— Юнги, у нас отличный кондитер, ты должен попробовать, — говорит Чонгук и улыбается.

— Я, — хрипит Мин и прокашливается. — Я наелся просто.

— Я проследил, он хорошо покушал, — говорит Мун Чонгуку, альфа смотрит на омегу испепеляющим взглядом и снова возвращает своё внимание отцу.

Юнги отпивает чай из чашки, шепчет Чимину, что у того скоро на лбу от взгляда Тэхёна дыра появится, и кажется, его немного отпускает.

— Время уже позднее, и все устали, поэтому сегодня вы переночуете в особняке, — вдруг обращается к омегам Дживон. Чонгук откидывается на стуле и, приподняв бровь, смотрит на Юнги.

— Но, — запинается Юнги. — Мы…

— Вам нечего бояться, — перебивает его Дживон. — Я ведь дал вам слово, что вы в безопасности. Поэтому чувствуйте себя, как дома. Мун покажет вам ваши спальни, а завтра мы решим, что и как будет дальше.

Юнги не хочет. Он даже думать не хочет, каково это спать под одной крышей с оборотнями, особенно учитывая, что с одного из них его конкретно ведёт. Альфа продолжает буравить его взглядом, не стесняется ни родителей, ни брата, откровенно рассматривает, подолгу задерживает своё внимание на губах, а Юнги мечтает, что пол разверзнется и его проглотит. Даже взгляд Чонгука выносить тяжело — Юнги от него то в жар, то в холод бросает.

Юнги же в этом доме глаз не сомкнёт, он вообще не понимает, откуда эта странная доброта — все ведь знают, что они враги. С чего это глава оборотней принимает их в своём доме, предлагает ночлег. Юнги путается в своих мыслях, и так ещё окончательно не пришедшая в себя после хосоковских побоев голова снова побаливает. Он устало трёт виски, что сразу замечает Мун, который, уточнив у омег, что они десерт всё-таки не будут, встаёт из-за стола.

— Пойдёмте, я покажу вам ваши спальни, — говорит Мун и идёт к мраморной лестнице посередине зала.

Омеги благодарят Дживона за ужин. Юнги усиленно старается не смотреть на ухмыляющегося Чонгука и идёт за Муном. Вплоть до последней ступеньки лестницы на самом верху Юнги отчётливо чувствует прожигающий его лопатки взгляд.

Юнги хочет спать с Чимином, он скучает по другу и, вообще, боится оставаться один в комнате в особняке оборотней, но Мун провожает Чимина в другую спальню, лишая Мина последней надежды. Юнги запоминает дверь Пака и решает позже зайти к нему, очень надеясь, что до него этого не сделает Тэхён.

Мун подходит к следующей двери и, открыв ее, провожает Мина внутрь. Небольшая уютная спальня пахнет свежим бельём и полевыми цветами, которые стоят в вазе на тумбочке.

— Я рад, что ты поправился, — говорит Мун. — Я заходил к тебе, но ты был без сознания.

— Я не знал, — растеряно говорит Мин. — Но зачем? В смысле, мы же не были знакомы.

— Я хотел посмотреть на омегу, ради которого мой сын нарушил перемирие и даже рискнул своей жизнью.

Юнги заливается краской и опускает взгляд.

— Спокойной ночи, — улыбается ему Мун и выходит из комнаты.

Юнги принимает душ и переодевается в пижамные штаны и футболку, оставленные, видимо, специально для него на постели. Высушив волосы, Юнги наливает себе воды из графина, когда слышит стук в дверь. Омега радостным срывается к ней, не сомневаясь, что это Чимин, но дернув на себя дверь, моментально превращается в статую.

— Я подумал, нам стоит новую традицию завести, — улыбается Чонгук и прислоняется плечом к косяку. — Не спросишь какую?

— Какую? — еле выговаривает омега.

— Желать тебе спокойной ночи, — усмехается альфа на растерянность Мина. — Ты постоянно был в отключке в больнице, но это не значило, что я не приходил, — Чонгук становится вплотную.

Юнги одной рукой цепляется за дверь, второй о косяк, не потому что готовится в любой момент ею перед носом альфы хлопнуть, а потому что использует их как точку опоры. Чонгук близок и останавливаться не намерен, Юнги его обжигающее дыхание на своем лице чувствует. Не дышит, чтобы не пропустить в легкие дурманящий запах, концентрируется на воротнике рубашки альфы, не шевелится. Чонгук смотрит на подрагивающие ресницы, задерживает взгляд на розовых губах, нагибается ближе, между губами сантиметр, Юнги не тянется, будто они в игру играют, кто первым рванёт, кто слетит раньше. Юнги не собирается побеждать в этом раунде, пусть на ногах еле стоит и пальцами до побеления костяшек о деревянное покрытие цепляется.

