Все равно, не в монахи же мне идти и всю жизнь книгопечатанием заниматься. Еще могут и еретиком объявить. Чур меня. Не моя это стезя.
Теперь, что я знаю по истории. Было княжество Захария (Тмутаракань). Грузинское княжество, греческая и армянская диаспоры, раскиданные по всему Причерноморью. Еще было княжество Феодоро. Готское государство, с жителями православного вероисповедания, управлявшееся обычно несколькими владетелями-братьями и имевшее родство с византийскими императорами. Потом турки верхушку аристократии княжества вырезали, и осталось там что-то типа нескольких сотен простых воинов, воюющих под руководством своих князей – вассалов султана с 1475 года. Был как-то на экскурсии в тех краях.
Это если мир средневековья. А если это времена древние? Тогда надо как можно быстрее определиться с эпохой. Еще очень было бы неплохо выйти в Черное море незамеченным. Расчетная максимальная скорость моего бота – 10 узлов, возможно, еще пара узлов добавится, не определяли. Винт рыболовецкого бота предназначен в первую очередь на создание большого тяглового усилия для буксировки рыболовецких сетей. Поэтому даже если дать на него 3000 оборотов, которые позволяет двигатель, добиться сильного прироста скорости не ожидается, только кавитацию можно явно получить с огромным количеством пузырьков вместо ускорения.
Прорываться сквозь кордон у Очакова, думаю, нет необходимости. Все же путь к отступлению надо предусмотреть, надеюсь, придется возвращаться к принявшему меня острову. Если не смогу оставить за собой свою парусно-моторную яхточку, то лучше потом ее назад отбирать. Для этого надо оставить путь отступления и нового наступления. Под водой, к примеру. Отойдя от островка, приютившего меня почти на четверо суток и имеющего, судя по всему, рядом с собой аномальную зону, я отправился в низовья реки.
На моем боте заправка составляет 2 тонны солярки. Собираясь в такой круиз, мы с Борисом еле наполнили топливную цистерну на 1 тонну. При расходе солярки примерно 10 литров в час мне должно было хватить топлива на четверо суток непрерывного хода. Или двести суток непрерывной работы дизель-генератора. Пополнять топливо пока мне неоткуда. Поэтому решил идти на парусах, подняв на передней мачте парус. В одиночку поднимать паруса на обеих мачтах я не решился.
Следов человека на всем пути до начала Бугского лимана, места встречи Ингула с Бугом, так и не увидел. Может, кто-то и наблюдал за моим небольшим судном с берега, но я, идя по стержню реки, постарался максимально обезопаситься от возможного нападения жадных до чужого жителей Дикого поля.
Первый признак цивилизации обнаружился на Николаевской скале. Несколько рыбачьих лодок и дозорная вышка на берегу остались по левому борту за кормой. Разглядеть, как одеты местные жители или вооружены, и определить эпоху не смог.
По правому борту появилось селение, которое со времен Древней Греции называлось Ольвия, с достаточно большим количеством жителей и построек. Тот небольшой рыбачий поселок, который я увидел, явно не мог соответствовать древнему полису или селу Парутино будущего. И вновь кроме рыбаков ничего нового. Правда, время теперь может соответствовать двум вероятным эпохам – очень Древним векам или Средним, когда Ольвии уже нет, а Парутино еще просто не появилось. Турецкий Очаков или бывший Дешт Галицкого княжества проявился со всеми признаками государственности в виде отошедшей от берега лодки с двумя гребцами и более нарядно одетым рулевым.
Увидев отошедшую от берега лодку, спускаю парус, сбрасывая ход, и бросаю якорь для остановки судна. Еще через несколько минут, определив, с какого борта должна швартоваться лодка с досмотровой командой, выбрасываю за борт штормтрап. Высота борта моего бота почти 2 метра, просто так с качающейся лодки на борт не попасть.
На борт поднимаются типичный представитель Османской империи и один из гребцов, выполняющий роль переводчика. Второй гребец оказался лучником, поднявшимся за первой парой следом на борт. Эпоха выявилась почти мгновенно – луки и турки – XV–XVI века. А далее началась потеха.
