я не сильно удивлен, — хмыкает Чон. — Слишком уж он красив и притягателен для беты.

Мин замирает на секунду и прислушивается.

— Другой вопрос, что за хуйня с Намджуном. Он что, себе омегу найти не мог, без такого багажа и проблем, — Чонгук звонко шлепает проскользнувшего рядом Мина по попе и скалится в ответ на полный недовольства взгляд.

— Теперь Совету это расхлебывать, — улыбается Риз, заметив их перепалку взглядами.

— Теперь Намджуну это расхлебывать. Ладно, трахнул он его, ладно, хочет с ним жить, нахуя он ребенка ему сделал? Сделал, так, блять, нет бы избавиться. Омега тоже хорош, конечно. Ничего глупее в жизни не слышал, — Чон разминает плечи и идет к окну. Юнги продолжает приводить стол в порядок и мысленно пытается унять грозящееся переломать ребра сердце.

— Ребенок — балласт, его омега — балласт. Намджуну бы поумнеть и скинуть их, потому что я буду первым, кто поставит его на колени с таким грузом. А он окончательно сдает позиции, мои доложили, что там все более чем серьёзно, он даст ему фамилию и будет растить наследника. Жаль, что его планам не суждено сбыться, — зло усмехается Чонгук.

Юнги больше не в силах это слышать. Он второпях раскладывает оставшиеся бумаги и срывается к двери, но альфа перехватывает его и, притянув к себе, нюхает.

— Ты чего дрожишь? — Чонгук сводит брови на переносице, ближе притягивает омегу. Юнги заметно потряхивает, он не может взять под контроль свое заходящееся в бешенном припадке сердце и дрожащие конечности.

— Тут холодно… кондиционер… — Юнги поднимает глаза и пытается улыбнуться. — Я немного замерз.

— Я бы тебя погрел, но боюсь только после встречи.

— Не сомневаюсь, — томно произносит Юнги и прикусывает губу. Отвлечь Чонгука можно только одним способом — он работает всегда.

— Не смотри так, выебу прямо перед Ризом.

А ведь может, так что Юнги моментально снимает маску соблазнителя.

— Мне надо принести еще кое-какие бумаги, — говорит Мин и, выпутавшись из объятий альфы, бежит к двери.

— Тут разве холодно? — Чонгук обращается к Ризу.

— Черт этих омег разберет.

***

— Полная задница, — неожиданно громко заявляет Хоуп, привлекая внимание других посетителей кофейни. После работы Юнги сразу позвонил другу и решил выпить с ним кофе.

— То есть этот мудак, противник такой величайшей ценности человечества, как семья? — продолжает взрываться Хоуп.

— Да причем тут это, — треснуто произносит Юнги. — Кажется, мне просто надо молча сходить на аборт.

На словах это все легко, а вот на деле Юнги от ребенка избавляться не хочет. Он не представляет, как он собственными руками убьет крохотного человечка, и не действуют даже доводы, что это пока и не человек вовсе.

— Охренеть, — Хоуп откидывается на спинку стула и продолжает нервно теребить салфетку. — Что же нам делать?