— Локи.
И в этот момент окно схлопнулось.
— Ну мерзавец!!! — С яростью прорычал Кэп, зарядив кулаком по стене. — Ушлый, однако!
Я невольно обвела взглядом остальных, ожидая встретить повсюду волну ненависти, не зная, что делать, защищать Локи, очевидно, не имело смысла, а слушать, как все эти неплохие, в сущности, люди выливают на любимого Бога Миражей тонну дерьма… Я понимала, что не выдержу.
Но я ошиблась.
В комнате властвовал шок. Он был даже сильнее возмущения. И я окончательно убедилась, что от меня скрыли что-то очень существенное.
— Кто бы мог подумать, что всё разрешится… таким образом, — наконец покачал головой Старк, подтверждая мою гипотезу. — Я ожидал любого развития событий… Кроме такого.
— Он нашел самый радикальный способ себя обезопасить, однако, — Нат тоже выглядела… впечатленной. — Но в кои-то веки…
— …Это кстати, — завершил её мысль Клинт.
— Потому что теперь ничто не мешает вам дорабатывать адскую машину Джейн? — Недоуменно спросила я… И вдруг поняла, что все без исключения Мстители уставились на меня.
— Нет… Потому что вчера… — Начал говорить Стив, но запнулся, и за него продолжила Наташа:
— Вчера Тор… принёс… передал приказ Одина, с которым мы не могли согласиться. Он шёл вразрез с нашими предложениями о чести и справедливости, и мы четыре часа спорили о том, насколько возможно отказать Всеотцу и чем нам грозит неповиновение…
— Ну же, скажи ей уже, всё равно узнает! — С какой-то странной интонацией поторопил её Тони. Бросив взгляд на него, я вновь растерянно уставилась на шпионку. Наконец с абсолютно каменным лицом она произнесла:
— Вчера Один приказал Тору привести тебя к нему. В качестве наживки для поимки Локи.
====== 55) Последняя битва ======
Если встретил зверя — убей;
А убить не можешь — не тронь,
Ибо кто прошел сквозь огонь,
Тот уже во сто крат сильней…
Тот, кто видел однажды тьму,
Никогда не поверит в свет.
Всё, что свято, сошло на нет,
И глаза не солгут ему…
Последнее Испытание, «Те глаза»
Они с Одином встретились на Биврёсте. В этом было нечто символическое: оба с первой секунды знали, что другой не отступит. Пути назад или в обход уже просто не было, да и мог ли он быть? Локи не таился, вызывая Радужный мост, Хеймдалль знал, кто стучится «домой»… Но открыл.
— Ну здравствуй… Локи.
Слово «сын» всё же не прозвучало. Что ж, Локи и не ждал теплого приёма. В ответ он промолчал, сохраняя отстранённо-вежливое выражение лица.
— Зачем ты явился? — Не дождавшись реакции, продолжил «диалог» Один, лично, без охраны выступивший бывшему сыну наперерез.
— Я пришел договориться, — бесстрастное лицо Локи, как и его голос, не отразили ни одной эмоции, оставаясь абсолютно равнодушными, что ещё больше походило на издевательское пренебрежение в глазах Одина.
— Да? И ты думаешь, что я пойду на сделку с преступником, неоднократно предавшим не только моё доверие, но и всех Девяти миров? — Раздражённо, даже с лёгкими нотками угрозы отчеканил Всеотец, презрительно прищурившись.
— Ты прекрасно знаешь, что я никого не предавал, — отмахнулся Локи и вкрадчиво продолжил, делая ещё один шаг навстречу «отцу». — Более того, в твоё отсутствие мне удалось сохранить в Асгарде мир и порядок, как и полагается достойному правителю… Коим я являлся по праву рождения, пока ТЫ не решил, что мне суждено стать орудием твоих честолюбивых замыслов!
— По праву рождения ты был уродом, — да, Один умел быть жестоким, — никчемным полукровкой, которого бросили на произвол судьбы собственные родители, оставив замерзать.
— Но ведь ты забрал меня, дабы использовать как аргумент для политики, шантажа и укрепления личной власти, — парировал Локи.
— Для укрепления МИРА во всех ветвях Иггдрасиля! — Мгновенно выйдя из себя, перебил Один. — Тогда как ты, тот, кого я назвал своим сыном, проявил и доказал свою лживую йотунскую натуру при первой же возможности! Ты едва не убил своего брата…
— Не пытался даже, а то бы преуспел, — спокойно усмехнулся Локи.
