Подробности, впрочем, были вполне ожидаемыми. Абсолютно в духе обычных приключений его грозного спутника. Уйдя на тренировочную площадку, Капитан облачился в свой космический скафандр, по недоразумению именуемый готическим доспехом, и начал отработку базовых фигур и связок. Капитанские экзерсисы с невиданным мечом, разумеется, не остались незамеченными. Начали подтягиваться зеваки. Среди них, как обычно, завязалась дискуссия. Правда, на этот раз несколько в ином направлении.
Если ратники замка Шато-Гайар размышляли о шансах двуручного меча против вооруженного мечом и щитом пехотинца, то воинская мысль замка Иври подошла к вопросу с точки зрения противостояния конному рыцарю. Вполне резонно полагая, что никаких шансов у Капитана против конного рыцаря нет. Какой меч ни длинный, а копье-то все равно длиннее!
Дойдя в своих изысканиях до этого места, местные военные теоретики тут же потребовали проверки своих выводов на практике. За что господин Гольдберг их немедленно зауважал. И в самом деле, часто ли встретишь подобную научную добросовестность у аналитиков из нашего времени?
Капитан, как выяснилось, тоже не возражал. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, спорщики тут же экипировали одного из рыцарей графа Робера, посадили его на-конь, вручили копье, прицепили меч на пояс, закинули щит на спину и, затаив дыхание, принялись следить за результатами полигонного эксперимента.
Результаты не заставили себя долго ждать. Правда, поначалу они были какие-то половинчатые. Рыцарь разгонялся, готовясь сшибить наглого верзилу тупым концом копья. Когда от копья до верзилы оставался один шаг, тот спокойно отшагивал в сторону, уходя с траектории. А для верности еще и четким батманом уводил с нее само копье противника. И так несколько раз.
Всаднику уже начало было это надоедать, но Капитану, как оказалось, надоело раньше. На последнем прогоне он не ограничился уходом с траектории рыцарской оглобли, а в развороте еще и слегка кольнул рыцарского жеребца в бедро. Непривычное к такому обращению, благородное животное скакнуло задними ногами вверх, а затем, опустившись, взвилось на дыбы. Всадник, как выяснилось, к такому обращению тоже оказался непривычен. И ему пришлось продемонстрировать все свое искусство джигитовки, чтобы только удержаться в седле.
Сочтя подобную бестактность личным оскорблением, оппонент господина депутата обернул копье теперь уже острым концом и зашел на новый круг. Дабы, в конце-то концов, поразить наглого выскочку. Новый этап испытаний тактико-технических характеристик капитанского двуручника оказался и похож, и непохож на предыдущие.
Как восторженно поведал господину Гольдбергу уже хорошо подвыпивший сосед, сэр Серджио точно так же, как и раньше, 'зашел копью во фланг'. Но при этом нанес по древку сразу за наконечником такой молниеносный и такой мощный удар, что 'наконечник с копья, как прямо ветром сдуло!'
После этого он еще раз кольнул ни в чем не виноватого жеребца в уже пострадавшее бедро. И, пока всадник выделывал вместе с конем акробатические этюды, Капитан решил более предметно познакомиться с элементами местной воинской экипировки. Подняв срубленный наконечник с земли, он его тщательно обследовал и, придя к выводу, что 'железо-то дрянь' метнул обратно в землю. 'Ну, вы понимаете, сэр, как мальчишки в ножики играют...'
Такое утонченное издевательство, похоже, окончательно вывело его соперника из себя. Он выхватил из ножен меч и, направив коня резким толчком на Капитана, попытался завершить эксперимент одним мощным ударом сверху.
Собственно, на этом боевые испытания и впрямь завершились. Но не совсем так, как рассчитывал всадник. Ибо Капитан вновь выполнил ставший уже до боли привычным батман. Однако не по летящему сверху клинку, а по держащему его запястью.
Финита. Эксперимент окончен, можно заполнять лабораторные журналы. С итоговой записью: 'меч улетел в кусты'.
Пока соседи наперебой излагали подробности капитанских подвигов, веселье за столом начало зашкаливать. Языки пламени яростно плясали в разверзнутом жерле камина. Виночерпии без устали заполняли непрерывно пустеющие кубки гостей. Последние же ели, пили, орали, хохотали, хвастались, бросали обгрызенные кости собакам, в общем - все по регламенту. Средневековый пир во всем своем натуральном великолепии!
