— Это самая меньшая из моих проблем, — насмешливо ответили мне, не терпящим возражений жестом возвращая плащ обратно мне на плечи. Ну и меня саму в безрадостную довольно-таки реальность заодно.

— Пожалуйста, только… не трогай меня сейчас, — устало попросила я. — Я знаю, что нам надо поговорить, но я не могу. Не сегодня, ладно? Завтра, например. Я тем временем успокоюсь, осознаю произошедшее и мы всё обсудим…

— Да не буду я тебя “трогать”, дурёха, — вдруг неожиданно мягко фыркнул он. — Мне, как я понимаю, лучше теперь с тобой не ссориться, особенно после той-то грозной речи.

Я застыла на миг, ухватившись за завязки плаща и не смея поднять на него глаза, но спустя буквально секунду не удержалась. Сказать, что моя челюсть, должно быть, поцеловалась от удивления с мраморным полом — значит ничего не сказать: Локи… Локи улыбался, и улыбка была спокойной, даже тёплой, почти без привычного напряжения и настороженности…

Быть не может! Он… он шутил об этом?

Я замерла, очарованная этим зрелищем. А он, йотун коварный, воспользовался моим кратковременным потрясением, чтобы подойти и сграбастать мою тушку, поднимая на руки. Что ж, видимо, и у Богов бывает хорошее настроение!

— А… Я и сама идти могу! — неубедительно вякнула прифигевшая я, хватаясь за его плечи. — И куда ты вообще меня похищаешь?

— Ко мне, — ответил этот невозможный ас, — и я рад, что у тебя нет возражений.

====== 78) Бог Лжи: Момент истины ======

Самое странное во всём происходящем, уж для него так точно, было то, что Локи действительно не чувствовал гнева в связи с приговором.

Раздражение (с примесью уважения, пожалуй, если уж быть совсем откровенным) — да, бесспорно, но и оно было вызвано, скорее, пониманием, что Тор явно кое-чему успел научиться за последние годы, и теперь обыграть брата вслепую уже не получится.

«Брата». Ха. Думал ли он, что ему выпадет ещё хоть когда-нибудь случай сказать это Тору прямо в лицо (и без сарказма, что самое главное)?

В любом случае, взросление Тора было очень кстати для Асгарда, а для Локи… Пожалуй, меняло некоторые данные в его планах, но он не сказал бы, что к худшему.

Да, в конце концов, уж ему-то жизнь умела преподносить сюрпризы.

Сказал бы ему кто-нибудь год назад, что он будет лежать в своих покоях, в своём облике, и размышлять обо всём этом под тихий аккомпанемент дыхания спящей Дарси Льюис?

Он бы посмеялся в лицо.

Сказал бы, что он будет связан со смертной заклятием, которое нельзя — он точно выяснил — снять, и это ещё и после суда, которым его вот только что «унизили» Мстители?

Он бы посмеялся в лицо, а потом ударил. До хруста в чужой шее, не иначе.

Сказал бы кто-то… да даже полгода назад, чего уж там, что Локи будет считать всё происходящее почти чистой победой, а Мстителей — ну, практически приятелями?

Лафейсон не дал бы за жизнь такого шутника и медной монеты.

И всё же.

Всё же он здесь.

С ней.

И всё вышеупомянутое — правда. Себе самому Локи с некоторых пор старался не врать.

Сейчас он — должно быть, впервые в жизни — не был огорчён своим проигрышем. Более того, он превратил очередное «поражение» в сокрушительную победу.

Да уж, последние сутки потребовали от него собрать все силы, всю волю и хитрость.

И да, игра была бы прекрасна, даже увлекательна…

Вот только это была не игра.

Локи хотел бы, но никак не мог отделаться от беспокоящего, зудящего где-то под ложечкой чувства, что ничего более реального он не испытывал с тех пор, как оказался висящим над Бездной. А может даже с тех, как нашёл Каскет в сокровищнице, и осознал, что мир больше не будет прежним.

Потребовалось несколько лет, три появления на Земле в разных обличьях, два пребывания на грани смерти и всего одна Дарси Льюис, чтобы он понял простую, очень простую вещь.

Прошлое – это только прошлое.

