Она повернулась, чтобы уйти и её тут же окружил ледяной ветер. Нервная система находилась в сильнейшем напряжении, руки тряслись, в горле застрял толстый липкий комок. Атмосфера отчаяния давила на неё, вызывая желание съежиться и закричать.

- Просто комната, - громко сказала она, словно хотела зафиксировать этот факт.

Она вынула из кармана кусок желтого мела и написала на стене:

Завтра ночью

Жди меня, Эдди

Доктор Л.

Она развернулась и быстро вышла, спустилась по лестнице в коридор и не останавливалась, пока не показалась входная дверь.

- Дома никого, - сказала она, успокаивая Фенна, полицейских и себя саму.

Лиза взялась за дверную ручку и вдруг подумала, что дверь не откроется, но она открылась. Ей казалось, что за ней наблюдают. В воздухе стоял запах, которого раньше не было. Она отошла от двери и последовала за этим запахом. Табачный дым. В комнате, некогда бывшей гостиной, на полу лежал окурок.

Фенн?

- Есть тут кто? - спросила она сухим голосом.

Ветер на улице принялся качать ивы и дом, казалось, содрогнулся. Она замерла на месте, её разум охватила паранойя. Ей хотелось сунуть руку в карман и достать револьвер, но пальцы отказывались шевелиться.

Наверху скрипнула доска.

Входная дверь с грохотом захлопнулась.

Она подбежала к ней и открыла обратно, сердце бешено колотилось в груди, дыхание было готово разорвать легкие.

- Просто ветер, - сказала она и посмотрела на пол. Кусок дверной обшивки оставил на половых досках царапину. Маловероятно, что ветер способен с такой силой захлопнуть дверь.

Она закрыла дверь и ушла.

***

- Это просто жуть, как пустой дом может влиять на воображение, - позже сказала она Фенну. Об окурке на полу она говорить не стала, потому что испугалась, что в следующий раз Фенн её не пустит.

- А то я не знаю.

- У меня даже сложилось впечатление, что за мной наблюдали.

Он выглядел задумчивым.

- Возможно, так и есть.

- Нет, я так не думаю. Это просто нервы. Я услышала скрип половицы, затем хлопнула дверь и я выбежала. Я так с детства не пугалась.

- Страх это нормально, - заметил он. - В какой-то момент он может тебя спасти.

- Наверное, ты прав.

- Поверь, так и есть.

Она взглянула на него и задумалась над тем, кто же оставил окурок. Это мог быть и Эдди, а мог быть и кто-то другой.

И это её, по-настоящему, испугало.

Письма из ада - 6.

Дорогой Эдди.

Когда мы оказались на дороге, я почувствовала себя в безопасности. Помнишь, как пошел дождь, когда мы выехали на трассу? Практически ливень.

Обожаю грозу.

Люблю ехать во время грозы, спать во время грозы, трахаться.

Мы решили, что парня в багажнике найдут ещё не скоро. Но это не имело значения. Машина, всё равно, была зарегистрирована не на меня. Я её арендовала. Не повезло тому парню. Он так хотел помочь попавшей в беду девушке. Впрочем, бывает.

Мысль о том, что мы вместе будем путешествовать, сводила меня с ума. Ты даже не представляешь, как часто я мечтала об этом. О пункте назначения я никогда не думала. В своих мечтах, я видела нас едущими вперед, навстречу будущему. Нашему будущему. Пока мы вместе, мне плевать, куда мы едем.

На шоссе было практически пусто. Только несколько грузовиков и всё. Дождь и гром разогнали всех овец по углам. Этой ночью дорога находилась в нашей власти, что ещё имело значение? Только мы и многие-многие мили пустоты.

Вскоре, после поворота на Пелатуму ты заметил огни в зеркале заднего вида. Мигающие красные огни. Меня это так возбудило. Мы давно решили, что делать в таких ситуациях. Ты всё продумал заранее.

- Ты знаешь, что делать, - сказал ты.

Я так и поступила.

Впереди показалась стоянка и ты свернул туда. Нам повезло, там никого не оказалось. Вокруг не было ни души и ни единого признака, что кто-нибудь появится. Мы заехали, остановились и ты заглушил двигатель. Коп - дорожный патрульный - остановился позади нас с включенными фарами. Прежде чем, наконец, выйти, он долго сидел в машине. Зачем они так делают? Зачем так долго сидят?