Омега сильно в росте проигрывает, именно поэтому и только поэтому теперь на чужие губы смотрит, а Чонгук их облизывает, нарочито медленно языком проводит, у Юнги под ногами пол волной идёт. Альфа свои клыки проверяет, вкус крови этого мальчишки вспоминает, чувствует, как его зверь головой сейчас грудную клетку пробьёт, и омегу тогда ничего не спасёт.

— Ты забыл его, — шепчет Чонгук и поднимает к лицу Мина Куки, которого всё это время прятал за своей спиной.

— Я… — Мин отбирает игрушку и прижимает к себе. — Спасибо.

Впервые за вечер Юнги ему в глаза смотрит и сразу об этом жалеет — у Чонгука в глазах бездонный океан бушует, и пусть Юнги только из душа, окунуться хочется до умопомрачения. Чонгук гипнотизирует, из захвата чёрных глаз не отпускает, а зверь всё-таки срывается. Юнги испуганно отшатывается, и альфа моментально тормозит, моргает подряд пару раз, убирает кровавый океан, затопивший радужку и выдыхает.

— Спокойной ночи, маленький, — мягко улыбается Чон и, с трудом оторвав взгляд от лица омеги, отходит. Юнги прикрывает дверь и бегом взбирается на кровать. Кутается в одеяло, прижимает к груди Куки и прикрывает веки. Он из этой комнаты до рассвета не выйдет. За его дверью большой чёрный волк, и пусть, Юнги тянет к нему до боли, страшно всё равно. А Мин смельчаком никогда и не был.

Чонгук с ним флиртует. В открытую. Не прячет своих желаний. Он о нём заботится, спас, вылечил, а теперь ночлег дал. Он ставит Юнги в тупик. Мин не понимает, что происходит между ними, и что с этим делать, но тягу к нему отрицать и не пытается. Чон Чонгук с каждым днем всё ближе, всё глубже, и Юнги перед ним, как песочный замок, сантиметр за сантиметром рушится, если так пойдет и дальше, то скоро белый флаг вывесит и сам в руки пойдёт. Юнги себя рядом с ним не контролирует, придумывает миллион слов и ответов, но Чонгук приближается, и омега немеет. Мин понимает, что так не должно быть, что, что бы там ни было, всё это глупо и несерьёзно, он не должен вестись, не должен участвовать в странной игре этого альфы. Потому что Юнги уверен, что проигравшим в итоге будет он сам. Юнги перед чёрным волком не устоять.

***

Юнги в его доме, в его спальне, спит на его простынях. Чонгук спускается по лестнице вниз и с каждым шагом уговаривает себя не вернуться обратно. У Чонгука потрясающе красивый и развратный омега, тот, о котором весь город мечтает, а альфа залип на острые ключицы и розоватые губы того, кто даже взгляд его выдержать до конца не может, всё время свой уводит. Вернуться бы и вжать его в стену прямо в коридоре, забить на все прелюдии, впиться до крови в эти сочные губы, выпустить когти, попробовать его плоть. У Чонгука дикое желание его вылизать с головы до ног и повторить, такого альфа ни к кому не чувствовал. Юнги вкусный настолько, что Чон два месяца поцелуй забыть не может, с трудом ноющее нутро успокаивает, но повторить не спешит.

У Чонгука к Юнги животное желание, оно кровь бурлить заставляет, в свои же ладони ногтями вонзаться, лишь бы с пути не свернуть. Чонгук сам над собой смеётся и идёт к бару. Видимо, эти два дня воздержания, когда альфа был сильно загружен и до постели доползал с трудом и только, чтобы поспать — возымели такой обратный эффект. Чонгук достаёт мобильный и скидывает Рену смс, что сам заберёт его с клуба попозже. Чонгук хочет не Юнги, он просто хочет секса и получит его. А Юнги просто наваждение. С чего это чёрному волку желать какого-то бесцветного омегу-человека, он даже удовлетворить его аппетит не в силах. Это просто любопытство, и альфа предпочитает его не удовлетворять.

— Ты ещё не уехал? — выдёргивает Чонгука из мыслей о Юнги отец. Дживон подходит к сыну и прислоняется к стене.