— Шеннон. Она позвонила мне, когда ты только приехала сюда. Ты разговаривала с врачом.

Я хмуро гляжу на её удаляющуюся спину. Вот хитрая маленькая сучка. Мы ещё поговорим.

— Не сердись на неё, — тихо говорит Том. — Она думала, что ты, возможно, эм... нуждаешься во мне. Ну, она сказала это после того, как устроила разнос моей заднице за то, что я сделал тебе больно, — его нефритовые глаза встречаются с моими голубыми. — Мне очень жаль, Ли.

Я хочу сказать ему, что мне не нужны его извинения и не нужно, чтобы он был здесь, но это будет неправдой.

Я отвожу взгляд.

— Когда ты приехал сюда?

Он переминается с ноги на ногу.

— Я приехал, как только мне позвонили. Я здесь уже несколько часов.

Моё сердце сжимается. Я ненавижу, что он может заставлять меня чувствовать себя таким образом.

— Ты ждал здесь всё это время... из-за меня?

Он пожимает плечами, его глаза прикованы к земле.

— Я хотел убедиться, что ты в порядке.

— Почему ты не зашёл внутрь?

Дверь позади меня со свистом открывается, и выходят несколько человек.

Мы с Томом отходим от двери, создавая себе немного уединения.

Теперь, стоя ближе ко мне, он говорит:

— Я хотел приехать и увидеть тебя, но не знал... как обстоят дела, хочешь ли ты видеть меня. Я знаю, что сказала Шеннон, но когда ты увидела меня ранее, то удрала... поэтому я не был уверен, — его глаза тускнеют.

Моё тело бросает в холод, когда я с точностью вспоминаю, что почувствовала, когда увидела его на улице с той женщиной.

— Ты был с кем-то.

— Я могу это объяснить. Я звонил тебе ещё до того, как Шеннон позвонила мне, потому что увидел выражение твоего лица тогда. Я знаю, о чём ты подумала, — он делает шаг ближе. — Нам нужно поговорить.

Я поднимаю взгляд к его лицу.

— О чём?

— О нас.

— Нет никаких «нас».

Он качает головой.

— Нет, хотя должны быть.

Его слова потрясают меня до глубины души. И я не могу найти достойный ответ, чтобы продолжить разговор.

— Но прежде чем поговорить о нас... — он поднимает руку, как будто хочет прикоснуться ко мне, но потом опускает её. — Ты в порядке? Твой брат... с ним всё хорошо? Шеннон ничего не знала, когда звонила.

Я обхватываю себя руками.

— С Дексом всё будет хорошо... физически... но он пытался, эм... он пытался... у него была передозировка.

Том кивает.

— Шеннон говорила.

Я сглатываю.

— К счастью, его организм не успел впитать таблетки, так что нет никаких необратимых повреждений.

— Это хорошо, — он подходит чуть ближе. — И самое важное: как ты?

Я пожимаю плечами, глядя мимо него.

— Справляюсь. Мне ещё во многом предстоит разобраться, но я справлюсь с этим. Как и всегда.

—Да, ты справишься. Ты самый сильный человек, которого я когда-либо знал.

Он снова протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне, и на этот раз не останавливается. Он проводит кончиками пальцев по коже моей руки. Жар обжигает меня.

Я хочу и нуждаюсь в Томе, но я не понимаю, чего он хочет от меня. Я не знаю, что видела ранее, или что он делал в то время, пока мы были порознь, и я не могу забыть настолько сильно его слова ранили меня.

Сбитая с толку, я отступаю назад, подальше от его прикосновения.

— Хватит...

Его глаза наполняются разочарованием, а между бровей залегает морщинка.

— Ли, женщина, с которой ты видела меня ранее…

— Я не хочу говорить об этом прямо сейчас, — у меня возникает страх, тут же переходящий в панику. Я, возможно, и хочу узнать правду, но не сейчас. Моё сердце не выдержит ещё одного удара за сегодняшний вечер.

— Я знаю, что сейчас не лучшее время, но всё не так, как ты думаешь. Женщина, которую ты тогда видела, — моя сестра.

Это привлекает моё внимание.

— У тебя есть сестра? — я рада, но удивлена.

Он оглядывается вокруг так, словно проверяет людей.

