— А. Блин. Извини, совсем уже замоталась, — я вполне искренне хлопнула себя ладонью по лбу. Ну это же надо так подставиться! — С ним мы расстались как раз после того самого Рождества. Я тогда была в депрессии, и ни на какие отношения у меня сил не было, сама понимаешь, — и главное, опять ни слова лжи!
— А что у вас с Леном? — Джейн отчаялась добиться своего намеками и спросила прямо.
— Ничего, кроме дружбы, — абсолютно спокойно и искренне пожала плечами я.
Но у Джейн было другое мнение:
— Ты в курсе, что небезразлична ему?
— Чтооо? Нет ничего такого! — Честно говоря, подруга меня изрядно озадачила. Леннарт, не вопрос, очень крут, но сейчас мои мысли занимал совсем другой мужчина. Но Джейн, видимо, была серьезна, так что я попыталась неуклюже отшутиться: — Хочешь сказать, ты тоже из тех… кто не верит в дружбу между мужчиной и женщиной?
— Дарси, меня не обманешь, — мягко улыбнулась Фостер. — Если я так говорю, то не зря. С твоей стороны это, может, и дружба, хотя сомневаюсь. А с его — определенно что-то большее.
— Ммм… Обоснуй?
Но обосновать Джейн ничего не успела. Поезд достиг нужной нам станции. Теперь следовало пересесть на автобус, полчаса — и я дома. Ну, а Джейн, соответственно, в гостях.
— Он пытается это скрыть, но ему не безразлично, что с тобой, — полчаса спустя неожиданно выдала Джейн. Я сначала даже не въехала, о чем она, секунд пять точно моргала недоуменно. — Я вчера случайно увидела его лицо, когда обсуждалась операция по поимке Локи, и потом ещё несколько раз оглядывалась. Он стоял весь натянутый, как струна, то ли зазвенит, то ли лопнет. Даже больше меня переживал, мне кажется.
— Да с чего бы ему? — Подняла бровь я, и действительно задумалась: а с чего?
Джейн лишь пожала плечами — но не равнодушно, а как бы с намёком. Мол, я тебе всё высказала, а дальше выводы сама делай.
И остаток пути мы проехали молча.
— Здравствуй… брат.
Тор невольно вздрогнул. Он прекрасно видел, что с ним говорит лишь иллюзия: Локи был прозрачен, словно призрак. И всё-таки Громовержца обуревали самые разные чувства. От «ты все-таки жив, мерзавец» до «Локи, как ты мог» и «тебе не стоит надеяться на то, что мы братья».
Хуже всего было то, что он даже не мог высказать всё это — Локи все равно не услышал бы его. Осознание данного факта неимоверно раздражало; запертые в душе эмоции грозили взорвать Тора изнутри.
— Я знаю, ты не больно-то рад меня видеть, но, что поделаешь, у меня есть важные новости для тебя, о Великий Повелитель Асгарда, — на этом моменте иллюзия отвесила издевательский поклон. — Начнём с неприятного. Должно быть, тебе уже известно, что Одина больше нет. — Прозрачный Локи развел руками. — Понимаю твою скорбь. Правда, вряд ли смогу сказать, что разделяю. — Локи прошелся от стеллажа к стеллажу безукоризненно естественно. — Мать была последней в этом мире, чья смерть имела для меня какое-то значение, к худу это или к добру. Сейчас же я скорее рад, нежели опечален. О да, я знаю, ты будешь ненавидеть меня за это, но… Такова судьба правителя, мой добросердечный брат. Надо уметь принимать жестокие решения, а так как ты никогда не умел этого, то я, как всегда, решил всё сам, — Локи как-то неприятно ухмыльнулся, но то ли морок не мог скрыть правду, то ли Тор научился смотреть иначе — однако он видел бездну боли в этой ухмылке.
— Не надо благодарности, — продолжала иллюзия. — Мне неизвестно, какое решение ты бы принял, на что бы ты согласился, какие его условия исполнил бы. Сейчас это уже неважно, поскольку ты свободен, как и твоя избранница в Мидгарде.
Ты удивлён, что я упоминаю её? Ох, только не думай, что я столь мил, чтобы лично — ну, или почти лично — тебя поздравить с вашим счастьем. Тор Одинсон… Мне известно, какие мысли обуревают тебя самыми тяжелыми ночами, что за боль сидит у тебя глубоко в груди, вонзаясь глубже в сердце с каждым взглядом на смертную. О да, смертную, чей срок жизни несоизмерим с твоим, смертную, которая состарится и покинет тебя прежде, чем ты даже успеешь её как следует узнать. Ты желаешь для неё совсем иной судьбы, и тебя сводит с ума собственная беспомощность, ведь даже та сыворотка, которую изобрели земляне, не сделает Джейн Фостер одной из НАС.