…Сутки тому назад, выйдя из своих покоев, недовольный Локи пришёл в библиотеку.

Его раздражение только возросло, когда он, просматривая отцовские книги на предмет снятия или корректировки заклинания, связывающего их со смертной (точнее, уже бессмертной), ощутил тревогу, источником которой были его апартаменты. Локи лениво сделал пару простых пассов руками, чтобы заклинание показало ему, кто осмелился…

Тот факт, что это была Дарси, его не удивил.

И не потряс бы.

Просто, по какой-то нелепой случайности, иллюзия возникла именно там, где примерно год назад Локи впервые встретил эту неугомонную смертную. Дарси Льюис.

И это бессмысленное совпадение было сравнимо с… ударом головой об пол. С размаху. Оно словно глаза ему открыло — на то, сколь многое изменилось за это время.

Как вообще Локи оказался связан со смертной, которую год назад всерьёз намеревался убить?!

Как умудрился спасти людей, против которых недавно сражался, да ещё и, вместе с ними — мир, который недавно пытался захватить?

В какой же момент он принял первое необдуманное решение, где впервые просчитался, чтобы оказаться там, где он сейчас находится?

И тот ли он вообще Локи, который зашёл в библиотеку год назад?

А если не совсем, то что заставило его измениться?

Или всё-таки… кто?

Плюнув на смертную в его покоях — никуда оттуда Дарси не денется, Локи опустился прямо на пол, спиной прислонившись к стеллажу. Ему нужно было спокойно обо всём поразмыслить.

Если уж он решил себе не врать, то приходилось признать — он изменился.

И да, отчасти Лафейсону хотелось бы думать, что его поведение — это просто следствие всего произошедшего, только лишь способ приспособиться, прикинуться своим, чтобы воспользоваться доверчивостью смертных. Но вот загвоздка: это казалось заманчивым объяснением, но… не верным.

Потому что — давайте уж говорить откровенно, если бы Локи хотел, он бы воспользовался. Давно.

Значит… Не хотел?

Почему?

Потому что случая не было?

Ложь. Предостаточно было случаев — и для мести, и для манипуляции.

Но вместо этого Локи играл в… В нормальную дружбу. И читаури его побери, если это его не захватило.

Потому что… Да к йотунам, потому что они были такими же, как он.

Сломанными.

Разочаровавшимися.

Пытающимися жить дальше.

Борющимися с прошлым.

Отрицающими.

Отвергающими помощь.

Мстителей и Локи объединяло слишком много вещей. Конечно, всё пошло не по плану.

Конечно, потому что Локи мог надеть личину Леннарта, но быть под ней самим собой. И он даже не догадывался, как ему этого недоставало.

Не надо было ничего доказывать, лезть из кожи вон, чтобы тебя заметили. Быть лучше кого-то.

И всё это началось со встречи в библиотеке. Какая ирония — ему потребовалось вернуться в это же место, чтобы осознать, насколько изменился он сам.

Какая, действительно, ирония — его изменила смертная, которая даже не подозревает, что за власть случайно оказалась у неё в руках. Суть даже не в том, что он стал «хорошим», превратился в «героя» — к Хель подобные перспективы. Локи остался Локи, расчётливым, хитрым, опасным.

Просто вещи, которые казались неважными, вдруг стали значить слишком много. Смешные такие понятия — дружба. Поддержка. Понимание. И да. То самое чувство, которое он даже в мыслях боялся называть, потому что от него веяло чем-то необратимым.

Не зря он опасался. Давно ведь начал подозревать — ещё, наверное, с того странного визита к её родителям — что некоторые вещи нельзя повернуть вспять. Жизненный выбор не отменишь нажатием клавиш — смешно, он даже думает как человек. Сумасшествие. Су-ма-сшест-ви-е.

Но верил же, верил, что всё это чепуха. Что холодный разум, расчёт возьмёт верх. Что всё под контролем.

И попался, йотуны побери, как глупо, какое же невыносимо банальное клише. Попался на её веру в него, на её понимание. На «ни на миг не сомневалась, что ты поймаешь», на «ну же, Локи, верши свою месть».

«Я уверена, что ты сможешь.»

«Жить в одиночестве — бессмысленно.»