– Скворцов Илья Альбертович! – отозвались понятые, переглядываясь между собой. Проводница, сохранявшая монументальное спокойствие и профессиональную выдержку, ровным и хрипловатым голосом назвала свое имя:

– Иваненко Алла Львовна.

– Ваша роль Вам понятна, господа понятые? Объяснять не надо? – Прохоров поднял на понятых строгий проницательный взгляд. Те кивнули. Петрищенко нервно крутила ручки своей сумки, а Скворцов то и дело пощипывал свою аккуратно подстриженную бороду.

– Алла Львовна, пока личность убитого еще не установлена, расскажите Ваши предположения! Вы видели тело убитого, каковы Ваши выводы? – повелел Прохоров. Проводница нахмурилась, а Мэрилу вся обратилась вслух, чтобы не пропустить ни малейшей детали из рассказа этой самой проводницы.

– По комплекции убитый напоминает пассажира из СВ-купе номер десять!

– Я запросил начальника состава полный список всех пассажиров поезда. По предварительным отчетам проводников из других вагонов все их пассажиры присутствуют в полном составе! – сухим начальственным голосом говорил Прохоров, – Алла Львовна, Вы произвели пересчет пассажиров Вашего вагона?

– Да, в десятом СВ вагоне отсутствует Антонов Константин Генрихович!

– То есть тот, кто был Вашим попутчиком? – цепкий взгляд Прохорова вперился в Мэрилу, и у той противно засосало под ложечкой.

– Наверное, я не видела, как он ушел! – Рыжая двигалась в своих показаниях осторожно, словно минёр по минному полю. – Я уложила дочь и легла спать! Я слегка простыла! Проснулась от криков! – Она провела дрожащей рукой по внезапно вспотевшему лбу. Приняв решение играть перепуганную беззащитную женщину, она интуитивно выбрала наиболее правильную тактику поведения.

– Простите, я очень впечатлительная, а тут вы говорите убийство… – слабым голосом прошептала Мэрилу, потирая виски длинными тонкими пальцами.

– Вы были знакомы до этого с предполагаемым убитым?

– Простите… – Мэрилу замотала головой, что можно было принять за отказ, а можно за то, что девушка силиться стряхнуть с себя охвативший ее страх и, по всей вероятности, туго ей бы пришлось, не приди на помощь проводница.

– Она и Константин Генрихович Антонов оказались в одном СВ случайно! Девушка с ребенком забыла билеты и просила, что бы я пустила их по предъявлению паспорта! До отправления поезда оставалось пять минут, а тут вмешался покойный… – проводница осеклась. –Н-у-у или не покойный, а пропавший Антонов и сказал, что у него выкуплено целое СВ и он будет рад компании молодой мамы и ее дочери! Тем более, девчушка, дочь вот этой женщины, Аня, такая миленькая,

«Князь тьмы, благодарю!» – возликовала Мэрилу. Первую порцию информации она уже получила. Придерживаться и дальше такой же тактики и, возможно, судьба поможет пролить свет на историю исчезнувшей Марины.

– Ваше фамилия, имя, отчество? – Прохоров задавал вопросы четко и внятно.

– Самойлова Марина Игоревна! – ответила Мэрилу, решив ненамного взять инициативу в свои руки, показав, что она не мямля и не выпускница пансиона благородных девиц.

– Я забыла дома билеты… – она повела плечами, наморщив лоб, – временами я становлюсь очень рассеянной! Мы опаздывали на поезд с Аней, я торопилась, сами понимаете! А потом Константин Генрихович сделал добрый жест и пригласил нас к себе!

–Что Вы делали? О чем разговаривали? Он на что-то жаловался? Может быть, Вы заметили что-то необычное в его поведении? Быть может, он рассказывал Вам про своих врагов? Знаете, бывает так: попутчику излить душу легче, чем близким людям.

– Да нет, – Мэрилу покосилась на толстушку, с открытым ртом внимавшую ее рассказу. -Мы говорили о погоде, потом я занималась ребенком, а потом мы легли спать, я простыла, очень болит горло и знобит, -Мэрилу зябко поежилась, снова потуже затянув шарф.

– Когда я приносила им чай, то Антонов смотрел в окно, а Марина Игоревна кормила дочку печеньем и йогуртом! – подала голос проводница, – а когда забирала стаканы, то и девушка и малышка уже спали. Антонов продолжал смотреть в окно.

– Я не заметила ничего необычного! – пролепетала Мэрилу, заложив прядь волос за ухо.

– Добро, – Прохоров щелкнул пару раз автоматической ручкой, потрогал зачем-то свой кадык и, прочистив горло, попросил, адресуя сказанное Мэрилу:

– Принесите Ваш паспорт!

Он злился на себя. Такое случилось с ним впервые, что бы свидетельница мешала ему работать, сбивая с мысли. Евгений и сам не понимал, отчего он так теряется в присутствии Марины. Девушка, безусловно, отличалась выдающимися внешними данными, и, ко всему прочему, была миловидна, беззащитна и напугана (а такой классический типаж экранной героини, нуждающейся в мужском покровительстве, как известно, импонирует девяносто процентам мужского пола). Но, так или иначе, это была обычная, да еще, по всей видимости, замужняя женщина. «Дурак, соберись!».

– Вы замужем? – вдруг ни с того, ни с сего залепил он Рыжая. Сделав вид, что не услышала вопроса, она направилась в сторону своего купе. «Какой она сказала номер? Десятый?»

