— Окей, систер. — Лёша шутливо салютовал сестре. Вика засмеялась и направилась к выходу.
Макс посмотрел на Лёшу.
— Максим, у меня разрешение на отношения с Викой спрашивать не надо, я на семь лет младше и моё мнение не учитывается, — сказал Лёша. — Ты, если что приходи послезавтра к нам в общагу, у нас маленький банкет по случаю окончания через два месяца учёбы.
— Да. Я не об этом, — улыбнулся Исаев и подумал: «Нас все так часто за пару принимают, а я, дурак, не могу решиться ничего ей сказать». — А на вечеринку навряд ли приду, у нас много работы. Кстати, Лёха, у тебя же интернет в комнате есть?
— А как бы я, по-твоему, жил без него? — усмехнулся Лёша. — До скорого, у меня обед закончился, ещё ценники переклеивать. — Белый, картинно выбив себе мозги из воображаемого пистолета, направился к кассе.
Исаев тоже направился к выходу.
— Да, кстати. — Лёша уже около выхода догнал Максима. — Закиньте мне в холодильник чего-нибудь покушать, а то у меня второй день ничего нет! — И он опять скрылся за большой картонной фигурой телефона Nokia.
В половине шестого Исаев и Белая, поднявшись на третий этаж общежития для студентов-математиков, вошли в Лёшину комнату.
— И чего он жаловался, нормально живет, — сказал, включая свет, Макс. — Ого, у него плазма!
— Она старая с 2007 года, ему папа покупал. — Вика скинула пальто и плюхнулась на диван, стоявший у стены. Кроме дивана в комнате были ещё стол с компьютером, шкаф, книжный шкаф, совершенно не нужное Мелкому пианино, который он собирался продать, и два кресла. В маленькой прихожей помещались холодильник, печка, разделочный столик и микроволновка. На полу лежал толстый ковёр. Вид из окна выходил точно на помойку.
— Прекрасная комната с видом на помойку, — проговорила Вика, задёргивая шторы. — Макс, сходи, пожалуйста, положи это добро в холодильник.
Полчаса спустя, Вика и Максим уже сидели на диване и пили чай с бутербродами.
— И так, к делу, — сказал Исаев, закончив с едой. — Что мы имеем на сегодняшний день?
— Степанов был лишь исполнителем и ничего более. Думаю, из него не получиться выжать ещё что-нибудь. Морозкин… не знаю, что мог делать Морозкин, кроме сбора денег. Нам надо выйти на того, кому он отдавал эти деньги и купленное оружие. Наконец, и это самое страшное, мы знаем, что кто-то в курсе всей нашей операции. А раз так, и это решено, нам надо как можно скорее раскрыть этот заговор. Я хочу попросить Лору разузнать что-нибудь о событиях в Киеве. Она как раз собиралась туда лететь, на освещение открытия нового международного концертного зала. Вот прямо сейчас ей и позвоню.
Вика взяла телефон и набрала Лору. Ответа не было. Она позвонила ещё два раза — ничего. А Лора и не могла ответить, ведь она находилась очень далеко от своего телефона — в мытищинском РОВД, куда её, оператора Дениса и водителя Ваню забрали ещё утром в качестве свидетелей. Правда, вся эта компания находилась в момент совершения преступления (обычной драки между представителями газеты «Максимум» и журналом «Их жизнь») в другой части зала. Тем не менее, они и ещё пять человек проходили по этому делу, и Лору уже замучили поездки в прокуратуру и суд.
— Не отвечает, ладно завтра к ней домой заеду. — Вика отключила телефон. — Продолжаем. Нам надо срочно выяснить, кто из наших имел доступ к заданию. И надо, чтобы об этой проверке не узнал Евгений Сергеевич.
— Ты думаешь, это Казанцев?
— Я не знаю. Но всё возможно.
— Не думаю. Казанцев тогда не стал бы нам давать так много информации и так тщательно следить за развитием событий.
— Откуда ты знаешь, может он специально всё это устроил?
— А какой ему смысл? Деньги у него есть, причём не маленькие. Месть? Казанцев не такой человек, да и кому ему мстить, продажа оружия — не похоже на месть.
— Похоже, ты прав. Но, согласись, может, дело в какой-нибудь национальной розни?