— Да, — отвечает он, переводя взгляд обратно на меня.

— Как я могла не знать… — я прерываю себя. — Конечно же, не могла. Ты никогда ничего мне о себе не рассказывал, впрочем, как ты и сказал, мы только трахались. Так зачем ты рассказываешь мне это? Теперь, когда мы не трахаемся, я позволю себе спросить, у тебя только одна сестра или больше? Братья? Домашние животные? У тебя есть дети, о которых я не знаю? Девушка?

Меня понесло с бешеной силой, но рядом с ним я не владею собой. Он пробуждает во мне сумасшедшую.

— Только сестра. Ни братьев. Ни домашних животных. Определённо нет детей, — он улыбается мне мрачной улыбкой, когда обхватывает руками заднюю часть своей шеи, демонстрируя напряжённые мышцы рук.

Даже в этот сложный, наполненный чувствами момент, вспыхивает моё влечение к нему.

— И нет девушки, — его взгляд направлен на меня. — Ты права. Я ничего не рассказывал тебе о своей жизни... но я хочу изменить это. Мне нужно рассказать тебе кое-что о себе... вещи, которые я хочу, чтобы ты поняла.

— Зачем?

— Лила...

— Нет, Том. Почему ты хочешь, чтобы я поняла тебя?

Он двигается, складывая руки на груди.

— Потому что ты мне небезразлична.

— Ох, так сейчас ты заботишься обо мне. Смешно, потому, что всего две недели назад тебе было плевать на меня. Что изменилось?

— Всё... всё изменилось, — проводя рукой по своим волосам, он обводит глазами наше окружение. — Можем мы просто не делать этого здесь?

— Это место подойдёт, как и любое другое. Ты хочешь поговорить? Говори со мной здесь, — я упрямлюсь. Создаю трудности. Я это знаю, но мне не хочется уступать ему так легко.

— Лила, вещи, которые я хочу рассказать тебе, не предназначены для общественности.

Вспомнив, кем является Том и почему его жизнь будет пищей для прессы, как и моя собственная, я раздражённо вздыхаю.

— Хорошо. Где ты хочешь поговорить?

— В своём доме, — он оптимистически улыбается мне.

— В твоём доме? — первый и единственный раз я была там в нашу последнюю совместную ночь. — Я не знаю, — я отступаю на шаг.

— Только чтобы поговорить, — он поднимает руки вверх. — Ничего больше.

Я провожу рукой по своим волосам, мои пальцы застревают в спутанных кончиках.

— Хорошо... наверное. Но моя машина здесь, так что мне придётся ехать за тобой.

— Или ты можешь оставить её здесь, а позже я верну тебя к ней.

Я наклоняю голову, подозрительно глядя на него.

— И какой же в этом смысл?

Его глаза становятся серьёзными.

— Так я проведу больше времени с тобой.

Моё сердце вырывается из груди и обволакивает Тома.

Но злой голос в моей голове говорит мне, что он мог бы провести последние две недели со мной, если бы вытащил свою голову из задницы чуть раньше.

— Ладно, — соглашаюсь я, справляясь со своими чувствами. — В твоей машине.

Я следую за Томом к «Рендж Роверу», слегка удивляясь, когда он открывает для меня дверь. Положив руку на мою спину, он помогает мне забраться внутрь. Его прикосновение обжигает меня через одежду.

Он даже не попытался схватить меня за задницу.

Не знаю, хорошо это или плохо.

Чувствуя себя взволнованной, я стараюсь успокоиться, пока Том идёт к водительской двери.

Он забирается внутрь и с глухим стуком закрывает дверь.

И вот в его машине остаёмся только он, я и темнота.

Вдруг всё кажется гораздо более заметным.

Шум моего дыхания, стук моего сердца.

Дыхание Тома, его лосьон после бритья, его сила и размер в этом небольшом пространстве.

Всё это подавляет меня.

Он заводит машину, и в самой гуще всего этого начинает играть та самая песня Брайана Адамса.

Песня, которая, по его словам, напоминает ему обо мне. Та, которой я мучила себя последние две недели.

С комком в горле, я смотрю на него. Уверена, мои чувства буквально нарисованы у меня на лице.

Он протягивает руку и осторожно касается моей щеки кончиками пальцев.

— Я часто слушал её последние пару недель.