– Я здесь не только ради личных вещей. У меня появились вопросы. Почему вы дали указание сжечь тело мужа Алины Проводниковой?

– Произошла ошибка. И я никаких указаний не давал. Буквально накануне в морг поступило много тел с ожогами. Среди них были всякие бомжи, которых никто не будет искать. Невостребованные трупы, как правило, сжигаются, что является распространенной практикой. Пораженные огнем люди на одно «лицо» и поэтому сотрудники морга кремировали, по ошибки, тело мужа той девушки.

Звучит правдоподобно. Классное оправдание. Бойцов не верит, подходит к главной теме.

– На сто пятидесятом километре, где произошла авария, опора освещения, оснащена дорожной камерой. Мне сообщили, что вы изъяли запись. В материале дела нет упоминаний о ней.

Следователь злорадно усмехнулся. Не похоже, что вопрос припёр его к стенке.

– В процессе расследования собираются разные доказательства. В том числе видеозаписи. Так как в данном деле, было всё, более чем, очевидно, другие доказательства можно не приобщать. Подшивать те или иные материалы решает следователь. Вот я и решил. Что касается видеозаписи – она уничтожена за ненадобностью.

Стас чувствует, как лапша на ушах становится тяжелее.

– Девушка может подать на эпиляцию и…

– Пусть подаёт. Трупа то, нет. Ну, накажут за ошибку сотрудников морга, и всё. К тому же она неместная. В суде у неё нет шансов, что-то доказать. Может, действительно её муж «нажрался» и сел за руль. Причина гибели вашей семьи установлена и пересмотру не подлежит.

Нет слов против лживых аргументов. Закипает кровь у Стаса от последней реплики Акакия. Из последних сил сдерживает от атаки кулаки.

– Чисто сработано. Была ещё одна машина. Она спровоцировала аварию. Верно?

– Это ваши домыслы. А теперь, уходите.

Волчьим взглядом одарил Станислав следователя напоследок, направился к выходу со двора. Калитку отварил кто-то снаружи. Длинноногая цаца и лохматая собачка у неё на руках встретили на дорожке уходящего гостя. Тот молча обошёл и покинул владения Взяткова.

Расстроенное выражение лица во мраке ночи появилось в салоне кроссовера на водительском месте. Алине не терпится:

– Ты что-нибудь узнал?

– У меня такое ощущений, что меня «наебали», причём, очень красиво.

– О чём вы говорили?

– Обо всем и не о чём.

– Ты можешь сказать нормально?

– Видеозапись, по его словам, уничтожена за ненадобностью. Тело твоего мужа кремировано по ошибке. Похоже на заметание следов. Теперь, я просто уверен: была другая машина.

Станислав для себя всё решил. А как на счёт Алины? Если она не согласится идти к правде до конца, то и самому придется остыть. Он поворачивается к ней, чтобы быть более убедительным.

– Алина. У меня к тебе серьезный разговор. Ты меня вытащила почти с того света ради поиска правды. Готова ли ты пойти со мной до конца?

Девушку пугают подобные размышления, особенно это: «до конца».

– Что ты имеешь в виду?

– Похоже ситуация не оставляет нам выбора. Придётся добывать правду незаконным путем.

– На убийство я не пойду.

– Никто не говорит про убийство.

– Тогда чего ты хочешь?

– Я уверен: у него есть запись. Мы должны её заполучить.

Вдова нервничает, ломается. Чувство справедливости клонит к нарушению закона. Но ведь виновные, нарушили законов гораздо больше, и ушли от ответственности.

– Хорошо, я согласна.

Вдовец, для профилактики, применяет попытку отговорить.

– Ты понимаешь, что имея дело с ментом, тем более продажным, из этого коттеджа мы можем не выйти? Нас вынесут.

– Я сирота. Кроме мужа у меня никого не было, и нет. Так что, всё равно.

Станислав внимательно посмотрел на Алину, что ей стало неудобно.

– Ты чего? Что-то не так?

– Твой выход, красавица.

Запищало устройство на стене гостиной в коттедже. В темноте раздражающий звук кажется громче. Акакий прерывает своё сексуальное удовлетворение с длинноногой собачницей.

– Кто там опять?!

Натянув трусы, хозяин дома спрыгивает с кровати. Партнёрша тоненьким голоском призывает поторопиться:

– Возвращайся скорей, милый.

