- Интересно. Так, с Бэрией ты на контакт вышел. Молодец. Почему именно Бэрия?

- Сталин и Берия это две фигуры советского союза, наиболее известные и наиболее уважаемые и проклинаемые в моём времени. Лаврентия Павловича я немного изучил до того, как выйти с ним на контакт. Пришлось признать, что он хоть и не ангел, коим его считают одни, но и не демон, коим считают другие. Человек, довольно честный. В общем, я решил выйти на контакт с ним. С возможным заделом на будущее - знакомство с будущим всесильным наркомом это серьёзный бонус.

- Всесильным?

- Второе лицо государства, как-никак. Можете не беспокоиться, первым Лаврентию Павловичу не стать, это он сам прекрасно понял.

- Да уж, - Берия поправил пенсне.

- А вот как второе лицо, он работал идеально. И сделал в нашем времени очень много и очень важных дел. Так что кредит доверия заработал.

- Так, - Сталин вздохнул, - и у тебя есть информация из будущего?

- Именно. Правда, мы долго думали, стоит ли вам рассказывать всё. Я был против.

- Почему? - Сталин внезапно сменил милость на гнев.

- Некоторая информация весьма шокирующая. Некоторая может повлиять на настоящее. Причём, не обязательно положительным образом. Как в самоисполняющемся пророчестве, исполнение которого - результат попыток избежать будущего.

- Можешь мне всё рассказать, - так по-доброму сказал Вождь, подразумевая, что вытрясет из меня всё до последней капли.

- Ну это не обязательно, я знаю немного. Но вот мой доступ к информации из моего времени даёт возможность узнать мгновенно и практически любую информацию, которой только располагает человечество на начало двадцать первого века. Что вы хотите узнать?

- Война с германией будет или нет? - спросил вождь. Я только удивлённо вздёрнул бровь:

- Конечно, но вы уже о ней знаете?

- Политика. О ней знали с момента подписания венского мира. Такое положение дел не могло длиться вечно. Вопрос только когда?

- Сорок первый год.

Сталин задумался.

- Успеем?

- Частично.

- По пунктам?

- По пунктам - это к военным мемуарам, уставам и документам из архивов минобороны и нквд. Я знаю меньше, чем написано в учебниках истории. Я техник, увы, и историей никогда профессионально не интересовался. Да и любительски тоже.

- То есть информацию ты можешь дать, - удовлетворённо кивнул Сталин, - перейдём к следующему пункту. Сколько людей в войне погибнет?

- Двадцать семь миллионов.

- Сколько? - вот тут у Сталина глаза на лоб полезли.

- Двадцать семь. Миллионов.

- Это неприемлемо, - нахмурился он, - в чём причина?

- Причин много. Наши готовились воевать малой кровью и на территории врага. В итоге столкнулись с войной большой кровью на своей земле. В окопах и траншеях. Чуть более маневренная война, чем первая мировая, но тоже очень даже окопная. Основная причина - никто из наших военных не знал, с чем придётся столкнуться. Немцы к тому времени успешно обкатали свою армию и заимели почти всю Европу себе в вассалитет.

- Понятно. Ну надеюсь, что именно твоя информация и будет полезной. Но по книжкам воевать не научиться.

- Именно. Давайте перейдём с военной темы на любую другую. О войне мы ещё поговорим, и не раз, детально и по пунктам. Я хоть и не военный, но техник.

Сталин согласно коротко кивнул:

- Что с советским союзом.

Я грустно вздохнул, бросив взгляд на Берию. Тот только развёл руками. Мол, сам заварил эту кашу, сам и говори.

- Если коротко - всё плохо. Это и было основной причиной, по которой я не хотел вам говорить то, к чему вы не имеете прямого отношения.

- Лучше скажи. Что плохо? Что случилось и почему у вас такие лица?

