– Нужно вспомнить, что наша миссия уникальна. Пока, во всяком случае. «Арго» тоже уникален. В нём использованы такие технологии, которые ещё не скоро появятся даже на военных кораблях, – продолжал развивать свою мысль чуланец. – Если бы некто враждебный пожелал ими завладеть, то…

– Вуур, – перебил его я.

– Простите, капитан. Я сказал что-то не так?

– Нет, Вуур. Вы совершенно правы, – озарение, между прочим, могло бы снизойти на меня и пораньше. – «Арго» уникален. Технологии продвинутые. А управляет этим уникальным кораблём уникальный компьютер.

– Вот задница… – Том хлопнул себя по лбу. – Нет, я конченый дебил. Shit, Майк, я всю дорогу воспринимал и воспринимаю тебя как человека! А надо было, блин, пошевелить извилинами и допереть, что для кого-то ты – самый неповторимый калькулятор Земли!

– Не кричи. Я сам хорош, – повинную голову меч, как известно, не сечёт. – До меня только сейчас дошло.

– Дошло до тебя, да? И то, что ты – единственный комп Содружества, который можно шантажировать, тоже дошло, или нет?

– Простите, что это – «шантажировать»? – удивление Вуура не дало мне как следует прочувствовать слова Тома и испугаться по-настоящему.

– Заставить служить, угрожая жизни родственников или обещая разгласить какие-то личные секреты, – надеюсь, мой голос не дрогнул. Очень на это надеюсь. – Страшных тайн у меня нет, но семья…

– В нашей культуре нет сходного понятия, но я искренне надеюсь, что до этого не дойдёт, – тихо проговорил чуланец.

Семья. Отец и мать, Инна с Серёжей, брат с женой и дочками.

У нас на Земле не рай, конечно, всякое случается. Но за последние полтораста лет убийства стали чрезвычайным происшествием, а слово «шантаж» ушло в словарный запас военных, которым двадцать восемь лет назад пришлось иметь дело с настоящим врагом. Победили мы тогда не только благодаря нашей доблести. Нам на помощь пришла вся история человеческой подлости и мерзости, и даже сволочная сущность хебеаров этому не оправдание. Совсем недавно, и не от человека, я узнал, что Землю приняли в Содружество, зная о планах этой агрессивной расы. Нас попросту пожалели, сочли, что не безнадёжны. Помогли отбить первый натиск, ну, а дальше мы уже сами управились – призвав на помощь весь свой немаленький опыт смертоубийства и предательства. С хебеарами у нас сейчас ни войны, ни мира: переговоров они принципиально не вели, не считая людей достойными оных, а сил, чтобы нас сломать, у них уже нет. Мы отрастили острые клыки. Мы настроили боевых кораблей, наделали смертельных штучек, мы не позволяем этой расе космической саранчи высунуться за пределы их сектора и выжирать до косточек населённые планеты. Но какими методами мы действуем… Наверное, поэтому военные секретят каждый свой шаг.

Есть ещё одна категория… землян, для которой слово «шантаж» не является анахронизмом. И если здесь замешаны они, то лучше нам быть предельно осторожными.

До старта меньше трёх часов.

Управимся? Или наш неведомый недоброжелатель предпочтёт затаиться до возвращения на станцию?

Вызов был беззвучным, по нейросвязи.

И вправду хорошо. Не нужно выходить из рубки, вышагивать по коридору, ждать, пока откроется дверь. Пожелал – и вот он я, почти как живой, сижу напротив нашего сумрачного гения.

– Ты хотел приватного разговора, – напомнил я, изобразив себя, с удобством расположившегося в кресле. – Я готов.

– Это я влез в твой кластер, – сходу заявил Эрнест. – Признаюсь чистосердечно, чтобы не было недомолвок и подозрений.

– Зачем?

– Хотел узнать, что ты собой представляешь.

– Узнал?

– Начал догадываться. А сейчас получил подтверждение своим догадкам.

– С этого места поподробнее, пожалуйста. О чём ты догадался и что за подтверждение?

Я, как видишь, любопытен не меньше тебя.