Наконец, он подошел к нам. Это оказался невысокий крепко сложенный мужчина. Он выглядел усталым, будто не спал много дней.

Он осветил фонариком твоё окно.

- Торопитесь? - спросил он.

- Ага... жена ранена. Попали в аварию.

Я тяжело вздохнула и повела себя, как больная. Он посветил фонариком и я сделала так, чтобы он разглядел кровь.

- Господи, что случилось? - он обошел машину и открыл дверь с моей стороны. Он быстро осмотрел меня.

- Надо позвонить в...

Слова застряли у него в горле. Он даже, наверное, увидел блеск стали на лезвии бритвы, которой я перерезала ему горло. Он шагнул назад, истекая кровью. Пальцами он пытался нащупать оружие, но пальцы его не слушались.

Моя бритва оказалась быстрее. Когда он издал последний вздох, снова пошел дождь.

- Нужно уходить, - сказал ты и я согласилась. Скорее всего, он уже передал по рации наш номерной знак.

Мы побежали.

Твоя Черри.

Жертва.

Гулливер ненавидел свою жизнь. Не ту, что была, а ту, какой она стала. Безрадостное торжество паранойи. Не осталось ничего, что могло принести ему хотя бы мимолетное наслаждение. Каждое действие, каждое движение, даже самое интуитивное автоматическое, некогда банальное, ныне приходилось совершать с очень внимательной осторожностью. Весь мир, его мир, наполнился опасностью. Если раньше он, не задумываясь, выходил на улицу или шел в ванную, то теперь эти и подобные действия приходилось тщательно обдумывать.

И во всём этом виноват Эдди Зеро.

Гулливер видел его в каждом темном углу, в каждом неосвещенном переулке. И каждый раз его дыхание тревожно замирало в ожидании появления занесенного ножа. Он перестал жить, его жизнь превратилась в существование, правила которого диктовал и постоянно менял серийный убийца.

Ему нравилась его прежняя жизнь. В ней не было места истинной любви и семье, но она ему нравилась. В ней не было нынешней повторяющейся жестокости. Ему нравился нормальный ход вещей, когда каждый новый день повторял предыдущий. Скучно. Предсказуемо. Но в его жизни не было места и отчаянию, он никогда не оказывался на краю гибели. Ему нравилась монотонность. Никаких сюрпризов, просто тихая жизнь.

У Гулливера было несколько близких друзей и множество знакомых. У него не было постоянного любовника с тех пор как он оставил служение церкви и ушла жена. Он довольствовался случайными недолгосрочными связями то с мужчинами, то с женщинами, то и с теми и с другими. Этого было достаточно, чтобы удовлетворять животные позывы.

Теперь даже это рухнуло.

Он не смел посещать старые бары и клубы. Если Эдди охотился на него, туда он пойдет в первую очередь. После нападения он даже перестал ходить на работу. Начальство вошло в положение, решив, что причиной этого стали последствия нападения. Но дело было совсем не в этом. Гулливер боялся куда-то выходить и с кем-то встречаться. Его личное пугало пряталось где-то рядом, всегда готовое к прыжку. Ему нравилась работа. Она была утомительной, но была интересной. Работа позволяла мужчине чувствовать значимость в собственных глазах и в глазах окружающих. Он работал в художественном отделе в "Мейси" на Юнион Сквер, украшая витрины. Это позволяло ему проявить свой талант художника, да и платили неплохо.

Эдди Зеро забрал и это.

После нападения он возненавидел Эдди так, как не ненавидел никого и никогда. Ранение - это одно, но отнять жизнь целиком - совсем другое. Он понял, что вернуть былое можно только одним способом - найти Эдди самому. Он доверял Фенну, но прекрасно понимал, как работала полиция. Его всегда удивляла их методика езды вокруг и ожидания, когда преступник случайно сам попадет к ним в руки, вместо того, чтобы искать. Они в этом не виноваты. Их руки связаны законом, защищавшим отдельных людей. Законом, который преступник всегда мог повернуть себе на пользу.