Подали закуски и, не успели появиться на столе тарелки, из-за пазухи Клюса высунулась черная кошачья лапа, цапнула бутерброд с яйцом и скрылась. Никто ничего сделать не успел. Глаза Афараса стали круглее королевской печати, он хотел было подняться, но Дим вовремя придержал его за плечо.

– Это кошка. Мальчишка таскает за собой кошку.

– Кота! – возмущенно поправил Клюс.

Афарас почему-то побледнел, оттянув пальцем горловину свитера, нервно потер шею, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и только после этого заговорил:

– Кажется, я здорово ударился. Мне мерещится, что с этим котом я уже беседовал.

Клюс подскочил, потому что я наступила ему под столом на ногу. Дим Фут с озабоченным видом потрогал лоб Афараса:

– Горячки вроде бы нет. Советую после обеда все-таки посетить местных лекарей.

Горячка началась у меня. Горел не только лоб, но щеки, уши и нос, по-моему, тоже. Из-за какого-то поганца морочим голову ни в чем не повинному человеку! Неужели Эми не способен сидеть тихо?! Надо поскорее отпускать беднягу-водителя пока он окончательно не усомнился в собственном рассудке. Я с облегчением схватила принесенную чернильницу, обмакнула перо… Слова не шли на ум, я забыла официальный титул Люсто. Как же его назвать? Высокоуважаемый избранник, попечитель… Чего? Что он там опекает?

– Дим! – я решительно отодвинула от себя письменные принадлежности. – Выпиши вначале чек, а потом…

Не обращая внимания на чернильницу, Дим Фут взял салфетку, наколол на зубцы вилки и начал не спеша их протирать.

– По-моему, краснолицый за соседним столиком был за рулем "газели", – ни на секунду не прерывая свое занятие, сообщил Дим Фут.

Мой жар тут же сменился ознобом, а Клюс отодвинул салат и принялся беззастенчиво разглядывать соседний столик.

– Неужели Дано так мало платит своим убийцам? Он одет хуже дворника.

– Пожалуйста, шанни!

Официант аккуратно поставил передо мной тарелку, на которой красовалась обнаженная женская фигура с пучком укропа вместо волос. Не знаю, из чего она была сделана, но смотрелась весьма колоритно. Рот у меня раскрылся сам собой.

– Баба! – жизнерадостно воскликнул Эми, едва не выпадая из куртки Клюса.

Черные лапы вцепились в укроп… Раздался оглушительный женский визг, фигурка дернулась и села на тарелке. Дим мгновенно выхватил автомат, но краснолицый парень столь же стремительно отшвырнул в нашу сторону стол и метнулся в раскрытую дверь кухни. Толстая дама заверещала не хуже поросенка, парочка замерла, официант уронил разнос. Музыка продолжала греметь. Терпеть не могу фокстротов!

– Это шанни, господа, – дрожащим голосом произнес официант. – Сюрприз. Многим клиентам нравится.

– Нравится, – черный кот откусил руку фигурке и принялся с хрустом жевать.

Клюс радостно захлопал в ладоши. Ему было весело! Я взвилась на ноги, ухватила братца за ворот и поволокла к двери. Официант тихо посторонился. Вряд ли он что-либо соображал, но Диму дорогу преградил:

– Оплатите, пожалуйста…

Дим швырнул ему кредитку, потянулся было за стоящей под столом сумкой, но потом вдруг передумал и вместо этого стащил со стула Афараса.

Выскочили мы через парадный ход, где все еще спал стоя пьяный швейцар. Как только мы оказались на тротуаре, куртка вновь затрепетала, отклеилась от стены, швейцар упал, но не проснулся.

Откуда-то грянул выстрел, Дим, не целясь, выпустил очередь, заставляя случайных свидетелей в ужасе разбегаться.

– Эста, вниз!

Мы промчались подземным переходом, причем Афарас отчаянно хромал на ступенях, и оказались на пустынной платформе, где подмигивал красными огоньками поезд. Поезд состоял из паровоза и четырех вагонов. "Амаданская стрела" было написано крупными буквами под окнами каждого вагона. На краю платформы сладко зевал билетер.

– Три… билета… до Амадана! – выпалил Дим, бросая Афараса и выхватывая из кармана кредитки.

Билетер – тщедушный старичок с лихо закрученными усами с ужасом смотрел то на дуло автомата, то на шатающегося Афараса.

– Билеты давай! – рявкнул Дим. – Без сдачи.

Старичок торопливо сунул ему билеты, и начал пятиться не отводя взгляда от оружия. Эми выскользнул из-за пазухи Клюса, догнал билетера, быстро вскарабкался по форменным брюкам и опустил в красную сумку с билетами недоеденную красавицу.

– Эми!