Больно? О да, Тор, теперь ты, определённо, знаешь, каково это, видеть перед собой нечто столь желанное… И понимать, что эта цель для тебя абсолютно, совершенно недостижима. Теперь, надеюсь, ты осознал всю глубину моих страданий…
Но знаешь ли, я готов дать тебе шанс. Если в нужный момент ты примешь верное решение, то, возможно, я помогу тебе. Возможно… Если ты сам будешь готов заплатить свою цену за счастье…
Тор во все глаза уставился на иллюзию, не веря в прозвучавшие слова.
— Это возможно? — Хрипло спросил он, даже забыв, что разговаривает с миражом.
— Это возможно, — неизвестно, как, но морок ответил на заданный Громовержцем вопрос. — Я точно знаю, как это сделать. Но точно так же определённо я могу тебе сообщить, что никто, кроме меня, не будет в состоянии воспроизвести такой эффект. Ты должен поверить мне — впрочем, я знаю, ты пытался решить этот вопрос, как мог, спрашивал совета у каждого, кто сумел бы помочь. Но вот ирония — выход есть только у твоего непутёвого брата. Как же ты поступишь, Тор?
Тор до боли сжал кулаки.
Но бездушная иллюзия лишь искушающе улыбнулась и добавила:
— Кстати, знаешь ли, я тут подумал… Я решил отказаться от своих планов по завоеванию Мидгарда. Игра не стоит свеч. Людей очень легко поработить на самом деле, нужны лишь деньги. Но на пути у меня встали вы, Мстители. Вы можете утверждать, что отличаетесь от меня, но они, эти смертные, смотрят на вас, как на Богов. В такой позиции я заранее проигрываю, потому что вы все из себя милые и безгрешные, а я больше подхожу на роль злодея. Нет, я мог бы полностью перевернуть ситуацию во вред вам… Да это и не было бы сложно, учитывая тот факт, что вас и без того не все любят… Многие завидуют, кое-кто боится — есть, с чем работать, не сомневайся. Но отбивать вашу паству — все-таки для меня это слишком грубо, да и неинтересно уже. Впрочем, этого ты не поймёшь, так что вернёмся к более простым материям. Вы можете больше не бояться за вашу «Землю». Если у людей и будут проблемы, то не по моей вине.
— Что с той землянкой, Дарси? — Тор внезапно вспомнил подругу своей девушки, которая была заложницей его брата. К его удивлению, иллюзия и на этот раз отреагировала.
— Она всё ещё связана со мной. Пока что так будет безопаснее. Но Джейн ты можешь успокоить. Я не планирую ей вредить.
— С чего это вдруг такая доброта и миролюбие?
— Считаешь, это подозрительно? Что ж, не буду тебя разочаровывать. У меня в этой истории свой интерес. И ты вскоре о нём узнаешь, не беспокойся.
— Если хоть кто-нибудь из моих друзей… — Угрожающе начал Одинсон, но был перебит:
— Ты сам примешь решение, Тор. Их судьба в твоих руках.
— Подонок! — Вдруг вскинулся Громовержец. — Ты же знаешь, что сейчас я не могу вернуться к друзьям, защитить их — а значит, я никак не могу быть уверенным, что ты не лжешь и землянам ничего не угрожает. На самом деле, ты можешь сейчас устроить что угодно!
Напускное безразличие иллюзии сменилось хорошо знакомым Тору озлобленным прищуром, и морок прошипел:
— Знаешь ли, твоё присутствие на Земле ничего не решает. Ты все равно не видишь дальше своего носа — тебе меня не распознать, и даже несмотря на это ты смеешь угрожать? Тебе кажется, что сейчас ты в выигрыше и можешь диктовать мне условия — так вот, это иллюзия, притом куда как более грубая, нежели мой морок. Тебе лучше сразу отказаться от этой идеи, мой тебе… дружеский… совет, — зло выплюнул Локи. — На этом, братец, пожалуй, и распрощаемся, пока я не пожалел, что обещал оставить Мидгард в покое. Ты как был неотёсанным хамом, так и остался.
Тор проглотил оскорбление, невольно до странности задетый колкими словами Локи. Вдруг вспомнилось, каким одиноким и покинутым он, всесильный Тор, себя ощущал, узнав о смерти отца. Как жалел, что нет рядом хитромудрого брата, готового помочь советом… Как не хотел принимать бремя правления, неизбежно сгружая его тяжесть и на плечи Джейн тоже… Всё это пронеслось в сознании Одинсона за какой-то миг, и он уже почти сказал:
