Чего-то мне нехорошо.
(Уходит.)
В е р а
Ты слышишь, Клава? Клава! Клава!!
Ты не сдавайся! Ты крепись!
К л а в а (не открывая глаз, медленно, с трудом)
Куда вы все ушли? Куда вы?
Ах, то не вы ушли, то жизнь
Ушла...
(Умолкает.)
В е р а
Скажи еще хоть слово.
Ну, погляди. Ну, погоди...
Ну, пожелай чего, любого...
Ну, попроси! Ну, захоти!
К л а в а (с расстановкой, но внятно)
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла и глубокое море...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Действие происходит спустя несколько лет.
Раннее туманное утро. Высокий живописный берег речки. На отшибе от деревни — домик в три окна, с выбитыми в них стеклами. Сильно наклонившаяся изгородь, на земле — выдернутый из нее кол.
Из ворот сбоку, сильно пошатываясь, выходит вульгарная, растрепанная М а р и н а.
М а р и н а (грозя кулаком)
Ужо, проклятая Матрешка,
Порассчитаюсь я с тобой!
Не больно царствуй, что Алешку
Уволокла-таки домой!
(Прибирая кол с земли.)
С колом по рамам — хулиганка!
Что в окна лезть, коль двери есть?
Явилась — мужнина охранка!
Кой муж, когда Маринка здесь?!
Куда ты прешь, свиное рыло?
Корова! Дура! Счеты — мне?!
Я пол-России покорила
Мужьев — Алешки повидней!
Меня — в навоз! К коровам! К свиньям!
«Трудись — и будешь молодец!»
А мы и тут не вовсе сгинем!
А нам и здесь не весь конец!
Сдались мне ихние телята,
Когда и собственных детей
Я отдала в приют когда-то
По настоянию судей!
А тут, пожалте, сразу — стадо:
В полста голов: корми, пои,
Семь фляг вонючего обрата
На литры ведрами крои.
Как бы не так! Все эти фляги
Я — бух в канаву кверху дном:
Прижмет — нажрутся и из ляги!
А подыхать — что под ножом,
Что от какой другой холеры —
Им разница невелика!
Начался мор — меня на ферму
Перевели: доить. Пока
То-сё — училась, привыкала,
Осваивала аппарат,
На месте время не стояло,
Годочков стало в аккурат!
И уж спасибо нашей власти,
Что пособила — помогла
Найти Маринке в жизни счастье:
Бранит, а пенсию дала!
Перевоспитывать природой?
Трудом? Устоями крестьян?
Хо-хо! Признаться, эти годы
Со мной крестьяне не грустят!
Всех воспитую подчистую!
Простор! Милиции — нема!
А бабы пусть себе бастуют:
Я их везде свожу с ума.
(Садится на изгородь, пригорюнясь.)
По правде, кто я? Аферистка!
Да и не так большой руки.
А тут поверили: артистка!
Пускай их верят, дураки.
(Встает, ежась, бродит под окнами.)
Однако, надо бы погреться...
Проклятый север! Глянь: июль,
А пробирает дрожь до сердца!
(Поднимает с земли бутылку с остатками вина.)
Погрей, голубушка... буль-буль...
(Пьет.)
Нет, ты скажи: у нас в Ростове
Вот это ж солнце, в эти ж дни
Асфальт до жидкости растопит!
Тьфу, если вру! — хоть зачерпни!
И не смола, а прямо влага:
Густая, темная... — ликер!
...Еще далеко до сельмага,
А выпить нечего!
Появляется заметно постаревший П р е д с е д а т е л ь.
М а р и н а (глядя на председателя сквозь бутылку)
В упор
Не вижу!
П р е д с е д а т е л ь
Здравствуешь, Сергеевна!
М а р и н а (притворно-ласково)
Ах, председатель! Гостем будь!
(Наклоняя бутылку.)
Налей, голубушка, налей нам!
Увы, пуста! Не обессудь!
П р е д с е д а т е л ь
А что, и вправду выпить нету?
М а р и н а
А где в такую рань достать?
С Алешкой пили до рассвета...
Пойти ли, что ли, поискать?
П р е д с е д а т е л ь
Ты — для меня? Так мне не надо!
Мне — по-другому удружи:
Сходи подой на ферме стадо —
Матрена в немочи лежит.
