Сделка и правда прошла лучше некуда, старик Муслим поставлявший Трофимову товар из стран востока, славился грубостью и жадностью, но сегодня он был само очарование. Муслим, сделал Михаилу Степановичу такую огромную скидку, что Дождь начал думать, что перед ним не прожжённый нарко – борон, а самый настоящий Санта Клаус и на улице не середина лето, а рождество.

Муслим, лез обниматься, целоваться и без конца называл Трофимова то другом, то братом. Словам старого узбека хотелось безгранично верить и если бы не коварная улыбка старика, Дождь повёлся бы как старшеклассница после бутылки шампанского.

В улыбке Муслима, читалось тайное знание, он как будто знал секрет, лично касающийся Трофимова. Словно хитрый провидец, Муслим уже прочёл будущее Дождя. И теперь это знание распирало его изнутри, словно растущий, гнойный нарыв. Похоже Муслим точно знал, Трофимов больше не жилец.

Дождь задумался, поставил себя на место старого, жадного Муслима и подумал, как бы он мог заработать на человеке которого все хотят убить. В первую очередь продал бы информацию о предстоящей сделке всем заинтересованным лицам. Во вторых постарался бы получить максимальную выгоду от предательства, например, продав два в одном. Голова Трофимова в комплекте с сумкой набитой кокаином. Вот откуда взялась фантастическая скидка от Муслима, кто – то уже заплатил за его шкуру и наркоту.

Дождь нервно выглянул в окно, машина проезжала мимо летнего кафе битком набитого людьми. Если дерьмо с ним сегодня и случиться, то только сейчас, через пять минут он будет на территории своей резиденции, недосягаем для конкурентов и убийц.

Пытаясь контролировать «механического монстра» одной рукой, Трофимов нащупал в наплечной кобуре рукоятку пистолета. Погладил кончиками пальцев прохладную сталь, пытаясь впитать исходящую от оружия холодную уверенность и безразличное спокойствие. Обычно это помогало мгновенно успокоиться, сосредоточиться, собраться, но сегодня страх разъедал его почерневшую от грехов душу.

Прищурив глаза Дождь озирался по сторонам, едва удерживая под контролем нахлынувшую на него волу паники, в напрасной попытке определить откуда враг нанесёт удар. Хотя может быть это просто паранойя, но как бы то ни было Михаил Степанович предпочитал быть живым параноиком. Почувствовав напряжение шефа, Боря Колокольчик молча достал пистолет и приготовился к любому развитию событий.

Рыжеволосая женщина, привлекла внимание Троицкого. Молодая, статная девица, неожиданно настороженно встрепенулась словно почувствовала стремительно приближающуюся опасность, резко вскочив, бросилась к столику за которым сидела молодая пара с малышом в коляске.

Наблюдая за девушкой Дождь криво улыбнулся и вынув пистолет из наплечной кобуры, уверенно снял его с предохранителя, по крайней мере он не единственный параноик на этой улице.

Как только последняя машина из кортежа Троицкого проехала перекрёсток, грузовая фура заблокировала улицу, отрезав Дождю и его людям, путь к отступлению.

Ехавший перед картежом автофургон резко затормозил и на полной сдал назад. Первую машину кортежа, смяло в лепёшку, огромный джип на приличной скорости врезался в фургон. Одного из парней Дождя от удара выбросило через лобовое стекло. Молодой парень бывший «голубой берет», был ещё в сознание, когда его черепная коробка протаранила металлическую дверь фуры.

Словно в ответ на глухой стук черепа о металл, створки дверей автофургона распахнулись настежь и застигнутые врасплох люди Дождя с ужасом взглянули в уродливую, глумливую рожу собственной смерти.

– Твою мать, – Выругался Боря Колокольчик, глядя расширенными глазами на направленный в их сторону пулемёт Миниган установленный на турели на площадке грузовой фуры.

Пулемёт ожил, яростный «металлический поток» вырвался из мгновенно раскалившихся до бела дул пулемёта, затопил ужасом, смертью и болью стоящий перед фурой искалеченный джип.