Войдя к себе в купе, она, облизнув пересохшие от волнения губы, схватила паспорт и, бросив внимательный взгляд на безмятежно спящую Анечку, прикрыла дверь, прислоняясь к ней спиной. «Замужем?! Замужем ли я?! Вот вопрос! На него надо немедленно получить ответ и возвратиться к Прохорову, пока он с этим лопоухим Сидорчуком не заподозрили ничего подозрительного». Рассудив, что по всей вероятности, статус о замужестве может быть прописан в этом самом паспорте, Мэрилу стала лихорадочно перелистывать его и, увидев надпись «зарегистрирован брак с гражданином Самойловым Антоном Владленовичем», перекрестила себя обратным крестным знамением.

«Значит замужем!» – обретя некую толику уверенности, Мэрилу, моментально нацепив на себя маску простуженной женщины, побрела обратно, стараясь, что бы ее походка была чуть замедленной и шатающейся, а взгляд был слезящийся и расфокусированный. Вернувшись в купе, она застала Прохорова, сидящего на постели рядом с толстушкой, что-то записывающего в блокноте, понятых, который по-прежнему робко жались при входе, и Сидорчука, который о чем-то переговаривался с проводницей. Подняв глаза на Мэрилу, Евгений вдруг почувствовал, как у него перехватило дыхание. То ли красота девушки была настолько ослепительной и неотразимой, то ли она воздействовала на него каким-то странным гипнотическим образом, но стоило ему лишь встретиться с бездонным взглядом ее огромных зелёных глаз, как тот час в горле запершило, в висках жарко застучало, а в голове хаотично забегала одна единственная мысль: «Обладать этой девушкой, во что бы то ни стало!». Прохоров нервно сглотнул вязкую слюну, мотнул для верности головой, прогоняя химеру и наваждение, и строгим тоном осведомился, придав голосу сухие казенные интонации:

– Вы не ответили на мой вопрос: Вы замужем?

– Простите, я не расслышала! Да, замужем. – Мэрилу протянула ему паспорт, без приглашения присаживаясь рядом с ним на полку, поправляя на горле шарф.

– Так-так… -протянул Евгений, раскрывая паспорт на нужной странице.

«Черт, так всегда!» – чертыхнулся он, захлопывая паспорт и зачем-то снова его открывая. Он заметно нервничал, что было с ним впервые на работе. Рядом был его подчиненный, который так и ел глазами начальство, не понимая, с чего это известный в отделении сухарь Прохоров так волнуется.

«Ну, замужем она, что вполне логично. Ребенок, муж, семья!»

– Так-так-так.. – снова повторил он, возвращая документ Мэрилу. Она тем временем почувствовала, как сердце у нее кольнуло, пропустило болезненный удар, перед глазами все поплыло, а руки стали непослушными и ватными. Воздух вокруг нее, дрожащий и расплывчатый, вдруг стал вязкий как кисель, а сквозь него, затуманенным сознанием, отчетливо и явственно она увидела узкий, светящийся молочно-белым цветом, коридор. Вдали, ссутулившись, стоял Гирманчи в широкой сутане кровавых оттенков. Он ничего не делал, не двигался, а просто стоял и смотрел на Мэрилу гипнотизирующим взглядом, и от этого взгляда на душе у девушки стало тревожно и неспокойно. «У каждого свой путь. Но ты не вправе изменить то, что предначертано тебе судьбой!» вспомнились ей напутственные слова учителя. Внезапно она ощутила неприятный привкус во рту, легкую тошноту и головокружение. Живот повело как от рвотных спазмов. Мэрилу, сделала попытку тряхнуть головой, сбрасывая дурман, но от едва ощутимого толчка, она вся подалась вперед и, сама, против своей воли, шагнула прямо в этот густой матовый тоннель. Все ее естество сжалось от страха, а сознание напомнило ей те ощущения от телепортации, которое так услужливо до этого блокировало от разума девушки, чувство стремительного полета, резкий запах озона, обжигающую боль во всем теле и ощущение падения. В тоннеле было тепло и влажно, воздух, мягкий и податливый, окутал ее бархатной паутиной. Мэрилу, едва держалась на ногах, не зная за что ухватиться, что бы сохранить равновесие, сделала первые пару шагов навстречу к Гирманчи, но тот властным взмахом руки остановил ее. «Тебе предстоит сделать выбор, Мэрилу! Оставайся верной нашим идеалам! Не уверуй в Христа, в нем твоя погибель!» -не размыкая уст одними глазами молвил старик, продолжая держать ее взглядом. По щекам Мэрилу потекли слезы, едва она осознала безысходность и неизбежность всех тех мук, которые, несомненно, выпадут на ее долю в самом недалеком будущем. Она стояла в центре временного коридора, слабая, беззащитная, один на один со своей судьбой, но в то же время сильная и несгибаемая, а вокруг нее неясными тенями мелькали какие-то материализовавшиеся обрывки из ее мыслей, эмоций, впечатлений. Ощущение неизбежности будто пригвоздило ее к месту. Она продолжала стоять, не шелохнувшись, не отвозя молящего взгляда от Гирманчи, и там, в эту самую минуту, девушка осознала всю сложность грядущего выбора. Ведь исход будет зависеть от него, этого самого выбора, и какой бы путь она не избрала, потом изменить будет уже ничего не возможно.