Быстро подымался по служебной лестнице и Татьянина В.Л.(мой сокурсник по училищу). Он прибыл после меня в училище в 1979 году капитаном, а в 1981 году (через два года) уже назначили старшим преподавателем, в 1983 году - заместителем начальника кафедры, а в марте 1987 года - начальником кафедры ОВД. Конечно, он был способным офицером, чего отнять нельзя, но и другие офицеры-преподаватели кафедры были не слабее, - были и постарше и намного опытнее его. Тут чувствовалась, в таком быстром продвижении, рука начальника отдела ВВУЗов.

Был на кафедре майор Толкунов С.В. Занятия проводил так-сяк. К разработке учебно-методических документов относился не серьезно и отрабатывал их не качественно; кому-то приходилось их дорабатывать. Другого преподавателя за такое отношение к работе давно бы раздавили, а его, - так слегка журили. Оказывается, у него родной дядя служил генерал-лейтенантом КГБ в Москве.

Отсюда вывод, таким как я, чтобы успешно двигаться по служебной лестнице, надо было выкладываться что есть сил и не должно было быть мельчайших нарушений и промахов. Поэтому, таких как я, двигали по остаточному варианту. Сначала двигали сынков высокопоставленных должностных лиц, а потом уж нас, но и то до определенной высоты, так как, чем выше: должностей высоких - все меньше.

В итоге, преподавателем на кафедре я работал целых 6 лет с очень высокой отдачей и ответственностью; только через 6 лет меня назначили старшим преподавателем. И целых 10 лет я работал на этой должности, до назначения на новую - заместителя начальника кафедры.

Когда я служил еще в пограничном отряде лейтенантом, то на год позже меня, после выпуска с Московского пограничного командного училища, прислали заместителем начальника одной из застав лейтенанта Иванова. При присвоении мне и моим однокурсникам воинского звания старшего лейтенанта, лейтенанту Иванову то же присвоили воинское звание старшего лейтенанта, но на целый год раньше - досрочно. Служил он и ничем особым не выделялся, мы только удивлялись: за какие же такие заслуги ему присвоено досрочно воинское звание? Как будто нарушителей границы он не задерживал, в боевых действиях он нигде не участвовал. Только догадывались и между собой, втихаря, говорили, что его двигают с Москвы, с Главного управления Пограничных войск.

И вот наступил декабрь 1986 года. В столице Казахстана начались волнения. Вот официальная версия об этих событиях.

16 декабря 1986 года состоялся Пленум ЦК Компартии Казахстана. На повестке дня стоял организационный вопрос - выборы первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. Первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, вместо отправленного на пенсию Д. А. Кунаева, был избран Г. В. Колбин, работавший до этого первым секретарем Ульяновского обкома КПСС.

Утром 17 декабря 1986 года в Алма-Ате началась демонстрация молодежи с протестом против принятого решения, которая вошла в историю как Декабрьские события. К полудню 17 декабря на площади им. Л. Брежнева демонстрантов было около 5 тысяч.

С утра площадь была оцеплена силами Министерства Внутренних Дел (МВД), после обеда к милиции добавили курсантов школы милиции и пожарно-технического училища, а также один из учебных батальонов курсантов пограничного училища. Перед собравшимися выступили с увещеваниями и призывами разойтись государственные деятели. Успеха эти речи не имели. Вечером 17 декабря была предпринята первая попытка разгона демонстрации, применены пожарные машины, саперные лопатки, дубинки, служебные собаки. Начались массовые беспорядки.

Утром 18 декабря в Алма-Ату прибыли специальные части из других городов страны. Вечером началось вытеснение демонстрантов демонстрантов с площади. Демонстрация была разогнана.

По официальным данным, в ходе массовых беспорядков в Алма-Ате погибло 3 человека, сожжено 11, повреждено 24 транспортных средства, выведено из строя 39 автобусов, 33 машины такси, нанесен материальный ущерб 13 общежитиям, 5 учебным заведениям, 6 предприятиям торговли, 4 административным зданиям.

Фактически погибших было намного больше, чем сказано в официальном заявлении.