Глазами в которых плескался ужас и страх, Дождь, словно парализованный, следил за тем как чудовищная, адская сила разрывает на части машину и сидящих в нём людей. Обречённый джип, окутал кровавый туман, ошмётки растерзанной плоти разлетались в разные стороны вперемешку с кусками металла.

Одна из пуль срикошетив об асфальт, который потемнел от вылившегося на него из пробитого бензобака бензина, выбила искру и вздыбившаяся стена пламени скрыла от Трофимова, агонию его людей.

Бешеный рой пуль, словно раздуваемый ветром огонь, перекинулся на второй джип. Люди Дождя в панике выскакивали из распахнутых дверей обречённого на гибель автомобиля. Но смерть обрушивалась на них всей своей тяжестью, валила с ног, кидала безвольные тела на раскалённое летним солнцем асфальтовое полотно дороги. Словно бабочек пришпиливала раскалённым свинцом, жаждущие жизни тела к дороге.

Напуганный близостью смерти Колокольчик завопил от страха, Дождь резко ударил по тормозам. В этот момент объявший, словно пламя, разум страх закончился, умер, бесследно исчез. И тёртый временем криминальный авторитет хладнокровно, отстранённо взглянул на сложившуюся ситуацию. Накаченный адреналином мозг за доли секунд проанализировал сотни вариантов пытаясь найти единственно верный, ведущий к выходу из смертельной ловушки.

К сожалению все варианты заканчивались одинаково плохо. Похоронами Трофимова на которых никто не будет плакать. Хотя нет, один вариант всё – таки был, Дождь мог попробовать выкупить свою жизнь у «костлявой старухи с косой», положив на её алтарь десяток других жизней.

Не сомневаясь в правильности принятого им решения, не думая о последствиях, Дождь изо всех сил рванул руль вправо, направив огромную машину в центр переполненного людьми кафе.

– Твою мать, что – ты делаешь? – Донёсся до Трофимова отчаянный вопль Колокольчика.

Дождь не успел огрызнуться и ответить, «что пытается спасти его задницу». Новый никогда не слышимый им до этого звук, всецело завладел его вниманием и поглотил целиком, пробрав до костей, ввергнув в пучину дикого, нечеловеческого ужас. Дождь понял, этот ужасный звук будет преследовать его всегда, долгими бессонными ночами до самой смерти, но такова цена жизни, заорав словно обезумевший от смертельной раны зверь, Трофимов вжал педаль газа в пол до упора.

Дождь хорошо разбирался в звуках человеческой агонии, знал, с каким звуком ломаются человеческие кости. Любил тихий, шипящий шёпот, с которым нагретый металл впивался в скользкую от страха и пота кожу, Не один раз слышал глухой, влажный звук, с которым выпавшее с девятого этажа тело врезается в землю. И конечно же он знал с каким жадным, голодным звуком крошечный кусочек свинца впивается в беззащитную плоть.

Но тот ужасный звук, с которым человеческие тела «впивались» в «железную шкуру» джипа, словно кровавый град, был ему не знаком.

Упавший на капот парень, протаранил головой лобовое стекло и скатился в сторону, оставив после себя на треснувшем стекле размытый мазок крови. Глупая официантка, словно испуганная лань, бежала перед заляпанной кровью машиной, упорно прижимая к груди бесполезный поднос, словно это был щит, способный защитить её от мчащегося за ней по пятам зла. Споткнувшись о перевёрнутый стул, девушка с отчаянным воплем рухнула под колёса, джип тряхнуло, когда он переехал через молодое тело официантки. Прорываясь через «поле испуганных человеческих тел», Дождь успел заметить молодую пару, которые так отчаянно вцепились, обнявшись в друг друга, как будто верили, что вдвоём они несокрушимая стена, о которую несущийся на них «металлический монстр» разобьётся в дребезги. За спиной молодых идиотов, виднелась детская коляска и стеклянная витрина кафе, пробив которое он сможет укрыться за стеной из бетона от преследующей его по пятам смерти. До спасительного укрытия было рукой подать, не обращая внимания на истошные вопли людей, умирающих под колёсами его автомобиля, Дождь, не моргнув глазом направил машину в сторону оцепеневшей пары и детской коляски.