- Развалилось всё, - вздохнул я грустно, - причина... причин много. Основные выделить невозможно, всё в комплексе шло. Плановая экономика оказалась менее эффективной рыночной, установившийся практический диктат партии привёл тоже к очень негативным результатам. Очковтирательство, приписки, лозунги... Проблема культурного характера, геронтократии - политбюро практически умирало на рабочих местах, но не пропускали в верхи партии молодых себе на смену. В результате пришло время, когда СССР дошёл до того уровня, в котором просто оказалось нецелесообразным его сохранение. Страна могла добиться большего, государство - исчерпало свои возможности. И его сменили.

- Так, - Сталин нахмурился, - понятно. У любой деградации есть первопричина, товарищ Дудин. У этой тоже должна была быть.

- Я думаю, но это только моё мнение, что основная причина - догматизм. После огромной войны опасность крупных мировых войн на истощение сошла на нет. Началось очень и очень бурное развитие практически во всех сферах, особенно политической и социальной. То, что ещё недавно казалось нормой жизни - в ближайшем будущем будет считаться дикостью. Конечно, реальная политика стала только жёстче, но вот во всём, что касается народа и государства в целом... СССР застрял в прошлом, а правящая элита хоть и порой выкидывала такие фортели, что хоть смейся, хоть плачь, но за пределы установленных догм не выходила. Результат был... плохим. О том, чтобы всерьёз пересмотреть догмы марксизма-ленинизма, даже очевидно неправильные, уже давно не актуальные, не могло идти и речи. В один не очень прекрасный день дошло до того, что народ просто поддержал того, кто сказал, что этот цирк пора заканчивать и строить современное времени и гибкое государство.

- Понятно, - Сталин вздохнул, - теоретиков - много, а отвечать за свои слова - никто не может и не хочет.

- На то она и либеральность, чтобы одни могли чесать языками - а другие спокойно работать. Основные вещи мало изменились - Россия по прежнему осталась главным врагом во всём западном мире, каким был до неё советский союз. По прежнему может рассчитывать только на себя и узкий круг партнёров... условно. Но государство меньше стало уделять внимания гражданам. Как положительного, так и отрицательного.

- Понятно... значит, сменили систему... что ж, если всё как ты говоришь, то это похоже на революцию семнадцатого года.

- Хорошее сравнение. Прошли практически по тому же сценарию в девяносто первом и девяносто третьем годах две революции. По всему выходит, что причина самого существования СССР до девяносто третьего года - это крупные доходы от нефти, которые спровоцировали ещё более интенсивный развал советской промышленности. Не будь сибирских месторождений - дело бы закончилось году в семидесятом, когда народ бы оголодал и очевидно, экономика впала в кому.

- Оголодал? Разве? По-моему, мы достаточно активно развиваем сельское хозяйство. Если только не война...

- Не война. Как ни странно, но приходилось закупать зерно.

- Ладно, - Сталин хлопнул по подлокотнику, - интересные вещи говоришь. И что тогда, как ты думаешь, может нас спасти?

- Вас? А зачем что-то спасать? Если вы хотите продолжить существование СССР в том виде, в котором он был до сих пор здесь и в нашем времени - то ничего не изменится. Я полагаю, что так. А если изменить советский союз, убрать из него догматизм и плановую экономику, основные причины развала, то это будет уже более похоже на нашу Россию. Только в границах всего советского союза.

Помолчали. Сталин думал о своём, я о своём, берия вообще непойми о чём.

Наконец, достав и снова убрав трубку, Сталин спросил:

- И почему вы не хотели рассказывать мне всего?

- Опасаемся, что принятые решения могут сделать всё ещё хуже, чем могло бы быть. В нашем времени вас и ваши поступки судят по нормам нашего времени. Верно и обратное - вы можете судить о нашем времени и событиях девяностых с позиции норм тридцатых годов. Именно эти шестьдесят лет изменили многое.

Сталин вздохнул:

- Именно поэтому и нужен ты, чтобы пояснить, как к этой информации нужно относиться. Чему верить, а чему нет. Проблема мотивации рабочих в плановой экономике - всегда была скользким вопросом, но никто и подумать не мог, что она может повлиять на разрушение всего союза.