– Ну, я же тебе рассказывала, как мы познакомились! А вот и они. Видишь?

Навстречу катил коляску коренастый коротко стриженый мужчина, на вид лет тридцати.

– Серёжа! Опять без шапки! – Алька подбежала к супругу, подняла воротник его пальто. – Знакомься, это Саша, тот самый.

Мужчина протянул крепкую ладонь и весело сказал:

– А я, признаться, ревновал. Аглая, почему ты не сказала, что твой друг ещё ребёнок?

– Он всего на год меня младше, просто выглядит так, его даже в армию не взяли, – сказала бывшая Сашкина подруга, глядя светло и печально. – Сань, мы пойдём? Марусю кормить пора, сейчас проснётся и раскричится на всю Ивановскую.

– Да, конечно, – пожал плечами Сашка, продолжая стоять пнём.

– Ты заходи навестить, мы живём там, где и раньше, а папа с мамой переехали в Серёжину однокомнатную.

– Александру Ивановичу привет передавай, – кивнул Сашка и нехотя побрёл к подъезду.

Его опередил мужчина в форме. Поднимаясь за ним следом, Сашка строил предположения, кто бы в их смирном доме мог вызвать полицию. Участковый остановился у двери их квартиры, позвонил, потом оглянулся и, смерив подростка оценивающим взглядом, спросил:

– Ты, что ли, Александр Самойлов?

Почему-то вспомнились Алькины слова о призыве в армию. В самом деле забирают? В пятнадцать-то лет? Открылась дверь. Полицейский, схватив парнишку за рукав и подтянув ближе к проёму, спросил показавшуюся там мать:

– Этот?

– Санечка! – воскликнула она.

– Вы определитесь, гражданка Самойлова, нашёлся он у вас или потерялся, – строго сказал участковый и обернулся. – А ты прекращай придуриваться, мало у нас работы, что ли?

– Извините, пожалуйста,– жалобно говорила мама вслед спускающемуся по лестнице полицейскому.

Сашка не знал, обижаться ему или, напротив, прощения просить. Сказал просто:

– Ты на работу чего не пошла?

– Так суббота.

«Странно, если суббота, почему отец велел завтра в школу идти?» – подумал Сашка, но сказал другое:

– Из больницы в садик поехала. Забыла, что суббота?

Мать прислонилась спиной к стене и, глядя, как сын разувается и вешает куртку на крючок, беззвучно заплакала.

– То говоришь, месяц меня не было, теперь… – ворчливо начал Сашка, но осёкся, увидев отца.

Тот сказал сухо:

– Мариша, там у тебя ничего не пригорит? – дождавшись, когда жена, вытирая слёзы рукавом халата, уйдёт на кухню, обернулся к сыну и кивнул. – Пошли поговорим.

Сашка поплёлся за ним в комнату. Хотел спросить, как он мог выписаться из больницы и раньше него оказаться дома, но не решался. Отец жестом велел сесть на диван и стал расхаживать по комнате. Некоторое время молчали, потом Самойлов-старший заговорил:

– В прошлый раз утверждал, что гулял два часа, на самом деле где-то шлялся целый месяц. Надо было, конечно, тебя обследовать. Может быть, этот фрукт одурманил чем-то, и у тебя начисто память отшибло. Никто не думал, что ты опять исчезнешь!

Он постоял, глядя в окно, потом обернулся.

– Представь, как чувствовала себя мама, когда вернулась домой после работы, а тебя опять нет! И на следующий день, и ещё через день. Кого на этот раз ты встретил? Ведьму? Чародея?

– Папа, я сразу после больницы домой пошёл, – губы дрожали, подбородок трясся, Сашка ничего с этим не мог поделать. – Можешь у Альки спросить, мы вместе шли.

Сказав это, пожалел. История с мужем Альки и её дочкой теперь и самому казалась неправдоподобной. Чтобы отвлечь отца от необдуманного оправдания, спросил:

– Тебя выписали?

– Нет. До вечера отпустили домой, скоро пойду обратно. В понедельник выпишут или во вторник, у них там какая-то хрень с койко-местами.

Отец, прошептав ещё что-то невнятное, вышел из комнаты. Сашка услышал, как он говорит по телефону с Александром Ивановичем, и понял, что «алиби» не подтверждается. Впору разреветься от несправедливости и необъяснимости происходящего, но Сашка крепился. Уже лет десять не давал воли слезам. Чтобы отвлечься, включил телевизор, пощёлкал каналы, наткнулся на документальный фильм об исследованиях поверхности Марса. Заинтересовался. Смущал только закадровый текст, напоминавший о скором праздновании дня космонавтики. «Что это они за полгода начали праздновать», – подумал и посмотрел в окно. Голые мокрые ветки деревьев, высокое яркое солнце.

