— Я тебе не предложение делаю, я тебя в известность ставлю. Отныне ты официально представляешь клан Ли и принимаешь личное участие на всех мероприятиях, которые посещаю я. Если тебе что-то не нравится можешь прямо сейчас вернуться в Отке, я даже сопровождение могу организовать, — говорит он с кривой улыбкой, отчего на душе становится противно.

— Я нахрен тебе не нужен! Ты ведь есть за одним столом со мной не стал бы, если бы не очередной подлый план в твоей голове. Может открытым текстом скажешь, зачем я тебе?! — перехожу я на крик.

— Так я уже и сказал, — говорит он с невозмутимым видом. — А теперь прошу меня извинить, но мне надо идти.

Бросив салфетку, Минхек уходит с Чангюном.

— Я надеялась, мы позавтракаем как семья и обсудим подготовку к свадьбе, но Минхеку на все наплевать кроме своих дел. Я, честно говоря, не думала, что он тебя когда-нибудь примет, — говорит Бора и кладет свою ладонь на мою руку.

— Он и не принял меня. Он мной воспользоваться хочет. Бора, пожалуйста, не думай об этом, а думай о главном дне своей жизни, а я сам разберусь. Я привык, — улыбнулся я ей и сжал в ответ ее ладошку.

Мы просидели еще пару часов, в течение которых она в подробностях рассказала мне, как планирует организовать свадьбу. Я пообещал ей помочь, чем смогу, и принять самое активное участие. Раз уж родному брату на нее наплевать, то я попытаюсь сделать все возможное, чтобы ее свадебный день был лучшим в ее жизни.

Попрощавшись с Борой, я решил не идти домой, а прогуляться по парку и подышать свежим воздухом. Нужно было разобраться в своих мыслях и вообще решить, что я буду делать дальше. Часовая прогулка ничем мне не помогла. В голове опять был бардак и хаос. Поэтому, увидев высветившейся на экране телефона номер Чангюна, я обрадовался и сразу согласился с ним пообедать. Мы встретились в уютном семейном ресторанчике, в центре Хейджена. Было видно, что Чангюн расстроен не меньше чем я.

— Я честно пытался его отговорить, но ты ведь сам понимаешь, как сложно с Минхеком. Мне так стыдно, что я не могу тебе в этом вопросе помочь, — сказал он и положил голову на стол.

— Все нормально, я знаю, что он твой босс. Просто мне противна мысль чаще с ним видеться и плюс страшно от того, что в этой голове может созреть в следующую минуту. Я ведь не дурак и понимаю, что я просто пешка в игре Минхека.

— В любом случае, давай решать проблемы по мере их поступления. Кстати, Бора отказалась от фамилии, она возьмет фамилию мужа и, более того, она уже полностью съехала с особняка, — сказал Чангюн, попивая каппучино.

Проболтав около двух часов, мы договорились позавтракать на следующий день. Чангюн поехал к Минхеку, а я домой. Приняв душ и переодевшись, я уехал в клуб. У меня была короткая смена, так что поработав до 11 вечера, я поехал обратно домой.

You make me wanna die

Я живу не в самом лучшем районе Хейджена. В основном тут проживают несостоятельные и неблагополучные семьи. Район заставлен одноэтажными домиками и маленькими дворами. С зарплатой бармена, в принципе, этот дом лучшее, что я могу себе позволить. Спальни и кухни, совмещенной с гостиной, мне вполне хватает. Правда по ночам на моей улице очень темно из-за вечно отсутствующего уличного освещения и жутко. По углам то тут, то там вечно шатаются не совсем трезвая молодежь и мелкие бандиты. Поэтому, пешком, в ночное время суток, я сам даже не рискую тут ходить. Ограбят или даже убьют, никто и не заметит. Хотя по сравнению с моей квартирой в Отке и вообще районом, в котором я тогда жил, мое нынешнее проживание можно было назвать королевским.

Припарковав машину у тротуара, я направился к дому. Прямо напротив, сливаясь с ночью и обветшалым пейзажем, стоял черный, матовый Мерседес Gelandewagen с выключенными фарами. Без номеров. Я остановился напротив машины, ни на секунду не сомневаясь, что это по мою душу. Просто, за все то время, что я живу в этом районе, машины стоимостью выше 50 штук, обычно приезжали именно ко мне. И смех и грех.