Как вспоминает казахский писатель Абиш Кекильбаев, - "Первыми в атаку на протестующих, с щитами, дубинками, саперными лопатами, пошли курсанты погранучилища КГБ СССР. Были применены водометы. В ходе репрессивных мер среди выступавших появились открытые антисоветские и казахские националистические настроения. Началось настоящее побоище с разгромом зданий, сожженными автомобилями", - пишет эксперт.

По его словам, молодых парней, а также и девушек избивали железными прутьями, саперными лопатами, дубинками. Некоторые были задержаны и вывезены за черту города, где их раздевали, избивали и выбрасывали прямо в мороз на снег.

Я скажу, как участник этих событий, что железных прутьев в военнослужащих и в милиционеров не было; арматурные заточенные прутья были в толпе протестующих, еще были у них металлические цепи и ножи, привязанные к палкам. Я хорошо помню эти события декабря 1986 года, так как сам был с курсантами и защищал здание ЦК Компартии Казахстана от разгрома.

Как я помню, через несколько месяцев после этих событий, началась фальсификация этих действий в политических целях.

После окончания этих событий ЦК КПСС дал четкую оценку этим выступлениям, как проявлениями национализма.

Все начиналось с обмана студентов ВУЗов города Алма-Ата. Руководство учебных заведений объявило студентам, что 17 декабря занятий не будет - всем с утра ехать и собираться на центральной площади для приветствий Пленуму ЦК Компартии Казахстана, который состоялся 16-го декабря. И студенты, с утра, 17-го декабря начали прибывать городским транспортом, одетые в праздничную одежду. У них и на уме не было, чтобы выступать с какими-то протестами.

На площади появились заранее подготовленные агитаторы и начали речи не с поздравлений Пленуму, а с протестами. После обеда на площадь начали двигаться толпы людей с разных районов города. Конечно, на площадь к вечеру повалил и весь уголовный элемент; народа собралось на площади больше ста тысяч человек - она была полностью заполнена людьми.

Власти действовали неумело. Когда, после обеда 17-го декабря, толпы народа двигались к площади по ул. Сатпаева, сам Министр Внутренних Дел ехал на автомашине рядом и по мегафону кричал, чтобы все расходились по своим домам, а не то, то сил у МВД достаточно, чтобы всех разогнать. Тем самым он подзадоривал и провоцировал людей на противоправные действия - ведь начала действовать психология толпы (нас много, нам все под силу).

Я помню, как в 18.00 17 декабря 1986 года все преподаватели пограничного училища, живущие в микрорайонах Аксай, Орбита, вышли на дорогу возле строевого плаца и ожидали училищного автобуса ПАЗ для поездки домой. Автобус каждый вечер отправлялся в 18.15. А тогда прождали полчаса, и автобуса не подавали. Все стоявшие увидели, как мимо нас проехали два ЗИЛ-130 и несколько курсантов на кузовах; в машины были погружены стальные шлемы и малые саперные лопаты. Мы знали, что после обеда на площадь вывезли курсантов для оцепления и вывезли их без ничего. Поняли, что на площади что-то серьезное, если повезли курсантам стальные шлемы и малые саперные лопаты.

Кто-то пришел от дежурного по училищу и сказал, что автобуса не будет, а всем офицерам прибыть на свои кафедры и в свои подразделения. Несколько офицеров-преподавателей, ожидавших автобуса, были с кафедры ОВД; по прибытию на кафедру начальник кафедры объявил, что никто домой не уходит - все переведены на казарменное положение. В результате мы все оставались в своих кабинетах, ожидая команд от начальника училища.

Сидели в кабинетах, ночью на столах пришлось отдыхать тем, кто был не задействован в охранение на центральной площади города. В первый вечер попробовали позвонить домой по телефону, чтобы предупредить свои семьи, а оказалось, что городская телефонная связь была отключена. Включили телевизор, чтобы послушать новости местного телевидения - экран чистый. В кабинетах висели настенные радиоприемники - молчат. Только через каждый час по радио и телевизору передавались правительственные сообщения, обращенные к жителям города о соблюдении спокойствия и нахождения всех граждан по своим домам.