– Папа! – крикнул Сашка.

Никто не отозвался. Прошёл на кухню, заглянув по пути в свою комнату. Никого. Родители не могли уйти незаметно, он бы услышал. Нарочно крались? Отомстить захотели, чтобы и он переживал? Ещё раз обошёл всю квартиру. На своём столе, где царил непривычный порядок, нашёл письмо. Почерк отцовский.

«Сын, я понял, что происходит. Не думал, что такое возможно. Ты заблудился во времени. Это, конечно, версия. Если объяснишь иначе, напиши ответ. Любим тебя. Папа и мама».

Сашка уселся, ещё раз перечитал отцовское послание. Вспомнил слова незнакомца. Мстит ему время? Обиделось? Верить в это трудно. А что тогда? Как объяснить иначе? Если все вокруг сговорились и устроили грандиозный розыгрыш, то надо терпеливо ждать, когда им надоест. Сашка посмотрел через дверной проём в прихожую, ждал, когда с криками и букетами в комнату впрыгнут нарядные незнакомые люди.

Покрутил в руках карандаш, раздумывая над ответом, потом вывел: «Другой версии нет. Мне очень тяжело». Подумал и стёр ластиком жалобу. Им не легче. Пошёл на кухню. Нашёл в сковороде любимые блинчики с мясом. Не заметил, как умял три штуки, запивая холодным молоком. Мама бы сейчас взмолилась: «Санечка! Подогрей, схватишь ангину!» Куда они подевались? Почему так внезапно ушли, даже не предупредив? Выходной как-никак. Сашка вернулся в комнату родителей. Экран телевизора не светился. Не выключал, точно. Одна странность за другой. Нажал красную кнопку пульта. Канал «Культура», мать обычно смотрит его. Может быть, мама с папой всё-таки здесь? Прячутся? Мальчик нервно огляделся и вслух ответил собственным мыслям: «Не дети они, в конце концов, чтобы в прятки играть!»

Пощёлкал каналами. Ничего интересного. Выглянул в окно. Ага! Погода снова изменилась, асфальт сухой, ветер гонит пыль. Прав отец? Время для Сашки течёт по-своему? Индивидуально? Надо проверить, лежит ли ещё письмо на столе. Побежал в свою комнату. Листок на месте, только маминой рукой сделана приписка: «Санечка, носи всегда в кармане паспорт, пожалуйста!»

Достал из ящика стола паспорт, сунул в задний карман джинсов. Тянуло на улицу. Решил навестить Альку, приглашала. Оделся и выскочил из квартиры. На улице жара. Опять июнь! Вернулся домой, снял куртку, подумал, взял школьный рюкзачок, вытряхнул из него учебники, положил вместо них куртку, шапку, перчатки. Протяжно вздохнул и не торопясь пошёл. Погода не переменилась. Сашка зашагал в сторону Алькиного дома. Интересно, у неё с прошлой встречи произошло что-нибудь? Развелась или в консерваторию поступила? Почему-то стало весело. Окна домов подмигивали солнечными зайчиками, птицы щебетали, прячась в листве.

Никого не застал. Трезвонил так, что из соседней двери выглянула любопытная морщинистая физиономия и зашамкала:

– Нету их. Сам гастролирует где-то. Аглая в училище.

– Спасибо, – кивнул Сашка, не трогаясь с места.

– Знаю тебя, видела с ими, – сообщила физиономия и спряталась.

А не съездить ли в училище? Посмотреть, где Алька учится. Маршрутка останавливалась неподалёку. Повезло, чуть пробежался и успел заскочить, когда нужный номер готовился отъезжать. Интересно, что Алька делает в училище летом? Экзамены сдаёт? Сашка скосил глаза, пытаясь разглядеть дату на экране планшета, что держал сосед. Прыщавый подросток отодвинулся и буркнул:

– Чего надо?

– Число какое сегодня?

– Пятое, – сосед хрюкнул, смешно ему, видишь ли.

– Июня?

Взгляд прыщавого посерьёзнел. Парень ещё немного отодвинулся и кивнул.

– Кто музучилище спрашивал? – крикнул водитель и затормозил у давно не крашеного приземистого здания.

Сашка выскочил из маршрутки и в два прыжка достиг облупленного крылечка. Рванул дверь и натолкнулся на сухонькую старушку с кружкой чая и печенюшкой в руках.