Никаких признаков жизни машина не подавала. Тогда, решив, что незачем тянуть, я подошел к дверце водителя и только я собирался постучать в окно, как тонированное, боковое стекло сползло вниз. Туда же, в буквальном смысле этого слова, ухнуло и мое сердце. На меня с улыбкой смотрел Шин Хосок.

— Садись, покатаемся, — как ни в чем не бывало, говорит Шин.

— А если не сяду? — отвечаю я с недоверием.

— Имеешь право, — опять улыбается.

Я обошел машину и сел на пассажирское сидение рядом с водителем. Хосок завел матового зверя, двигатель издал мощный рык, и машина плавно выехала с моей улицы.

Как только мы тронулись, осознание того, что сесть в машину было плохой идеей, стало накрывать меня с головой. Находиться в закрытом помещении и настолько близко к человеку, о котором я думал без остановки столько дней, — стало просто пыткой. Первые несколько минут мы молчали. Он смотрел на дорогу, а я на его руки.

Хосок был одет в темно-серую рубашку, рукава которой были закатаны до локтей. Я любовался тем, как он одной рукой крутит руль, как красиво при каждом движении, переливаются рисунки на его запястьях, как при крутых поворотах, когда он выворачивает руль, проступают вены на руках. Я невольно подвис, любуясь его руками. Хосок поймал мой взгляд и улыбнулся. Я сразу смутился и отвернулся, притворившись, что картина за окном намного интереснее. Боковым зрением я чувствовал, что он смотрит совсем не на дорогу. Мы остановились на красный свет.

— Поужинаешь со мной? — поворачивается он ко мне и ставит меня в ступор своим вопросом. — Почему у тебя вечно напуганное выражение лица. Просто я не люблю есть в одиночестве. Можешь отказаться.

— Я не голоден, но компанию могу составить, — говорю я и пытаюсь улыбнуться.

— Зато я очень голоден, — медленно, растягивая слова, говорит он и спускает взгляд на мои губы.

Зажигается зеленый, и машина двигается. До КПП Меннама мы едем в полной тишине. Мысли вихрем проносятся в моей голове, а сердце продолжает биться где-то в горле. Одно его присутствие рядом выворачивает меня наизнанку. Где-то я понимаю, что основным блюдом сегодняшнего ужина буду я сам. Пока он проезжал все шлагбаумы и говорил с кем-то по телефону, я боролся с собой, чтобы не открыть дверь и не убежать обратно в Хейджен. Я сам осознанно привел себя на его территорию, загнал в ловушку, а теперь сижу и не могу даже нормализовать свое дыхание. Не зная, как отвлечься и куда деть свои руки, я начинаю копаться в телефоне.

— Запиши мой номер, — разрывает он тишину. Я смотрю на него с недоумением.

— Вдруг понадобится, — говорит он и заворачивает на подземную парковку.

Я записываю номер, который он мне продиктовал и сохраняю под именем SH.

Он паркует машину и выходит. Я выхожу следом и стою рядом с машиной, пока он идет к двум внедорожникам остановившимся позади нас. Только сейчас до меня доходит, что эти машины, присоединившиеся к нам еще в Хейджене, не случайны. Он отпустил их и вернулся ко мне.

— Пойдем, — говорит Хосок и идет к лифту.

— Где мы? — спрашиваю я, пока мы ждем его прибытия.

— У меня, — говорит он. Я шумно сглатываю.

Дверца лифта открывается, мы заходим, он нажимает кнопку 39, и мы становимся друг напротив друга, каждый у стены.

— Тут же нет ресторана? — туплю я.

— Нет.

— И ты не будешь ужинать?

— Нет.

Обстановка в лифте начинает накаляться. Мне опять не хватает воздуха. Не зная, что делать, я начинаю от нервов натягивать рукава свитера. Дурацкая привычка растягивать свою одежду, когда я нервничаю, поэтому у меня на всех свитерах вечно длинные рукава. Пытаясь смотреть на все, кроме Хосока, я замечаю, что лифт полностью прозрачный изнутри и по мере того, как он поднимается — открывается нереально красивая картина на ночной город. Я пытаюсь отвлечься любованием Меннама. Он, прислонившись к стенке лифта и скрестив руки на груди, смотрит прямо на меня. Не выдержав его пристального взгляда, я смотрю ему в глаза с вызовом, мол, «я тебя не боюсь».