Эни скромно улыбнулась и сильнее сжала кулаки. Не нравилась ей эта госпожа, такая за любую провинность будет вычитывать, пока каждый не станет делать то, что она хочет.

– Простите, – Эни попыталась начать фразу, но суровый вид управляющей заставлял слова застревать в горле. – Я хотела узнать немного больше о своих обязанностях. Если это возможно, конечно.

«Если она и дальше будет так разговаривать, то придется самой ее куда-нибудь девать, – подумала Змера, проклиная монастырь. – Скорее бы до дома добраться».

– Завтра. Когда приедем. Тогда тебе все покажут и расскажут.

Все замолчали. Солнце уже село, и даже сквозь идеально ровное стекло кареты было сложно разобрать место, которое они проезжают. Только редкие огни говорили об очередной деревне, постоялом дворе или трактире. Лошади замедлили шаг, по крайней мере, теперь их копыта не отбивали бешеные ритмы. Несколько раз возница грозился свернуть с дороги, но, видимо, вовремя просыпался, и снова крепко хватался за поводья. А вокруг, как ни прислушивалась Эни, не было слышно даже шороха.

Эмоции переполняли. Их было так много, что ей захотелось просто лечь и уснуть. И пусть при чужом человеке, которого она видит впервые в жизни, главное, хоть на несколько часов забыть обо всем.

Эни показалось, что она всего на минутку прикрыла глаза. И в этот же момент раздался крик кучера. Карета остановилась.

Из-за туч и надвигающегося дождя было сложно понять, сколько прошло времени после рассвета, но не было никакого сомнения, что он наступил. За окном кареты виднелся лес, который они проезжали ночью и небольшой постоялый двор всего в нескольких десятках метров от дороги. Змера тоже только что проснулась и пристально посмотрела в окно, вглядываясь в единственное старое дерево, стоящее возле двора.

Но то, что случилось дальше, показалось Эни ненормальным. Один из всадников – кажется, это был Леран – быстро подошел к дереву с облетевшей листвой и засунул руку в его дупло.

Эни, сама того не замечая, прижалась к стеклу, стараясь рассмотреть все в мельчайших подробностях.

В дупле что-то загорелось. Всадник снова засунул руку, несколько секунд постоял в такой позе. А как только что-то внутри дерева опять засветилось, быстро побежал назад.

Эни попыталась понять, чему именно она только что стала свидетелем, но на ум не приходило ни одной нормальной мысли. Да и как можно объяснить то, что старое, загнивающее и ничем не примечательное дерево вдруг начинает светиться, когда в его дупло суют руку? Не поджечь же он его пытался?

Всему этому было только одно объяснение: всадник сотворил незаконное в королевстве магическое действие. Будь он в других землях, из постоялого двора бы кто-нибудь выбежал и начал грозить ему скорой расправой или звать соседей, на худой конец. Но здесь правил колдун, а значит, и его приближенные и слуги могут заниматься магией. Одно дело быть знахаркой, разыгрывать людей в балагане или гадать – все это безобидно. Правда, в безобидности гаданий воспитанница теперь начала сомневаться. Но любая другая магия несла зло. Это все знали.

Леран уже подбегал к карете, кутаясь в плащ от неприятного дождя, и Эни быстро вернулась на свое место, надеясь, что мужчина не заметил ее любопытства.

Он, может, и не заметил, зато заметила госпожа Змера, которая теперь недовольно разглядывала свою помощницу.

– Что-то произошло? Мы остановились.

Эни попыталась оправдать свое поведение, мысленно коря себя за подобную глупую выходку.

– Ничего, – ответила управляющая, но продолжала так же смотреть. – Леран передал сообщение в замок, что мы подъезжаем.

– Передал сообщение? – вырвалось у Эни.

Змера тяжело вздохнула и стряхнула с платья невидимые крошки.

– Да. Передал сообщение. Надеюсь, у тебя нет проблем со слухом?

– Нет, мадам.

– Тогда послушай меня, девочка, раз случилось так, что ты станешь мне помогать. У нас есть определенные правила. И они касаются всех жителей замка… И бывших тоже, – зачем-то добавила управляющая. – Есть вещи, которые никогда нельзя делать. Будешь записывать?