Следователь сбегает по лестнице, ладонью бьет выключатель, закреплённый на стене так, что можно не поднимать руку слишком высоко. Появившийся свет обезопасил проход до переговорного устройства. Взятков отвечает на вызов.

Загорелся дисплей. В нём видно, что кто-то стоит возле ворот. Сгорбатившийся человек в чёрной толстовке, шатаясь, держится за столб. Верхний предмет одежды не по размеру худеньким плечам, поэтому сильно весят рукава, а вот джинсы наоборот обтянули тощие ножки. Из-под надетого на голову большого капюшона свисают пряди длинных волос.

– Тебе чего, дура?!

Виновница испорченной ночи, ломаной речью режет слух.

– Слышь начальник! Выручи, а!

– Иди нафиг отсюда, а то наряд вызову!

– Начальник, будь человеком! Всего-то полтинник, нужен!

Акакий накидывает тапочки, с торсом наголо выбегает из дома.

– Сейчас я тебе дам полтинник!

Калитку настежь, а во двор влетает кулак. Острая боль распространилась по лицу Акакия от носа до глаз. Промелькнувший силуэт грубо вошедшего мужчины зафиксировала камера. По прямой трансляции дисплей устройства в гостиной показал так же наличие у гражданина какого-то инструмента, выглядывавшего пестрыми ручками из заднего кармана джинсов. Алина, похожая на неформала подростка в толстовке на вырост, выправилась и вошла следом. Стас заламывает руку следователя, ведёт его в коттедж.

– Кроме твоей куклы, в доме есть кто?

От такого поворота событий Взятков вспомнил о собачонке, неподходящей для охраны владений.

– Собака есть.

– Это ты про свою куклу? Где она?

– Наверху.

Девушка в толстовке без получения приказа штурмует лестницу.

– Господи, что я делаю!

Ковёр заглушил её шаги. Пощелкивание ламината выдаёт передвижение к входу в комнату, где расстелено широкое ложе. Собачонка, визгнув и не посмев гавкнуть, забилась под шифоньер. Появившаяся в спальне незнакомка пугает цацу в постели. Она закрывается одеялом, отталкивается ногами, пятой точкой оказывается на подушке. Спиной определяет, что ползти некуда.

– Кто вы?! Грабители?!

Алина вежливо объясняет:

– Нет. Мы не грабители и не убийцы. Успокойтесь. Я не причиню вам вреда. Мы просто, кое-что заберём и уйдём. Извините нас.

У цацы потекла тушь. От страха начинается истерика. Алина жалеет её настолько, что сама начинает рыдать.

– Послушай, не надо плакать. Видишь я тоже плачу. Разве так поступают грабители и убийцы?

Девушка в толстовке подходит ближе. Новая волна ужаса захлестнула плаксу, прикрывающуюся одеялом. Она вздрогнула, по кровати пробежала вибрация. Алина со слезами на глазах присаживается на постель и умоляет:

– Тише, тише. Успокойся. Ненужно плакать. Я тебя не обижу. Извини нас, пожалуйста! Всё будет хорошо.

Цаца поверила незнакомке. В следующую минуту, как две закадычные подруги льют слезы, обняв друг друга.

В гостиной мирному решению нет места. Чисто, мужской разговор не предусматривает «слёз». Раздался удар по той самой морде. Акакий, привязанный скотчем к стулу, до сих пор не осознаёт, что «сказка» закончилась, пора отвечать. Он сплёвывает на дорогой ковёр у камина. Стас приступает к запугиванию:

– Ты связался с людьми, которым нечего терять. Отсюда у меня и у неё два пути. Ты отдаёшь мне видеозапись, и мы уходим. Потом все садятся в тюрьму, но зато, все живы. Или, мы беседуем до тех пор, пока сюда не понаедут твои псы, спецназ, телевидение. Но в этом случае тебе не жить. Итак. Где запись?

– У меня её нет. Я её уничтожил!

– Не правильный ответ.

Бойцов из заднего кармана вытягивает, за пёструю ручку, плоскогубцы. Демонстративно сомкнул и разомкнул рабочую часть инструмента. Далее звучит рассказ о дальнейшем применении предмета.

– В настоящий момент у тебя десять пальцев на руках. Мне бы не хотелось повторять один и тот же вопрос десять раз! А тебе?