Турецкий, а в то время больше тюркский, язык для меня, ясное дело, оказался очень далек от понимания. Современного украинского и русского в те времена еще и в помине не существовало. Что для московитов, что для украинцев и ляхов (поляков) мой разговор был типично немчурский. Хотя немецкого языка я даже в школе не изучал, учил французский.
Зато я знал приветствие и ответ по мусульманскому международному обычаю.
И еще. Если я хочу иметь отношение к дворянству или тому, что соответствует этому понятию в средневековой Турции, надо сразу определять свое старшинство, приветствуя первым.
– Ас-саляму алейкум («Мир вам»), – приветствую поднявшихся на борт.
– Ва алейкум ас-салам, – услышал в ответ.
На этом все, что я мог сказать, сказал.
Услышав приветствие, поднявшаяся на борт досмотровая группа обрадованно встрепенулась и…
Я услышал что-то, что так и не смог понять. Очень много слов, и совершенно бессмысленные для меня звуки.
Пришлось развести руками и показать свою полную несостоятельность. Наконец с помощью переводчика удалось добиться взаимопонимания. Представился путешественником, желающим попасть на родину прадеда. В Крымское княжество Феодоро, капитанство Готия.
– В Крыму нет княжества Феодоро или Готия, – слышу в ответ от переводчика.
– Как нет. Мне говорили, что принцы Феодоро – вассалы османского султана. Мои соплеменники служат мушкетерами у султана. Они всем известны! – настаиваю на своем.
– У нашего султана служат мушкетерами готы из Мангупа, а не из Феодоро, – услышал в ответ.
– Правильно. Мой прадед был готским боярином, и, выполняя его волю, мне необходимо попасть в столицу княжества Феодоро Мангупу. Привезти его прах в башню Чоргунь, – обосновал я свой путь в Готию.
Далее у меня потребовали подорожную и поставили условие в течение трех суток оплатить подорожную по Османской империи.
Подорожная вызвала настоящий шок в глазах таможенника. То, что я предъявил, было сродни информационной бомбе. А что я мог предъявить? То, что есть: паспорт, права и документы на катер и машину.
Обычно в Османской империи путешественникам выдавали специальные дорожные грамоты, в которых указывались имя, имя рода, принадлежность к сословию, описание внешности. Проездным документом определялся чек об уплате налогов, таможенном сборе. Дворяне доказывали принадлежность к роду гербами на документах, на оружии, одежде, медальонах и фибулах, конной упряжи. Поведением и рекомендательными письмами, одеждой, речью, образованием и владением оружия.
Значительной части необходимых обязательных, казалось бы, требований, к приличному человеку того времени у меня же конечно нет. Но! Одежда, речь, манеры, образование, знание культуры, поведение, отличное от низших слоев общества, оружие – не отнять. Выделяюсь на все сто процентов.
И самое интересное. Документы!!!
На Востоке принадлежность любого человека определялась местом в общественной иерархии и до сих пор влияет на общественную жизнь такая вещь, как тавро и тамга. Символ клана, рода и хозяина. Или ханская – пайза.
На наших современных документах чего только нет. Вот именно это и вызвало шок у таможенников. Особенно удивительным оказался факт того, что переводчик смог по слогам прочесть суть документа и тройное имя владельца (фамилия, имя и отчество), что есть только у лиц благородного происхождения в этой эпохе. Подделать документы такого качества! Да какой купец или герцог такое может себе позволить? Такой уровень документов разве что только мифического Китая.
Получив временный пропуск в Ачи-Кале, я направил свой бот в городскую гавань. Став на якорь, рядом с несколькими судами, спустил на воду каяк и устремился к городскому пирсу. Над рейдом, набережной и крепостью господствовал замок (цитадель) почти квадратной формы с четырьмя выдвинутыми башнями круглой формы. Из башен и стен высунувшиеся жерла орудий большого калибра контролировали не только рейд гавани, но и все внутреннее пространство крепости. От набережной и стен цитадели берет начало новая линия стен, ограждающая собственно город, прямоугольником, внутри которого мощенные булыжником улицы (шесть продольных и две поперечные) создавали продуманную планировку города двухэтажными домиками и кварталами гильдий цеховых мастерских. Вокруг площади у замка, используемой как базар, со всех сторон теснятся минареты мечетей и лавки торговцев и ростовщиков, настоящий банк и рабский рынок.
