— Я люблю его, — тихо, еле слышно произносит Чимин, и в следующую секунду комнату оглушает звонкий смех Чонгука.

— Да ты урод обдолбанный! Развяжите мне руки — я тебе пасть порву, койот помойный! — Юнги за чувства Чимина обидно, а ещё бесит, что этот напыщенный альфа, и пусть он хоть сто раз оборотень, а он точно оборотень, позволяет себе так издевательски разговаривать с Паком.

— Что за писк? — Чонгук отходит от Чимина и, засунув руки в карманы брюк, медленно подходит к сидящему на полу и, прожигающему в нём дыры взглядом омеге. — Так и думал, у нас крысы завелись, — ухмыляется альфа, продолжая буравить омегу оценивающим взглядом сверху вниз.

— Лицом вниз и с оттопыренной попкой ты смотрелся куда лучше, — тянет слова Чонгук и моментально хватает, дёрнувшегося в сторону Юнги за ворот и так растянутой футболки. Поднимает омегу на ноги и с силой впечатывает в стену. Кепка соскальзывает с головы паренька и падает на пол, туда же с грохотом ухает сердце Мина, когда на него смотрят уже налившимися красным глазами.

Юнги этот взгляд из тысячи узнает. Он ловит губами воздух, с силой вжимается лопатками в стену, лучше туда, чем к тому, кто почти кожа к коже. Альфа нарочно приближается, вдавливает своим телом омегу в бетон, наслаждается метаниями зажатого между ним и стеной паренька, упивается его страхом.

— Ну же, маленький, повтори, кто я. Койот? — шепчет Чонгук ему в ухо, с шумом втягивает в себя запах его кожи. — Вкусно пахнешь, — водит носом по чужой шее, поднимается к губам. Долго на них смотрит, облизывает свои губы, будто решает что-то, передумывает, зарывается пальцами в голубые уже только на концах блондинистые волосы и резко дёргает вниз, обнажая шею, подбородок. Лижет от ключицы до линии подбородка, отстраняется, смакует, повторяет.

Чонгук сильнее дёргает за волосы, у Юнги шея затекла, он вообще не понимает, что альфа творит, продолжает висеть в его руках безвольной куклой, вырваться не получается.

— Блять, пусти меня, животное, — шипит Мин и лижет свои губы.

Чонгук жадно следит за розовым язычком, скрывшимся между чужими губами, утробно рычит, унимая зверя внутри, который словно с катушек слетел. Волк бьётся, не поддается контролю, Чонгук сжимает кулаки, делает шаг назад, и волк успокаивается. Альфа вновь впритык, тянет омегу на себя, кожа к коже, и внутри опять ураган. Чон нервно усмехается, обхватывает лицо омеги пальцами, всматривается в глаза, ищет ответы, будто омега точно знает, что с его волком, только на дне карих глаз один испуг.

— Развяжи меня, и я тебе горло разорву! — храбрится паренёк.

— Развяжу, — зверь от одного его голоса затихает, будто вслушивается. — Позволю меня поцарапать, только при условии, что я тебя в этот момент трахаю. От страсти, скажем. Идёт?

— Ты с дубу рухнул? — искренне возмущается Юнги и пытается протиснуться между альфой и стеной, но тот ловко возвращает его на место и вновь вдавливает в стену. Снова нюхает, с трудом сдерживается, чтобы не прокусить пульсирующую на шее венку.

— Ты пахнешь кровью… — словно самому себе говорит Чон. — Ты пахнешь ёбанной кровью! Ты как самая сочная вырезка, и, блять, я хочу тебя сожрать. Живьём.

— Подавишься, — выпаливает омега, вскидывает голову и смотрит так, будто не боится. У Юнги в глазах целая вселенная, Чонгук в ней зависает, чувствует, как тяжело парню лужей не растечься, как тяжело собраться, и вот так вот смотреть в глаза волку. Не какому-то волку, а самому чёрному. Чонгук ему мысленно аплодирует, а потом расслабляет поводок зверя, держать больше сил не хватает, притягивает омегу за шею к себе, и впивается в губы. Юнги только мычит в поцелуй, толкается, но нижнюю губу больно кусают, а потом врываются в горячую полость, сшибают к чертям все барьеры, ломают сопротивление. Альфа зарывается рукой в шелковистые волосы, вдавливает парня в себя, будто до дна выпить собирается, будто пустошь выжженную оставит после себя. Юнги надышаться пытается, с трудом ловит ртом воздух, стоит альфе хоть на секунду сделать перерыв, но его губы вновь сминают, терзают, перекрывают доступ к кислороду, заставляют дышать только собой.

