Не умеет говорить — будет слушать.

□ □ □

Пригревает солнышко

Все любей.

Вытаяло — с зернышком

Воробей!

Лужица до лужицы

Дотекла.

Вот опять и дожили

До тепла.

Бабушка-затворенка,

Чуть дыша,

По ступенькам с пятого

Этажа:

Напустилась

^[2]

— вздумала

Погулять,

На скамейке в скверике

Подремать.

Не упала — выбрела

На крыльцо.

Ветер к ней — разэдаким

Молодцом:

Приобнял да под руки —

Тут и был!

Встретил любо-дорого,

Как умыл

...Внуки ради праздника

Помогли:

Правнуков-проказников

Увели.

Дочь да зять отправились

По гостям —

К городским. А бабушка —

Из крестьян.

Не с кем ей увидеться

В городу.

Старые подруженьки

Не придут:

Далеко — отсюдова

Не видать,

Улеглись голубушки

В землю спать.

Во свою родимую

Улеглись:

Все над ними милая

Даль и высь!

Пташечки знакомые

Им поют...

«Хорошо вам дома,

А я вот тут.

Худо светит солнышко

Надо мной...—

Спохватилась: — Худо ли?

Ой, не ной!

Не стони, не брошена,

Всё — в семье!»

Умостилась бабушка

На скамье.

Гладят ее лучики

По щеке,

Высохла слезинка

На ветерке.

□ □ □

Поезд, стой! Помедли малость.

Дай сойду. Вернусь. Беда:

Незавернутой осталась

Родниковая вода,

Где — давно ли? — пили кони,

С губ роняя серебро.

Бесполезное сегодня

Пропадает зря добро.

Заросла колода илом,

Заколодел гулкий тракт,

По которому водила

Мать напиться жеребят.

Не найти в траве тропинку,

К водопою, где ходил

После пашни смирный Синько

С гордой Пальмой впереди.

Нету Синька. Нету Пальмы.

Нет веселых жеребят.

...Умолкай давай, хрустальный,

Прекращай сверканье, брат.

Ну, а ты, второй по счету,

(Не узришь — такой малыш!)

В незабудках, в кашках — что ты

Развеселое журчишь?

Бабка Катька умерла ведь,

Умерла — не потаю.

Кто ведро теперь подставит

Под веселую струю?

Кто согреет в самоваре

(«Ну, студёна — как со льда!»)

И до ночи с бабкой Марьей

Будет пить тебя, вода?

Кто исправит, кто уго́ит

^[3]

Твой зеленый желобок?

...Дай струю — своей рукою

Затяну на узелок.

Банным запахом приветив,

Молчалив, смирен, толков

Боязливо смотрит третий

С бочажинок-омутков.

Натерпелся бедолага —

Век на самом на виду!

Этот знает: поздно плакать,

Завтра тракторы придут —

Тупорылы, громогласны,

Нос — в живое, и попрут...

Петь-журчать для них напрасно:

Не услышат, не поймут.

Трактора бензином сыты,

Тракторист хмелен с утра —

Что им, право, до воды-то?

Что — до «завтра»? До «вчера»?

Рой-взрывай, стирая грани!

Лес — в дыму, земля — в золе.

Лишь бы нынче — рубль в кармане

Да бутылка на столе...

Я зайду в пустую баню,

На полке нашарю ковш,

В честь последнего свиданья

Ямки вычерпаю сплошь.

Всю прозрачную из ямок,

Всю живую из ключа

Вскипячу в котле, как мама,—