– Я запомню, мадам.

Змера снова скривилась, а с ее морщинами было похоже, что она съела что-то уж больно кислое. Кожа на ее длинном носу сморщилась, а глаза стали еще уже. Казалось, управляющая сейчас выплюнет собственную челюсть, вместо того чтобы начать перечислять правила.

Но карета тронулась, Змера немного пошатнулась и переменилась в лице.

– Запоминай, – все-таки продолжила она. – Первое и самое важное, дела герцога тебя не касаются. Они закрыты для тебя раз и навсегда. Второе, разговаривать с герцогом ты тоже не можешь. Если тебе что-то надо, то найди меня, если что-то непонятно, то найди меня, а если нужно найти меня, то обратись к кому-нибудь из слуг, которые умеют выполнять свою работу. Ответить герцогу ты можешь только в том случае, если он сам задал тебе вопрос. Поняла?

– Да, мадам.

– Надеюсь. – Змера положила книгу в сумку, и это было явным знаком, что беседа окажется долгой. – Третье правило, ты никому не должна говорить о том, что видела в замке. Даже если тебе показалось что-то необычным, странным или магическим, молчи об этом до гроба.

Эни поперхнулась от упоминания смерти в таком контексте.

– Четвертое правило, по замку тебе придется ходить, но никогда, слышишь, никогда не заходи в зал восточного крыла. Слугам запрещено знать, что там. Он большой, там семь дверей другого цвета, так что сразу поймешь. Эти двери открывать запрещено.

– А что там?

Змера замолчала, сверля глазами помощницу.

– Простите, госпожа.

– Напомни, чтобы с тебя сняли мерки, когда мы приедем.

– Для гроба? – ужаснулась Эниинг.

– Какого гроба? – Змера на секунду задумалась, а потом тяжело вздохнула. – Для платья. В этих обносках в замке ходить нельзя. Надеюсь, настоятельница соврала только насчет твоего пытливого ума. И попадется же такое несчастье. Ладно, пятое правило, и пока с тебя будет достаточно. Башня северного крыла – рабочее место герцога. Там же находится его спальня и кабинеты. И там живет один престарелый господин, – глаза управляющей забегали, и она незаметно сложила ладони в замок. Эни сделала вид, что ничего не увидела, но стало понятно, с господином, про которого говорит Змера, явно было что-то не так. – К нему тоже не заходи, и слуг убирать не пускай. Он сам все делает. А я одна за всеми уследить не могу.

Управляющая тяжело вздохнула и пересела ближе к окну. Несмотря на то, что Эни до ужаса хотелось узнать больше о своем новом доме, спросить что-либо еще у Змеры она так и не решилась. Оставалось только ждать прибытия во дворец к герцогу и увидеть там все собственными глазами.

Карета проезжала новые места, все дальше увозя воспитанницу от родного пансиона. Несколько раз ей казалось, что они уже въехали в город, за которым должен показаться герцогский дом, но каждый раз город заканчивался новым полем или лесом, а ближе к вечеру это стало сильно надоедать.

И когда надежды добраться до замка хоть при последних солнечных лучах улетучились, Эни заметила вдалеке непонятное сияние. Среди погружающейся во тьму природы этот свет был настолько неестественным, что сложно было отвести глаз.

– Таршаин, – крикнул кучер.

Задремавшая Змера вздрогнула, резко открыла глаза и принялась поправлять свою прическу, будто от того, как выглядит управляющая, зависела судьба всего Таршаина.

Эни не верила своим глазам. Город раскинулся во все стороны до самого горизонта. Дома в три и пять этажей стояли настолько плотно, что даже ребенок с трудом смог бы протиснуться в тонкую улочку между ними. Вывески над узкими, едва заметными дверьми раскачивались от ветра. Люди переговаривались, кричали, ходили, ездили, бегали. Их одежда мало чем отличалась от одежды остальных жителей герцогства, но то там, то тут в толпе мелькала замысловатая шляпка в тон пышного платья ее обладательницы, на многих прохожих мужчинах были перчатки из блестящей кожи – такие Эни видела всего раз, десять лет назад, когда в монастырь приезжал хозяин этих земель, – это воспоминание надолго отпечаталось в ее памяти.