- Господи, батюшка в плену у этого мерзавца...! - Маго в смятении поднесла стиснутые руки к щекам, и даже, кажется, закусила край шелковой шали, так и не выпущенной из рук. - Нужно сейчас же посылать парламентеров договариваться о выкупе.
- Простите госпожа, - лейтенант низко опустил голову, - де Донзи не примет выкупа. Перед самой отправкой людей де Брасси к вам навстречу, в крепость прибыли парламентеры от этого ублюдка. И огласили условия прекращения войны. Главным условием мира должен стать, еще раз простите, графиня, брак де Донзи с вами. И получение им в управление графства Невер - по праву жены. Графства Осер и Тоннер он, так и быть, готов оставить в управлении вашего батюшки. Посол к герцогу Бургундскому с просьбой о разрешении на брак - уже на пути в Дижон.
- Дьявол!!! Дьявол, дьявол, дьявол... Герцог с удовольствие даст такое разрешение, - словно про себя проговорила Маго. - Как же, получить еще одного сильного вассала! Отец и так всем обязан герцогу. Он и без земель Невера никуда от его светлости не денется. А теперь мессир Одо Третий получит еще и мессира де Донзи в прямой вассалитет... И ценой всему - всего лишь маленькая Маго де Куртене. Которую никто и спрашивать не станет...
Графиня нервно прошлась по комнате, туда, затем обратно... Шаги все ускорялись, сама же она молчала, явно обдумывая какую-то мысль. Наконец, остановилась, воткнувшись взглядом в лицо лейтенанта.
- Готье, известно ли, где содержится отец?
- По слухам, его должны были отправить в Сен-Эньян, что в шести лье к югу от Блуа...
- ... я знаю, где расположены владения наших вассалов, - резко прервала его графиня, - в том числе и те, что получены в лен не от Невера. Та-а-к, сражение было позавчера, сразу отправить его они не могли. Нужен же им был хотя бы день, чтобы зализать раны... Значит, вышли вчера, скорее всего с полудня. От Кон-сюр-Луар до Сен-Эньяна тридцать лье, а то и более. От нас - примерно столько же. Спешить им некуда, значит дойдут за три дня. Если поторопимся, то есть шанс перехватить их либо у Вьерзона, либо у Вильфранш. Едва ли там будет очень уж большая охрана - бояться Донзи сейчас некого. Так-так-т-а-а-к...
- Готье, будьте добры, пригласите сюда сэра Томаса!
Через пару минут лейтенант с англичанином уже сидели в комнате графини.
Маго, силой усадив себя за стол, изложила свой план. Догнать на сходящихся курсах кортеж с охраной графа Пьера, обойти стороной, устроить засаду и, перебив охрану, выручить отца из плена. После этого же отправиться на юг, ища защиты и помощи у благородного и великодушного Ричарда Плантагенета.
- Сэр Томас, могу я рассчитывать на вас и ваших людей?
- Сударыня! - речь англичанина текла медленно и размеренно. Чувствовалось, что каждое слово покидает гортань лишь после всестороннего обдумывания. - Я и мои люди готовы защищать вас от любого разбоя, от любого насилия со стороны кого бы то ни было. И в этом случае вся наша кровь до последней капли принадлежит вам по праву. Но вы предлагаете мне другое. Напасть на подданных французского короля с тем, чтобы выкрасть у них подданного герцога Бургундского. Менее месяца назад наши сеньоры и государи - король Ричард и король Филипп-Август - заключили перемирие на пять лет. Я - честный слуга своего государя. Поймите меня правильно: я просто не вправе приказывать моим людям хоть что-то, что может быть истолковано как нарушение этого перемирия. Как враждебная акция, направленная против подданных короля Франции.
- А если эти подданные - бунтовщики?! Бунтовщики, умышляющие измену своему государю, творящие разбой и насилие на его землях? Тогда тоже не вправе?
- Кто есть бунтовщик на землях короля Франции - решает только король Франции. Кто есть бунтовщик на землях Бургундии - решает герцог Бургундии. И никто более. Во всяком случае, уж точно не скромный офицер одного из нормандских пограничных гарнизонов.
- Значит, вы отказываетесь, благородный сэр, сопроводить меня до замка Сен-Эньян?