У Юнги голова кружится, были бы руки развязаны, он бы в альфу вцепился, лишь бы на ногах устоять, он стоит вообще за счёт того, что его к стене придавили. Юнги от его запаха дуреет, уже сам тянется, трётся, отдаётся поцелую, кажется вечность прошла, кажется нет больше никого и ничего, кроме него и этого альфы.

Чонгук целует не как Хосок. По-другому. Юнги точно не знает, как по-другому, но пола под ногами больше не чувствует, прикрывает веки, позволяет ему хозяйничать у себя во рту и отвечает. Будто так и должно было быть, будто Юнги и жил эти восемнадцать лет ради этого поцелуя.

Альфа резко отстраняется, оставив недоумевающего парня прибитым к стене. Смотрит на омегу несколько секунд, словно ищет, что сказать — не находит. Потом подзывает Люка, приказывает увести парней обратно и отпустить у прохода. На все вопросы Люка отвечает только взмахом руки и быстрыми шагами идет к панамере.

— Да в чем дело? — Люк добегает до машины и останавливается напротив взъерошившего волосы альфы. — Почему ты их отпускаешь? Это же люди! Мы должны их наказать! Сдать под суд, в конце концов.

— Я их отпустил, помиловал, простил! Пусть уходит, пусть исчезнет, пусть пропадёт с глаз моих, видеть его не хочу! Избавься! — кричит Чонгук и замирает, заметив застывшего у выхода омегу, который взглядом, полным непонимания, смотрит на альфу.

Юнги прекрасно слышал каждое слово — Чонгук не сомневается. Чон делает полушаг в сторону парня, потом до вонзающихся в ладонь ногтей сжимает кулаки, уводит взгляд и, открыв дверцу авто, садится за руль.

Не заводит автомобиль, следит сквозь стекло за тем, как альфы, подталкивая двух парней в спину, ведут их к джипу. Омега постоянно оглядывается на порше, ничего через тонированное стекло не видит, но всё равно смотрит. Чонгук обхватывает голову руками, прислоняется к спинке сиденья и рычит на опустившегося рядом Люка. Хотелось побыть в одиночестве, но уже не выйдет.

— Я знаю тебя с самого рождения, я поклялся твоему отцу, что буду всегда рядом с тобой, и я добровольно ушёл с должности его помощника и стал твоим. Ты как мой младший брат, и поэтому я беспокоюсь. Что произошло внутри? Почему ты выскочил оттуда сам не свой? Я никогда не видел тебя настолько напуганным, я вообще не видел тебя напуганным.

— Тот омега с голубыми волосами, — горько усмехается Чонгук. — Мой зверь реагирует на него. На человека.

— Не может быть, — растерянно произносит Люк.

— Видимо, может, — кривит губы в ядовитой усмешке Чонгук и заводит автомобиль.

========== 3. ==========

Комментарий к 3.

Music: Lorn - Acid Rain

https://soundcloud.com/mufind/lorn-acid-rain-official-music

***

— И что это была за срочность? — Рен лениво потягивается на огромной постели, игнорируя сползающее вниз одеяло, обнажающее молочную кожу.

— Людей на границе поймали, — Чонгук расстёгивает рубашку и отбрасывает ее в сторону.

— Тоже мне новость, — омега откидывается на подушки и хлопает ладонью по постели. — Иди ко мне.

Чонгук снимает оставшуюся одежду и ложится на пустую половину кровати. Рен моментально взбирается на альфу и, оседлав его, мурлычет о том, как он замёрз один в постели.

— Хочу своё имя здесь, — омега проводит пальцами по груди альфы, покрытой татуировками. — Вот прям под пастью волка, набей тут «Рен», будет красиво, — тянет омега, продолжая тереться о член альфы.

— Слишком многого хочешь, солнце, — вроде шутливо говорит альфа, но в его тоне проскальзывают нотки, от которых Рену не по себе. Омега виду не подает, нагибается и начинает покрывать короткими поцелуями мощную грудь. Медленно поднимается к шее и рассчитывает на долгую прелюдию, но Чон резко поворачивается, вдавливает парня в постель и разводит его ноги.

— Сегодня ты по-особенному ненасытен, — улыбается Рен. Он проводил Чонгука к Люку после длительного секс-марафона, но альфа видимо не насытился, или Рен сдает позиции — омега предпочитает думать о первом варианте.