Валентинка от Валентина

Валентинка от Валентина. Аня берет небольшую открытку в форме сердца и подносит ее к губам, закрывая глаза…

Утро четырнадцатого февраля встречает ее сигналом будильника и многочисленными сообщениями в телефоне: друзья, родственники, телефонная компания и кредитные организации делают рассылки. Муж обещал приехать после полудня: последний месяц командировки подходит к концу. Порой он приезжает на выходные, но ведь этого недостаточно. Расстояние между двумя городами, вернее двумя любящими сердцами, составляет триста двадцать девять километров – по трассе, или триста три километра – по прямой. Или двести четыре мили. Аня улыбается при мысли о муже. Вчера вечером она сообщила ему эти цифры по телефону – он долго смеялся. Соскучился. «Невозможно пропустить день Святого Валентина, если ты его тёзка», – сказал он жене шепотом почти что на ушко. Они поженились полтора года назад, а вчера тест на беременность улыбнулся Ане двумя полосками. «Только не проговорись, дождись его приезда», – думала она во время телефонного разговора, который длился бы до утра, если бы Валентину не надо было рано вставать. С утра он закончит с отчетами и отправится в путь. «В этот день можно и на самолете», сказал он Ане. «Полет займет около часа, ты и проснуться не успеешь, как я буду рядом», – смеялся он, намекая на привычку жены долго поспать. Поэтому Аня поставила будильник на половину одиннадцатого – она вполне могла проспать и до двенадцати, а то и больше, но совсем не хотелось встречать мужа в образе проснувшегося домовёнка. Хотя он был бы не против.

Утренний душ, укладка, выбор платья под звуки скрипки, доносящиеся из динамика небольшого музыкального центра. Последние штрихи мягкой кисти для пудры, капля духов – на запястье. Звонок в дверь. Сердце забилось. «Только бы сразу не проговориться», – шепчет Аня, отодвигая засов.

– Валентинка от Валентина, – раздается громкий голос мужа. Аня смеется.

– Иди ко мне, моя валентинка, – притягивает мужа за куртку.

– Как вкусно пахнет возлюбленная Валентина.

      Аромат белых лилий из-за пазухи, небольшая открытка в форме сердца, запах любимого человека. Аня и Валентин кружатся в танце. Решено, она сообщит ему радостную новость вечером, когда зажжет свечи в виде сердец в гостиной.

– Приглашаю вас в ресторан, о, возлюбленная Валентина!

– С удовольствием принимаю ваше приглашение, мой Валентин!

– Я только мигом в душ, – смеется он, стягивая свитер.

– А я заварю кофе, – говорит Аня, проходя на кухню.

Две широкие кружки, две дольки горького шоколада – на круглом кухонном столе, в ожидании горячего кофе и наслаждения вкусом, а затем – поцелуя влюбленных.

– Как же я по тебе соскучился, милая, – говорит Валентин, сделав глоток из широкой кружки.

Аня разглядывает лицо мужа: вот маленькая родинка расположилась над бровью, голубые глаза смотрят с нежностью, белоснежные зубы, любимая улыбка.

– Словно не видела тебя целую вечность, – произносит она.

Допив кофе и одевшись потеплее, они покидают квартиру.

Ресторан на половину пуст – им удается занять любимый столик возле большого окна. Они заказывают «Альфредо» и порцию фокаччи с розмарином. Валентин предлагает поехать на горки, скатиться на тюбингах, зарядиться энергией леса. Аня сомневается, но соглашается. Можно прогуляться по лесу: не обязательно кататься на горках, ведь теперь у нее под сердцем – малыш. Аня улыбается, глядя на мужа. «Какой же он красивый, мой Валентин. Он будет замечательным отцом», – думает Аня.

Пообедав они направляются к машине. Дорога до базы отдыха займет около часа. Аню клонит в сон то ли от плотного обеда, то ли от тепла, которое исходит от кондиционера. Она кладет голову на сиденье и закрывает глаза. Андрей уменьшает громкость. Мелодия, что раздается из магнитолы, убаюкивает.

Аня просыпается от удара, резкой боли в ногах и спине. Они не доехали пару километров. Какой-то звон в ушах. Аня поворачивает голову и смотрит на мужа. Он не двигается. Ей сообщат о том, что он погиб. Не захочется верить. «Сцена плохого фильма, очень плохого фильма. Так не бывает. Так не должно быть», – будет повторять она вновь и вновь.

Валентинка от Валентина лежит под стеклом его письменного стола вот уже два года. Семьсот тридцать один день. Месяц назад Аня начала ходить без костылей. Они стоят опёршись о стену в прихожей.

– Валентинка от Валентина, – шепчет Аня сквозь слезы.

Любовь пахнет жасмином

«Любовь пахнет жасмином. Пахнет тобой.