— Ну, ты, Белая, придумала! Как у Казанцева может быть национальная вражда? Нет, это не то. Я думаю, нет, я уверен — Евгений Сергеевич здесь ни при чём. Это затеял кто-то другой, и мне кажется, не из разведки.
— С чего ты взял?
— Не то поприще. В разведку отбирают тщательно и сейчас не война. Тем более, все друг друга знают. Этот человек, кто бы он ни был, не разведчик.
— Максим, ты меня убедил. У тебя есть способность точно и логично выстраивать цепь рассуждения.
— Подожди, я ещё ничего не выстраивал. Первое — дело нам дали во вторник. Сейчас четверг. Если бы это был кто-то из разведки, он начал бы действовать сразу. Может, и вообще бы не допустил, чтобы дело досталось нам, а не каким-нибудь лейтенантам. И даже если бы это был Казанцев, он точно не дал бы дело нам. Второе — у нас много источников информации, одна Льюис чего стоит. Пошлём её в Киев, она нам оттуда передаст сведения, и мы отправим туда группу захвата. Но одна Лора — это и много и мало, но нам не надо привлекать слишком много народу. Действовать нужно малыми силами. Как думаешь, кого можно отправить кроме Лоры?
— Пока не знаю, надо подумать. Как возникнет необходимость, так и найдём подходящего человека. У меня уже есть несколько кандидатур.
— Кто же, если не секрет?
— Ильин, может Воронцов, пока не знаю, но это проверенные люди. Сколько время?
— Ого, — сказал Исаев, посмотрев на часы, — половина одиннадцатого. Ничего себе мы заговорились!
— Но ведь по делу, — улыбнулась Вика, поднимаясь с дивана. — Ты поедешь домой или переночуешь на полу?
— Не царское это дело, на полу спасть, — пошутил Исаев. — Конечно домой. А ты?
— У меня в квартире Лёша со своей девушкой, как ты представляешь моё появление в этот интимный момент? Хоть это и моя квартира, личная жизнь брата дороже. Проводить тебя?
— Давай.
Максим и Вика спустились вниз. Для апреля погода была тёплая, но Вика всё равно куталась в Лёшин плед. Пока Максим заводил машину, он всё же внимательно смотрел на Белую. Она казалась такой маленькой и беззащитной в сгущающемся полумраке, так зябко куталась в плед, что Макс подошёл к ней и обнял.
— Ты чего? — Вика подняла на Исаева глаза. — Нет, мне приятно.
Так они стояли, обнявшись, несколько бесконечных минут. Сердце Вики гулко билось, и она думала, чувствует ли это Максим. Ей было так хорошо в его сильных объятиях, так приятно прижиматься щекой к его груди. На мгновение Вика подумала, что вот, сейчас, он произнесёт её имя, она поднимет голову, и Максим её поцелует. В этот момент машина запищала, оповещая о том, что прогрелась. Исаев нехотя выпустил Вику.
— До завтра, Вика. — Он нежно похлопал её по щеке и сел в машину. — Не потрать трафик Мелкого! Адью! — И машина, выехала со двора. Когда Макс выезжал на дорогу, он дважды просигналил Вике. Она помахала ему и направилась в подъезд.
Войдя в комнату, Вика сбросила плед и пошла принять ванну. Лёжа в ванной, она смотрела на пузырьки пены, которые медленно летали над водой и чуть слышно лопались. Вика думала про Максима, про то, как он её обнял, нежно погладил по щеке, совсем как Штирлиц Кэт.
«Максимка, мой Максимка», — думала Вика. Теперь она не боялась применять к Исаеву это слово, хотя раньше называла его про себя Максик или Штирлиц. Вика смутно догадывалась, в чём причина, но не могла удержаться за мысль. А всё было просто: ведь он сегодня обнял её, сделав тем самым маленький, первый шажок, которому ни он, ни Вика не придали такого большого значения.
На следующие утра, встав пораньше, Вика поехала к Лоре, но не застала её дома. Пришлось тащиться в редакцию журнала «Светские хроники». Там она и нашла Лору Льюис, которая пребывала в неприятнейшем расположении духа. Когда Вика зашла, Лора оторвалась от созерцания колонки новостей и жестом указала ей на стул.