— И вероломно отнял у него трон…
— Который ему и даром не нужен. Он лично отказался от престола, — вкрадчиво заметил маг.
— Ты обманул его!
— А ты — всю жизнь лгал мне, и смеешь ставить такое же поведение мне в упрек? — Зло изумился Локи. — Я всего лишь следую твоим урокам… «Отец».
— Я не учил тебя убивать людей, разрушать миры и сеять хаос! — Прогремел Всеотец.
— Да, конечно… Ха, ты всего лишь внушил мне, что я достоин трона, но не предоставил ни единого шанса проявить себя, потакая любимому, непревзойденному Тору! — Выплюнул Лафейсон. Ему становилось всё яснее, что разговор этот ни к чему не приведет.
— Верно, и сейчас вижу, как был прав! — Покачал головой Один. — Тор защищает мир и порядок, спасает людей, тогда как ты вновь и вновь строишь козни, которые будут стоить чьих-то жизней. Если бы ты умел защищать…
— Нашу мать вы с Тором и вдвоём не уберегли, — прошипел Локи.
— Не смей называть её матерью, йотунское отродье! — Взорвался вдруг истерическим криком Всеотец. — Она всегда любила и защищала тебя, но ты… Ты не стоил и ногтя на ее пальце!
Локи вздрогнул, как от пощёчины. До этого момента он думал, что уже никто и ничто не может причинить ему боль. Полагал, что давно окончательно разочаровался в асах (что уж и говорить про людей!). Считал, что словами его из себя не вывести, не разозлить, не задеть.
Что ж, он ошибся: слова Одина имели такое же влияние, как подлый удар молотом по голове со спины, как кинжал в сердце во сне, как последний толчок, за которым остается только шаг в пропасть.
И он шагнул, покатился в который раз по наклону, безумно усмехнувшись своим мыслям. Эта мрачная маска весёлого сумасшествия мелькнула всего на миг, оставляя за собой лишь злые искры зелёного костра в глазах. И так прямая спина выпрямилась до невозможности, подбородок приподнялся, а на лбу залегла глубокая складка. Сомнений в своём решении у Бога Коварства и Обмана больше не было.
— Я — Локи Лафейсон, правитель Йотунхейма и Асгарда по праву наследования и по закону! — Разнесся в воздухе его звонкий, стальной голос. — Вызываю тебя на поединок, Один Всеотец, называвший себя моим родителем и владыкой Асгарда. И да будут небеса тому свидетелями! Победивший получает всё, побежденный уходит навеки в небытие. Настала пора выяснить раз и навсегда, кто же из нас по настоящему достоин. На кону всё — власть, судьба и жизнь. Принимаешь ли ты вызов, «Отец»?
— Вызов принят, — надменно ответствовал Один. — Признаться… Мне будет жаль убивать тебя… Но снисхождения, выродок, не жди. До победы или до смерти, да будет так!
— Я уже давно ничего от тебя не жду, — ровно отозвался Локи. Он понял то, что Один сказал между строк: он не признает поражение, скорее уж умрёт в бою. Но ещё вероятнее, по мнению Одина, что погибнет сам Локи. Впервые в жизни, несмотря на жуткую боль, словно выворачивающую его душу наизнанку и бьющую жалкие остатки привычной ему жизни, как тонкий лёд, им овладело абсолютное спокойствие. Да, всё правильно… Ведь кто-то должен это сделать.
«Я уже обещал убить тебя однажды, — пронеслось в сознании Лафейсона. — Да что там однажды, немало раз я стремился к мести. Но тогда я хотел расплатиться за те мучения, что перенес. Сейчас же… У меня просто нет иного выбора. Не только ради себя. Ради Тора. Ради Асгарда. Я пойду на это. Прости меня, если сможешь, мама. Ты бы этого не хотела. Но ведь мы оба знаем, что и я этого не хотел.»
Возможно, Локи всегда был слабее других. Но он всю жизнь преодолевал трудности силой решительности и упорства.
Возможно, он никогда не рвался на подвиги. Но зато исполнял свой долг неукоснительно.
И в этот момент он был уверен, что рука не дрогнет, но… Этого узнать ему было не суждено: Лафейсона опередили.
Пространство вздрогнуло. Один Всеотец не зря полагал, что непобедим. Ему подчинялась изначальная материя всех миров, которую он мог обратить в любую силу и стихию…