Дим Фут зашвырнул в тамбур вагона Клюса, потом меня, затолкал упирающегося Афараса и последним влез сам. Коротко взревел гудок, поезд тронулся. Эми возник на плече у Афараса, когда мы уже входили в купе. С выражением величайшей брезгливости, Афарас попытался стряхнуть его, но Эми вцепился когтями в свитер.

– Я тебя люблю! – заверещал он. – Не покидай!

Дим Фут мощным толчком вогнал в расщелину купе обоих и задвинул дверь прежде, чем вопли Эми привлекли любопытных. В тесной каморке купе воздух пропитался паровозной гарью, как носовой платок духами, и я поспешила распахнуть окно. Свежий ветерок охладил наши разгоряченные лица. Несколько секунд все молча дышали, утирали вспотевшие лбы и наслаждались покоем.

– Я забыл в ресторане кепи! – неожиданно вспомнил Клюс.

По правде сказать, я полагала, что он оставил его в перевернутой машине, но это не имело значения по сравнению с брошенной ради Афараса сумкой.

– Послушайте, вы!.. – начал Афарас, почти с ненавистью глядя на Дим Фута. – Я никуда не собираюсь ехать!

– Зачем же ты сел в поезд? – удивился Дим.

– Я не садился!.. Да уберите от меня эту… тварь!

Эми тут же спрыгнул на пол, демонстративно отряхнул все лапы по очереди, тщательно облизал переднюю и принялся тереть ею нос. Клюс взобрался на верхнюю полку, лег на спину, заложив руки за голову, вздохнул облегченно и закрыл глаза.

– Я никогда не имел дело с колдовством и не собираюсь иметь впредь! – Афарас круто развернулся, взялся за ручку двери и рванул изо всех сил. Дверь не шелохнулась.

– Эми, отпусти его, – мне не хотелось доставлять бедняге дополнительные неприятности. Зачем Дим вообще захватил его с нами? Неужели из чистого человеколюбия?

– Я его не держу, – сухо ответил Эми. – Пусть отопрет замок и уходит.

Афарас крутанул "вертушку", шагнул через порог и с грохотом захлопнул дверь за своей спиной. Я подавила вздох: еще один союзник ушел. Пусть временный, пусть случайный, но союзник. Ну почему нам так не повезло, Ламас? Почему люди прячут глаза при встрече с нами?! В чем мы виноваты?

– Затмение на меня нашло, – сообщил Дим Фут хмуро. – Сам не пойму, на что он мне сдался, зеркальщик бродячий…

Он грузно опустился на сидение, осмотрел автомат и засунул его обратно под плащ. Лицо Дима сделалось умиротворенным, он привалился к стене, прикрыл веки и моментально уснул. Я поплотнее завернулась в накидку, сбросила с ног туфли и тоже села, подобрав ноги под себя. Эми немедленно улегся на туфлях, укрыл пушистым хвостом нос, зажмурил глаза и негромко замурлыкал.

Стучали колеса. Мысли вяло копошились у меня в голове, все время сползая почему-то на тебя, Ламас. Как ты умудрился стать верховным магом в стране, где правят жрецы? Они присвоили себе право творить чудеса и сажать королей на трон. Культ Света и Тьмы и его богиня Луна вот уже триста лет являются официальной религией Анэмора. И Тьму и Свет следует чтить одинаково, а ты, Ламас, никогда не умел держаться середины! У тебя всегда находились любимчики на стороне Света… Впрочем, не всегда, вот Эми…

Дверь отъехала в сторону, в щель просунулась обросшая бакенбардами физиономия под фуражкой с красным околышем. откашлялась и пробасила хрипло: "Билеты есть?"

– Есть, – не открывая глаз, подтвердил Дим Фут и жестом фокусника выудил билеты из потайного кармана. – В мягкий, до Амадана.

До Амадана?! Мое сердце подскочило и рухнуло в пропасть. Почему до "Амадана"? Там же инквизиция! Нет ничего глупее, чем соприкасавшимся с магией ехать в Амадан, да еще в сопровождении нелюдя! Я не могу гарантировать собственную нейтральность! Да я иногда искрами сыплю не хуже бенгальского огня и при том без всяких на то убедительных причин! Если Клюс что-нибудь выкинет, простят… может быть, но мне-то не отвертеться! Магическая сила – штука заразная, ты сам меня о том предупреждал, Ламас, когда пытался прогнать из рабочей зоны. "Индукция", – как выразился по этому случаю однажды отец. Вы оба за мной присматривали, боясь испортить мне жизнь пробуждением несвойственных обычному человеку сил. Отец хотел сделать из меня добропорядочную гражданку Анэмора, но его мечта не исполнилась: после его смерти ты снял все запреты. Я часами сидела в твоей комнате под защитой пентаграммы, наблюдала, как ты работаешь, и завидовала.