Младший брат, видимо, в конец запутавшись, спустился с аналоя под недовольное шиканье его старшего брата.

У аналоя появляется вдова Тодда. Кажется, говорить выше её сил. За юбку цепляются три маленькие девочки. Вдова передаёт микрофон самой младшей.

Самая младшая: Пока, папочка.

Ленч хорош. Он чудесен. Похороны ужасны, ленч = небеса. Ем с бумажной тарелки три сэндвича подряд — с жареной говядиной. Снаружи ветер покачивает пожелтевшее дерево. Одинокий жёлтый листик залетает через открытое подвальное окно. Смотрю, как он падает, приземляется рядом с моими туфлями.

Думаю: Жизнь прекрасна.

Хорошо, что я не мёртв.

Если/когда я умру, не хочу, чтобы Пэм осталась одна. Хочу, чтобы она снова вышла замуж, и жила полноценной жизнью. При условии, что её новый муж будет хорошим человеком. Добрым. Религиозным. Очень заботливым + хорошо относится к детям. Но дети не идиоты. Мёртвый отец (т. е. я) им предпочтительней благочестивого человека. Бледный, скучный, благочестивый, без изюминки, со странными свитерами и всегда какой-то грустный от того, что у него не стоит из-за физического недуга.

Ха-ха.

Что-то в этот вечер, читатель будущего, много думал о смерти. Неужели она возможна? Неужели я умру? Неужели умрут Пэм и дети? Ужас. Зачем мы пришли на эту землю и почему нам так сложно без любви, если конец нашей истории = смерть? Сурово. Жестоко. Неприятно.

Примечание для себя: ещё сильнее попытаться во всём быть лучше.

Дома собрал вокруг себя ребятишек. Попросил их всем вместе принять новое решение. Сказал им, что жизнь коротка, что у нас каждое мгновение на счету, что мы должны проживать каждый день так, будто это наш последний день. Если у них есть мечта, пусть её реализуют. Если хотят что-то попробовать, пусть пробуют. Обещаете? Если я какую ошибку и совершил в жизни, то это — пассивность. Не хочу, чтобы они её повторили. Будьте смелее, боритесь, будьте храбрее. Что ужасного может произойти? Они станут новаторами, героями, пророками (!). Стеснялся ли Пол Ревер[13], экономил ли Эдисон, а Христос был ли очень обходительным? И под конец их жизненного пути сожалеть они будут только о том, чего не сделали.

Затем наступило время спать. Иногда уложить их не удаётся: Пэм — целый день с детьми, так что, вымотавшись под конец дня, она срывается на них из-за всякого пустяка — дети же, в свою очередь, видя к себе такое отношение, да и тоже подустав от школы, отвечают Пэм тем же и хамят. Так что иногда спокойной ночи = дети, кричащие сверху на Пэм, Пэм, кричащая снизу на детей. Иногда в Пэм летит книга или башмак.

Сегодня вечером, однако, всё было хорошо. Дети, понимая, что о смерти я говорю искренно и серьёзно, спокойно поднимаются по лестнице. Томас бежит снова вниз, чтобы меня обнять, Эва одаривает меня долгим (восхищённым?) взглядом.

 Как дороги дети.

В воспитании есть одна приятная особенность, читатель будущего: родитель может положительно влиять на ребёнка, он может преподать ему такой урок, что тот его на всю жизнь запомнит и возможно даже изменит все его/её жизненные ориентиры, раскроет свою душу + разум.

(2 окт.)

Блин.

Какого фига.

По нашей семье словно молния шандарахнула, читатель будущего.

Сейчас объясню.

Этим утром Томас и Лилли сидят за столом и клюют носом, Эва ещё в кровати, Пэм делает яичницу, Фербер у её ног, просит вкусненького. Томас, поедая бублик, бурей летит к окну.

Томас: Ого. Какого чёрта. Папа? Подойди сюда.

Иду к окну.

ДС пропали.

При чём все (!).

Выбегаю. Подвеска пуста. Микронити нет. Ворота открыты. Чуть ли не галопом бегу к блоку, посмотреть какую-нибудь зацепку.

Нет.

Забегаю в дом. Звоню в «Гринвей», звоню в полицию. Приезжают копы, обчищают двор. Коп показывает мне следы от микронити у ворот. Говорит, что это хорошие новости: с микронитью, которая ещё внутри, будет легче определить местоположение ДС, ибо микронить ограничивает скорость их передвижения: они бегут группой, к головам у них подключена микронить, из-за этого их передвижение замедляется, поэтому у них не получится отстать от/обогнать других, следовательно, если кто-то захочет порвать микронить, то он повредит своему мозгу.