– Зря ты так, – грубоватое лицо Эрнеста словно трещина расколола. Это он улыбался. – ИИ последних модификаций способны к обучению. В новейшие разработки могли всунуть и личностные характеристики реальных людей. Но ни одна модификация ИИ не способна лгать. А ты за прошедшие сутки солгал дважды. Первый раз – когда сказал, что дырочки в корпусе мизерные, и их всего-то пара штук. Я проверил, не подтвердилось. И тогда полез в твои файлы. А там полнейшая бредятина, я с таким шифрованием в первый раз сталкиваюсь.

– Ну, а второй раз я соврал буквально сейчас, – я усмехнулся. – Надо полагать, в рубке, когда все были в сборе. Кстати, какой у тебя уровень допуска? Я имею в виду – настоящий, а не тот, что указан в личной карте.

– Прозрачный.

– Ого. Теперь понятно, как ты обошёл защиту.

– Надеюсь, тебе понятно и другое – я проверил работоспособность систем, как только вернулся в каюту.

– И?..

– Я бы ничего тебе не сказал, Миша, если бы не эта хрень с диверсией. Тут уже шуточки заканчиваются. Сейчас либо мы работаем вместе, либо… я буду работать один, не надеясь на твою помощь. Но тогда наши шансы значительно ниже.

– Полагаешь, взаимное доверие – залог успеха?

– Иногда нельзя доверять даже собственной тени. Но в нашем случае без него никак… Михаил Алексеевич.

Мой виртуальный двойник подался вперёд и вытянул руку.

– Если ты попробуешь меня схватить, загребёшь воздух, – сказал я, непонятно с чего рассердившись. – Я – куча сигналов и стоячих электромагнитных волн в квантовом кластере. Я – набор фотонов в твоём проекторе. Я перестал быть человеком полтора года назад, что бы там ни твердили психологи и отец. Хватит уже взывать к моей человечности. Это крик в пустоту. Я теперь даже не ИИ – я новейший космический корабль. Свой долг перед Землёй я исполню, потому что я пилот, и слово «долг» для меня совсем не пустой звук. Но лезть ко мне в душу не позволю. Никому. Ясно?

– Прости, – жёсткий взгляд светло-серых глаз Эрнеста немного смягчился. – Твоя рефлексия тоже показательна. ИИ не рефлексируют… Кстати, тебя пытались копировать?

– Пытались, – поостыл и я, догадавшись, что зря вспылил. – Получались хорошие тупые ИИ-пилоты.

– Значит, скопировать интеллект можно, но душу – не получается?

– И ты туда же…

– Постой, не кипятись. Разговоры о спасении души предлагать не буду. Просто выслушай меня.

– Говори.

– Трансмиттер работает. Ты отключил его в момент взрыва мины. Том либо знает, либо догадывается, иначе не подтвердил бы прежнее время старта… И как, скажи на милость, вы, двое штатских, собираетесь задержать некоего типа, проявившего навыки диверсанта высокого класса? Вы об этом подумали?

– Значит, я верно догадался – ты не простой учёный.

– Я довольно сложный учёный, – иронично заметил Эрнест. – Сложнее, чем вы оба можете себе вообразить. Но должен признать, в условиях форс-мажора и нехватки времени наживку вы подбросили неплохую. Диверсанту позарез нужно подать сигнал своим до того, как ты включишь двигатели. Но подсекать эту рыбку доверь мне. Договорились?

– С чего бы это вдруг? А если вы с диверсантом в сговоре?

– Будь я с ним в сговоре, он бы тоже знал, что ты умеешь лгать, – заявил Ромашкин. – И ни за что не полез бы к трансмиттеру. В нашем отделе так топорно не работают.

– Я не засекаю пока никаких живых организмов в районе модуля дальней связи.

– А я бы на твоём месте вспомнил, что Вуур не нашёл на скафандре свежих следов ДНК.

– Твою ж мать…

– Моя мать тут ни при чём. Лучше пошли туда маленького бота… – тут он выложил на стол коричневую ампулу-инъектор. – …вот с этим. Один укол усыпляет человека мгновенно.

– Наша «рыбка» – человек?

– Человек, человек. Не теряй времени, у нас считанные минуты. Мы и так потратили на разговор больше, чем я ожидал.