Однажды, садясь утром в машину, Трубецкой вдруг заявил:
- Сегодня едем в Камышино. Знаешь?
Роман кивнул. Но прежде чем тронуться, сверился с электронной картой. Посёлок городского типа Камышино находился всего в десяти километрах от Питера по трассе, ведущей в город Ломоносов.
Антиквар указал на один из домов и, выйдя из машины, скрылся в его подъезде. Обычное двухэтажное здание из белого кирпича. Ухоженные газоны, аккуратные невысокие лиственницы по периметру деревянного штакетника. Табличка, на входной двери гласила: "Центр личностного роста". Роман сначала решил: это какой-то закрытый клуб. У него сложилось впечатление, что Трубецкой не впервые посещает это место.
От местного жителя узнал, что здесь расположилась обыкновенная секта, вернее одна из заморских миссионерских организаций, которые, в последнее время, наводнили страну. Местные почему-то невзлюбили миссионеров и упорно называли их сектой.
Находился Вячеслав Аристархович в белом домике чуть более двух часов и вышел вместе с пожилым мужчиной. Как позже узнал Роман, звали его Николай Васильевич. Несмотря на глубоко пенсионный возраст, Николай Васильевич преподавал историю в старших классах в одной из средних школ города Ломоносов. А ещё раньше служил архивариусом. Одет историк был по моде шестидесятых - в твидовый тёмно-зелёный пиджак в светлую полоску и широкие серые брюки. С тонкой шеи свисал широкий галстук того же невнятного цвета, что и брюки.
Собеседники остановились у заднего крыла "Опеля". Так что Роман получил возможность услышать их.
- А я вот, уважаемый Николай Васильевич, верю в реинкарнацию, - сказал Трубецкой, видимо, продолжая прерванный разговор.
- М-м-м, может быть, может быть...
- И примеры нам привели вполне достоверные.
- Видите ли, милейший Вячеслав Аристархович, не то что я не верю... но обо всех этих случаях, много лет назад, читал в зарубежной прессе. Не доверяю я этим бульварным журнальчикам - погоня за дешёвой сенсацией. Мне кажется, наши благодетели просто содрали...
- Как-то вы, Николай Васильевич... неуважительно о наших заокеанских друзьях.
- М-м-м, да нет, много нового и полезного узнал от них.
- Прекрасно, прекрасно. Ну а как вы, уважаемый Николай Васильевич, относитесь к бессмертию? Я имею в виду телесное бессмертие. Мне кажется наши благодетели, как вы их назвали, противоречат сами себе. Ведь учёные давно доказали: человек может дожить максимум до ста двадцати. - Трубецкой хмыкнул. - И то, если не будет травить себя. Кстати, не желаете? - предложил он, доставая из бокового кармана пиджака золотой портсигар.
- Благодарствую. Бросаю. Здоровье, знаете ли, уже не то.
- Завидую, завидую. А я, если позволите?..
- А зря вы не верите в бессмертие. Вы бывали в Египте?
Антиквар, прикуривая от серебряной зажигалки, исподлобья взглянул на него.
- Конечно.
Услышав вопрос старого учителя, Роман насторожился и стал прислушиваться к разговору более внимательно.
- А знаете, милейший Вячеслав Аристархович, сколько существовала цивилизация древних египтян?
- Да. То есть, ну... десять тысяч...
- Хм-хм, допустим. Ну, а сколько мы знаем властителей, то бишь фараонов? По пальцам можно пересчитать, не так ли?
- Вы намекаете...
- Вот именно. Я почти уверен, что древние египтяне знали секрет бессмертия. М-м-м, по крайней мере, их жрецы.
Выпустив густую струйку дыма, Трубецкой недоверчиво взглянул на историка.
- Но согласитесь, довод весьма слабый, чтобы утверждать... не преувеличиваете ли вы?
- Ну да, может быть, я немного утрирую... В семьдесят третьем я работал в Каирском архиве, и кое-что обнаружил... Мда, а вы были, милейший Вячеслав Аристархович, в долине Гиза?
- Конечно же.
- Так вот, в то время в долине Гиза работала Итальянская экспедиция... Всегда завидовал археологам - работа на свежем воздухе, не то что мы - бумажные черви. Кстати, астма у меня с тех пор. Так вот, они нашли таблички...