Ты копошишься на кухне, напевая мелодию – не в полный голос, чтобы не разбудить меня в мой единственный выходной. Еле слышно, на цыпочках, проходишь в прихожую, проворачиваешь ключ в замке в два оборота, осторожно прикрываешь дверь – вновь слышу два поворота. Я проснулся, но решил не вставать, чтобы не портить сюрприз. Дожидаюсь тебя, потягиваясь, словно мартовский кот. Твои слова.

Ты возвращаешься, шурша пакетами, проходишь на кухню. Не встаю, продолжая прислушиваться к звукам, которые ты издаешь. Закрываю глаза, улыбаясь. Ты – самое лучшее, что случилось в моей жизни».

Сигарета обжигает пальцы – Денис резко отбрасывает окурок в сторону, поняв, что сделал только одну затяжку. Осторожно положив исписанный и помятый лист на ступеньку, достает из пачки сигарету и закуривает, прокручивая в памяти воспоминания.

– Эх, разбудила, – слышу твой голос. Стоишь в проходе.

– Вовсе нет. Я только проснулся.

– Врунишка, – смеешься, забираясь в постель.

Чувствую запах жасмина, крепко прижимаюсь к тебе. «Не отпущу тебя никогда», – шепчу тебе на ухо.

– Поднимайся, мой кот, – тянешь за руку.

Мой единственный выходной прекрасен – он пахнет жасмином на протяжении четырех лет. Как хорошо, что я встретил тебя тем вечером на набережной.

Разливаю горячий кофе по кружкам: твой – разбавляю молоком. Кофе по утрам – моя маленькая обязанность, и я вполне доволен подобным обязательством.

– Я решила посадить самбак в саду, ты ведь не будешь против? – спрашиваешь, смотря в окно.

– Конечно, нет. А что это за чудище такое?

– Не чудище вовсе. Это жасмин.

– Всё, что захочешь, милая.

– Тогда – за работу!

– Как это, сейчас? Даже не позавтракав?

– После завтрака.

– А пропустить сие мероприятие никак нельзя? – спрашиваю улыбаясь.

– Не будешь помогать, значит, – отвечаешь вздыхая.

– Буду. С удовольствием!

– Врунишка!

После завтрака предлагаю прогуляться – жасмин подождёт, тем более у меня уже есть свой, который улыбается и обнимает меня по утрам.

– Королева жасминов, – говорю ей, оглядывая наш небольшой, заросший дикой травой, сад. Она улыбается, размышляя – прикидывает место, где будет рассаживать свой жасмин. Понятия не имею, как он выглядит, но уверен, что будет красиво.

Набережная встречает нас гулом чаек и запахом моря. Присаживаемся на скамью, на которой ты сидела в тот вечер, когда я впервые увидел тебя. Прошло четыре года, а я до сих пор вижу, как ты плачешь: сгорбившись сидишь на скамье, задыхаясь от слёз. А сейчас ты улыбаешься, прижавшись ко мне. Чайки кружатся над бескрайним морем, и ты даришь мне запах жасмина в один из воскресных дней.

В понедельник ты посадишь самбак в нашем саду. Маленькие белые цветы встретят меня знакомым запахом после рабочего дня. Ты будешь улыбаться, стоя на крыльце, в ожидании, что я непременно разделю твоё восхищение. Во вторник мы пойдём к твоему врачу – результаты анализов готовы, и у меня появится внеплановый выходной. Лучше бы его не было! С утра ты будешь взволнована, не станешь завтракать, отказавшись даже от кофе. Поставлю свою пустую кружку рядом с твоей, нетронутой. В больницу мы придем раньше назначенного времени, за полчаса до приёма, но ты настаивала на том, чтобы прийти пораньше и посидеть в коридоре. Твой гинеколог пригласит нас войти. Внезапно тревога, что исходила от тебя, перейдёт и ко мне: ладони вспотеют, появится странная дрожь внутри. Врач присядет за свой стол и примется объяснять нам про гормоны и показатели, долго и монотонно, изредка обращая к нам взгляд своих уставших глаз. Затем он сообщит, что у тебя не может быть детей. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Коротко, без особых эмоций, не оставив надежды. Черт возьми, он столько времени потратил на непонятные простому человеку изречения, но уместил заключение в одно предложение! Мне покажется вдруг, что ты вздрогнула? Я начну уверять гинеколога, что произошла ошибка и необходимо провести полное обследование, но ты прервешь меня и выйдешь из кабинета. Мы вернемся домой в молчании. Вечером я предложу тебе прогуляться по набережной, и ты согласишься кивком головы. Мы присядем на ту же скамью, что и в предыдущее воскресение, и в день нашей встречи. Ты расплачешься и начнешь извиняться за то, что не сможешь подарить мне ребенка, создать полноценную семью. «Мне достаточно нас двоих», – скажу я, вытирая твои слёзы. Мы вернемся домой и проговорим до рассвета. Я думал, что мы приняли всё, как есть, и продолжим двигаться дальше… Сейчас понимаю, что я ошибся. Ты уйдешь на утро, не оставив и пары слов на листке бумаги.