- Моя госпожа! Полученные мной инструкции исключают какие бы то ни было двусмысленные толкования. Я должен доставить вас здоровой и невредимой в Невер, под защиту вашего родителя, графа Пьера де Куртене. Учитывая обстоятельства, я готов отойти достаточно далеко от буквы полученного приказа и сопроводить вас до резиденции любого вельможи, под покровительство которого вы соблаговолите отдать себя и своих людей. Пусть даже и до короля Ричарда. Но растяжимость моего долга, увы, не настолько велика, чтобы включать в себя вмешательство во внутреннюю политику Французского королевства и Бургундии. Прошу меня простить, сударыня.
Гримаса ярости, исказившая лицо юной графини, как нельзя более ясно показала, какие демоны бушую у нее в душе. Какие слова так и рвутся быть брошенными в лицо сэра Томаса. Однако же привычка к ответственности - за себя, за своих людей, за свои слова - взяла верх. Гнев и ярость были заточены в самых глубоких темницах души, а слова так и повисли в воздухе, оставшись невысказанными.
- Готье, всем немедленно спать. Как laudes отзвонят - выступаем. Да, и пусть хозяин постоялого двора засадит всю дворню за изготовление факелов. Нам еще не меньше трех лье идти в темноте этой ночью, и никто не знает, сколько следующей. Сэр Томас, прошу вас позаботиться о нашем раненном. Спокойной ночи, господа! Завтра нам понадобятся все силы, какие у нас только есть.
О, да! Ведь завтра их ждал Орлеанский лес. Даже в наше время, он входит в число крупнейших лесных массивов континентальной Франции. Многовековые дубы, сосна, пихта, несколько десятков озер, а также густой подлесок, заставляющий и сегодня изрядно потрудиться лесную службу Французской республики. Еще столетие назад - излюбленное место оленьей охоты для тех счастливчиков, кому происхождение и состояние позволяло предаваться этому изысканному развлечению.
А в конце двенадцатого века это был просто лес. Дремучий и страшный. Рука дровосека, углежога и пахаря еще не оторвала от него обширные пустоши под поля и виноградники в гигантской излучине Луары - лишь само побережье было тогда хоть как-то заселено и обжито. Изрезанный сегодня вдоль и поперек многочисленными дорогами, просеками и линиями электропередач, в те далекие времена Орлеанский лес встречал путника непроходимой чащобой могучего лесного царства. Где место лишь дикому зверю да птице. Человек же был здесь гостем редким и нежеланным.
Вот, юго-восточную часть этого лесного массива и предстояло пересечь с востока на юго-запад крошечному отряду графини Маго. Единственная, не дорога даже, а тропа, позволявшая передвигаться всадникам и навьюченным лошадям, вела от Сюлли к Вьерзону. А уже оттуда - широкая, двум встречным всадникам разойтись, дорога на Тур, по которой дойдут они и до Сен-Эньяна.
Весь путь через лес слился у юной графини в один сплошной поток хлещущих по лицу ветвей.
Сосновые и пихтовые лапы сменялись увитыми плющом ветвями бука, дуба, каких-то кустарников, и все это так и норовило попасть по глазам, губам, щекам... День отличался от ночи лишь тем, что вместо скачущего впереди и по бокам света факелов - сквозь кроны проступал пасмурный свет едва проходящего сквозь облачную пелену зимнего солнца. Несколько остановок в пути позволяли перевести дух, подкрепиться хлебом и мясом из седельных сумок, запить это вином - и снова в путь.
К Вьерзону отряд подошел около полуночи.
Длившийся более двух суток переход через зимний лес дался графине и ее людям нелегко. Запавшие бока и тяжелое дыхание лошадей, потемневшие от усталости и недосыпа глаза всадников. Заранее посланные лейтенантом разведчики доложили, что люди Донзи здесь, вошли в город еще до заката. Два десятка всадников. Остановились в 'Трех оленях'.
Ну что ж. Отойти на четверть лье дальше по дороге на Сен-Эньян, выбрать место для засады, распрячь лошадей, укрыть попонами и задать им корму, очистить чуть в глубине площадку для сна, сгрести в кучи прошлогодние листья и траву, нарубить в темноте сосновых лап, выставить дозорного и назначить очередность... Делов-то! И спа-а-а-ть. Полночи у них точно есть.