- Да, я что-то слышал, но не знал, что их нашли итальянцы.
Историк сделал рукой протестующий жест:
- Нет-нет, дорогой Вячеслав Аристархович, это не те Шумерские глиняные таблички. Э-э-э, больше всего они, пожалуй, похожи на японскую кафельную плитку, объединённую в блоки. Встречали?
- Хм-хм, - затягиваясь сигаретным дымом, недоверчиво хмыкнул Трубецкой. - Вы имеете в виду плитку? Да, видели.
- Понимаю, ваш скептицизм, дорогой граф. Сам не поверил собственным глазам, однако же, был свидетелем... М-м-м, да, ну это не важно. Если бы я верил в марсиан, то подумал, что те таблички инопланетного происхождения. Склоняюсь к тому, что они принадлежат... пришли из более древней цивилизации. Материал, из коего они изготовлены, более всего напоминает обсидиан. Но самое поразительное то, что начертано, вернее, выгравировано, на табличках. Да-да, - Он сделал небольшую паузу, словно вспоминая. - Большинство символов напоминают египетские, однако часто встречаются формулы... Я кое-что смыслю в современной науке. Могу поклясться, что там нарисованы цепочки ДНК, формула бензола, строение ядра атома. Вы понимаете?..М-да, хотел бы я ещё раз взглянуть на эти таблички. Возможно, там зашифрован... - Он вдруг оборвал сам себя и, задрав рукав пиджака, взглянул на часы. - О-о, заболтались мы с вами. Мне пора.
Внимательно слушавший антиквар, проигнорировав последние слова историка, спросил:
- И куда же делись эти таблички?
- А кто их знает. Исчезли, испарились. К тому времени Египетские власти запретили вывозить из страны археологические ценности. Но, думаю, не открою большого секрета, итальянцы оказались ушлые ребята, насколько знаю, им удалось вывезти один блок.
- Да, интересно-интересно, - Трубецкой вытащил из мундштука потухшую, выкуренную до середины, сигарету и отшвырнул в сторону. - Что же, Николай Васильевич, у вас ни одного знакомого не было среди тех итальянцев?
- Как же, приятельствовал с одним... Звали его Пабло. Но скоро мы потеряли связь. С тех пор я не бывал за границей. Ну, ладно, Вячеслав Аристархович, мне вправду пора. До электрички полчаса.
- Разрешите, Николай Васильевич, подбросить вас хотя бы до станции.
- Да нет, дорогой мой граф, здесь недалеко, прогуляюсь, мне полезно.
Трубецкой долго смотрел вслед архивариусу, потом прошептал:
- Прекрасно, прекрасно. - Садясь в машину, пробормотал: - А старик не прост.
По дороге в город, Роман поглядывал на задумчиво дымившего сигаретой, антиквара. Наконец, спросил:
- Вячеслав... вы, правда, голубых кровей?
- Что? А? А-а-а, да. Мой прадед был внебрачным сыном графа Трубецкого. А фамилия у него была Бецкой. Ну а ты, мой друг, знаешь, кто твои предки?
- Понятия не имею. Дальше моего деда и прабабки...
- А зря-зря, родословной надо интересоваться. Кто знает, кто знает...
Кода они уже въезжали во двор Трубецкой, выстрелив в окно очередным окурком, сказал:
- Вот что, Роман, завтра мы летим в Рим.
- Куда-куда?
- В Рим - в Италию. Подготовь свою красотку. В аэропорт поедем на ней.
ГЛАВА 13 ЗА ГРАНЬЮ
Пархан оказался в маленьком - не более трёх шагов в ширину - закутке. Долго не двигался с места, осматриваясь. Стены здесь были сложены из серых грубо обтёсанных и местами закопчённых блоков песчаника. На одной из стен был закреплён позеленевший бронзовый держатель для факелов, но самого источника света в нём не оказалось. Впрочем, достаточное освещение давали два факела - его и, только что появившимся в каморке, сотника. Кроме того, из спальни фараона лился неяркий дневной свет.
В дальнем конце жрец различил проход. Ранее заметить его мешали грязные серые стены, сливавшиеся в единое целое полотно. Он взглянул на сотника. Военный сохранял бесстрастное выражение лица. Но судя по напряжённой фигуре и правой руке, скрытой под плащом - явно сжимающей рукоять меча, это было напускное спокойствие.