Другой коп говорит да, что пришлось бы попотеть, если бы ДС убежали пешком. Но так, говорит он, ДС кто-то забрал и они наверняка сидят в фургоне какого-то активиста и ухахатываются.

Я: Активисты.

Первый коп: Да, знаете ли, всякие там организации типа «ЖенщиныЖенщинам», «За экономическое равенство», «Пошёл Сэмплика к чёрту».

Второй коп: Четвёртый случай за этот месяц.

Первый коп: Этим девчонкам помогли спуститься.

Я: Почему они так поступили? Ведь они сами на это согласились. Почему они ушли с каким-то полным…

Копы смеются.

Первый коп: Почуяли американскую мечту, малыш.

Дети расстроены. Толпятся у забора.

Школьный автобус приезжает и едет дальше.

Приезжает работник «Гринвея» (Роб). Роб = высокий, худой, сутулый. Похож на лук с тетивой, если бы у последнего было проколото ухо + длинные волосы, как у пирата, и одет он в короткий кожаный жилет.

Роб тут же сообщает потрясную новость: просит прощение за столь жёсткую весть в столь нелёгкий для нас час, но по закону он обязан проинформировать нас о том, что согласно нашему договору с «Гринвеем», если ДС не найдут за три недели, то тогда нам нужно будет покрыть требуемы расходы на замену ДС.

Пэм: Что, простите?

По словам Роба, расходы на замену = 100$/месяц, за каждый отдельный месяц и, несмотря на то, что ДС пропали, по нашему контракту с «Гринвеем» мы обязаны выплатить всё заказанное время пребывания ДС (!). Бетти (21 месяц) =2100$; Тэми (13 месяцев) = 1300$; Гвен (18 месяцев) =1800$; Лиза (32 месяца (!)) = 3400$.

И в целом = 2100$ + 1300$ + 1800 $ + 3400$ = 8600$.

Пэм: Вот блин.

Роб: Поверьте мне, я знаю, что это куча денег, ведь я вообще-то певец, автор-исполнитель, вы в курсе? Но, взяв их на работу, мы, вернее они, ребята из «Гринвея», с самого начала вложили определённую сумму денег, и сумма эта была немаленькой — она как раз покрывала визы, стоимость авиабилетов и всё остальное.

Пэм: Нам об этом не рассказывали.

Я: Ни слова не сказали.

Роб: Хах. Ну кто у вас там опять был?

Я: Мелани?

Роб: Да, вот так и думал. Мелани она такая — ей лишь бы поскорее смыться, может чего-то и не досказать. Особенно если дело касается клиентов Пакета А, на них в первую очередь экономят. Никаких обид. Во всяком случает, поэтому она и ушла. Если хотите высказать ей всё, что о ней думаете, идите в «Сроймат», она заместитель менеджера в отделе красочных материалов, сейчас, наверное, опять кому-нибудь лапшу на уши вешает, советуя тот или иной цвет.

Сержусь, теряю терпение: кто-то ворвался к нам во двор, пока дети спали, и украл их? Украл у нас? Украл 8600$, плюс изначальная цена за ДС (где-то 7400$)?

Пэм (копу): Вам вообще удаётся их найти?

Первый коп: Кого?

Пэм сверлит копа глазами. (Пэм = при защите семьи, ярость.)

Второй коп: Честно? Довольно редко.

Первый коп: Точнее никогда.

Второй коп: Ну, ладно, никогда.

Первый коп: да. Но первый раз когда-нибудь наступит.

Копы уходят.

Пэм (Робу): Так что будет, если мы не заплатим?

Я: Денег у меня нет.

Роб мешкается, тянет.

Роб: Ну, в суде бы это дело представило большой интерес.

Пэм: Вы подадите на нас в суд?

Роб: Не я. А они. То есть они подают в суд. Они… как бы сказать? Они вас…

Пэм (резко): Арестуют.

Роб: Простите. Простите за всё. Ну, Мелани, я тебе голову сверну твоей же косой. Шучу, я её даже не знаю. Но суть в том, что всё это прописано в вашем договоре. Вы его, наверно, не читали, да?

Тишина.

Я: Ну, нам было некогда. Мы устраивали праздник.

Роб: О, конечно, я его помню. Был там какой-то праздник. Мы все о нём потом говорили.