Основательно захмелевший, господин Гольдберг все же ощутил, как сквозь разнокалиберный шум и гогот гостей начал пробиваться чей-то грозно рыкающий голос. Ага, это сэр Робер что-то объяснял сидящему рядом с ним Капитану. Оба приняли на грудь уже достаточно. Распаренные, захмелевшие, с расшнурованными на груди рубахами, грозно сощуренными глазами и перекатывающимися желваками, воистину два бога войны сидели сейчас во главе стола, о чем-то оживленно беседуя.
Героическим усилием воли доцент напрягся и, собрав в кулак ускользающие остатки трезвого рассудка, прислушался.
- ... Ричард велел всем иметь при себе десятидневный запас продовольствия и воды. - Сэр Робер залпом отпил половину кубка и продолжил. - Остальную провизию и все осадное оборудование везли на кораблях. Флот шел вдоль берега, прикрывая наш правый фланг.
Граф начал что-то расставлять на столе, очевидно показывая диспозицию войск.
- Король возглавлял авангард, герцог Юг Бургундский и французы шли арьергардом. Справа море, слева горы - и сарацины наблюдали за нами с каждой вершины, готовясь ударить.
- Погоди, - останавливал его Капитан, а где же был Филипп-Август?
- Х-а-а! - весело рычал его собеседник, этот Август сбежал еще в конце июля и только его и видели!
- Да, - продолжал захмелевший граф, когда скалы подошли к самому берегу, движение застопорилось. И сарацины атаковали наши тылы! - Удар волосатого кулака заставил подскочить в беспорядке расставленные на столе блюда, кубки, объедки... - Так мы остались без обозов!
Целостная когда-то картина зала давно уже разбилась в голове окончательно захмелевшего господина Гольдберга на много-много маленьких картинок. И они все сильнее вращались. Оскаленный рот графа Робера, ревущее в камине пламя, широко раскрытая пасть какого-то благородного рыцаря, пытающегося запихнуть туда поросячью ногу целиком, дерущиеся из-за кости псы...
- ... а в центре колонны шла кавалерия. Ее левый фланг прикрывали лучники и арбалетчики. Ричард посадил их на телеги и велел прикрыться высокими щитам. Залпами - в каждом залпе по две тысячи стрел и болтов - они просто выкашивали атакующих сарацинов. А крайними на флангах шла наша пехота. Она принимала на себя основной удар сарацинских лучников. - Граф громогласно расхохотался. - Вот только нечестивые ублюдки ничего не могли сделать! На каждом из наших был толстый войлочный поддоспешник и добрая кольчуга! Я лично, - взревел сэр Робер, - видел пехотинца, утыканного десятком стрел! Как этот их дикобраз!!! И парень шел вместе со всеми, держа строй!
Пляшущие перед глазами картинки давно уже слились в какой-то неразличимый взглядом круговорот. И лишь рыкающий голос графа Робера не давал господину Гольдбергу окончательно погрузиться в забытье.
- ...А в центре армии стоял королевский 'Дракон'. Король Ричард велел забрать с одного судна запасную мачту, оковать железом и водрузить на большую телегу. Там, на самом верху развевалось королевское знамя с изображением дракона! И вся армия могла его видеть!
- ... прижали Саладина, и ему уже некуда было отступать. Король назначил командиров авангарда и арьергарда и выстроил войска пятью баталиями. По двенадцать эскадронов в каждой. В авангарде тамплиеры, за ними бретонцы и анжуйцы. Дальше - король Ги де Лузиньян с пуатевинцами...
Голос графа начал слабеть и отступать куда-то вдаль. Но еще какое-то время улавливался самым краешком сознания.
- ... в центр Саладин поставил старшего сына, ал-Афдала... Но командовал-то, конечно, ал-Асади, пришедший туда с сирийскими отрядами... Ему был придан Сарим ан-Наджми с отрядом из Дамаска. ... Правое крыло возглавлял ал-Адиль, брат султана, с египетскими войсками. А левое крыло - Ала ад-Дин Хуррем-Шах с войском из ал-Джазиры ...
